диссертация (1169317), страница 19
Текст из файла (страница 19)
Как правило, хиганбана означает«грань между мирами» и появляется в те моменты, когда обычный мир, мирлюдей, сталкивается со сверхъестественными существами, выходцами «с тогосвета» и разными потусторонними явлениями. Характерный пример – эндинг(завершающая заставка с титрами) аниме-сериала Tactics [155], жанр которогоможно определить как «мистический детективный триллер». Главные герои,которые расследуют различные дела с вмешательством потусторонней силы,изображены стоящими на поле, покрытым сплошным «ковром» из алыхликорисов, что одновременно напоминает зрителю о мистическом элементе вповествовании и невольно ассоциируется также с пролитой кровью, – потому чтововсе не каждое такое дело заканчивается мирно и без жертв.Итак, анализ различных примеров применения цветочной символики всовременной массовой культуре показывает, что японскому мышлению попрежнему свойственна образность и внимательность к окружающему миру.
Виспользовании «говорящих» цветочных имён персонажей, современного языка92цветов ханакотоба и отсылкам к народным легендам и поверьям о различныхрастениях и цветах проявляется неизменная любовь японцев к миру природы. А встремлении авторов использовать флористическую символику для созданиясложных, неоднозначных и ярких образов очевидна преемственность традициямнациональной культуры и коммуникации. В этом отношении сложно несогласиться с мнением японского лингвиста Хага Ясуси о том, что «красноречиезаключается в том, чтобы не называть вещи своими именами, – именно из этогорождаются недосказанность, полутени, сообщение становится интересным» [Цит.по 57].Среди разнообразных цветов, играющих важную символическую роль вяпонской культуре, японская вишня, или сакура, занимает особенное положение –она во всём мире знаменита как символ Японии.
Любовь японцев к цветущейсакуре, воспетая в классической поэзии, благодаря таланту переводчиков хорошоизвестна и русскоязычному читателю. Символическое изображение цветка сакурысостоит из пяти лепестков с характерными «зазубринками» на кончиках(делающими их отчасти похожими на сердечки). В качестве визуального мотиваоно встречается в Японии повсеместно: от орнамента традиционных женскихкимоно до украшения обратной стороны стойеновой монеты [70].Весеннее цветение сакуры – это общенациональный праздник. В японскихновостях, в разделе прогноза погоды, отслеживается даже «фронт цветениясакуры», то есть постепенное её зацветание, «продвигающееся» с юга на северстраны.В эти дни принято собираться большими компаниями – семьями, сдрузьями или коллегами по работе – и идти в парк на ханами, «любованиецветами».Посути,этопикникподцветущимидеревьямисакуры,сопровождающийся активным распитием алкоголя, распеванием песен и общимвесельем.Очевидно, в силу этих причин принято считать, что сакура для японцевсимволизирует совершенную красоту и ассоциируется со всем самым светлым ипозитивным.
В реальности же картина намного сложнее. То, что в представлениияпонцев сакура является образцом прекрасного, – это безусловный факт: с93древних пор она ассоциируется с женским очарованием, молодостью, весной иромантикой. С ней восхищённо сравнивал красоту своей возлюбленной,Сотопоси-но иратумэ, ещё легендарный император Ингё (V в. н.э.). В буквальномпереводе с древнего на современный японский язык смысл данного сравненияприблизительно следующий: «Ты – словно сакура с её маленькими, нопрекрасными цветами» [85, c. 453]. В литературном переводе с древнегояпонского языка на русский эта же песня выглядит немного иначе, ноположительное сопоставление девушки с цветами сакуры сохраняется:Прекрасны цветы!Как люблю я эту сакуру,Так и тебя люблю.Жаль, что не мог я любить тебя раньше,Любимая моя! [21, с.
335].Однако не так широко известен тот факт, что так же неразрывно, как скрасотой, сакура в Японии ассоциируется и со смертью. Это отражено как вклассической традиционной культуре, так и в современной массовой, включаямангу и аниме.«Положительная» сторона сакуры в современной массовой культуреЯпонии представлена широко и разнообразно, обычно выступая как символ весны,романтической влюблённости, очарования юности, девичьей красоты, – что вцелом совпадает с её восприятием в традиционной культуре.
В то же время, чтокасается ассоциативной связи сакуры со смертью, «в открытую» она проявляетсяне так часто, но зато нередко подразумевается.Сакуру в Японии любят именно за то, что она цветёт так коротко и такбуйно. Непродолжительное, но удивительно красивое зрелище – стоящие вполном цвету деревья, с которых непрерывно, кружась, опадают лепестки – былопо достоинству оценено аристократами периода Хэйан (IX-XII вв.). Это былимеланхоличные и утончённые эстеты, воспринимавшие мир сквозь призмубуддизма и любившие размышлять о краткости, иллюзорности и быстротечностивсего, даже самого прекрасного, в этом бренном мире.
Именно тогда возникла94концепция моно-но аварэ, или «печальное очарование вещей», оказавшаяогромное влияние на всё развитие японского искусства [85, c. 453]. Смысл её втом, что именно сознание того, что судьба прекрасного скоротечна и гибель егоблизка, придаёт чувству эстетического наслаждения красотой изысканныйгорький оттенок отчаяния и безысходности. В принципе, это исчерпывающепроявляется в традиции ханами: буйное веселье и бьющая через край радостьжизни – с одной стороны, любование опавшим, одиноко кружащимся в чашечке ссакэ лепестком сакуры – с другой.Ах, если бы в нашем миреНе пряталась в тучи луна,Не облетали вишни!Тогда б я спокойно жил,Без этой вечной тревоги… (Сайгё) [33, c.
52]По-видимому, этот мотив имеет не только буддийские, но и архаическиеистоки. С горной сакурой в народных верованиях связывается дух эпидемическихболезней, сроки распространения которых более или менее совпадали с периодомеё цветения [10, c. 228].В тот же период Хэйан, в 994 г., на горе Фунаока к северу от Киото быловоздвигнуто святилище Мурасакино, которое в 1001 г.
было перенесено,переименовано в Имамия-дзиндзя и существует до сих пор. Его основнымпредназначением было проведение служб для того, чтобы смягчить иумилостивить мстительных духов, которых считали основной причинойвозникновения эпидемий. Одним из ритуалов, проводимых в Имамия-дзиндзя с Хв. и до наших дней, является Ясураи-мацури. Смысл этого обряда связан с«усмирениемцветов»:егоцельюявляетсяпопытка«утихомирить»разбушевавшихся «духов болезней, чьё могущество объясняли чрезмернымцветением и осыпанием цветков сакуры» [8, с. 176].
Это поверье было связано стем обстоятельством, что эпидемии часто начинались в период цветения сакуры,и эти два события считались взаимосвязанными. В наши дни во время этойцеремонии по улицам проносят огромные, красиво украшенные зонты, под95которые ритуальная музыка, песнопения и танцы «загоняют» злых духов,заворожённых осыпающимися лепестками цветов [8, c. 176].В сборнике легенд «Квайдан», записанном в конце XIX – начале XX вв.известным исследователем японской культуры, Лафкадио Хирном, сакурепосвящены две истории, и обе они заканчиваются смертью.
В первой истории,«Сакура шестнадцатого дня», мужчина совершает харакири для того, чтобыоживить дерево сакуры, о котором он заботился всю свою жизнь. Деревовыздоравливает и с тех пор каждый год, вне зависимости от погоды, зацветает вдень смерти своего хозяина. Это происходит на шестнадцатый день первогомесяца по лунному календарю, – то есть приблизительно на месяц раньшеостальных деревьев [179].Вторая история рассказывает о кормилице, которая жертвует свою жизньбожеству ради того, чтобы её любимая молочная дочь излечилась от смертельнойболезни. Умирая, кормилица просит у родителей девушки исполнить вместо неёданный божеству обет, – посадить в саду ближайшего буддийского храма деревосакуры.
После её смерти девушка выздоравливает, а посаженная «по обету»сакура с тех пор каждый год зацветает в день смерти кормилицы. Примечательно,что её цветы – «розово-белые, как соски женской груди, переполненной молоком».Из-за этой особенности дерево получает прозвище убадзакура, то есть «сакуракормилицы» [179]. В обеих этих историях сакура, очевидно, поглощает жизнь и,возможно, души умерших.Особенно ярко тема красоты цветущей и опадающей сакуры какнавевающего ужас, навевающего иллюзии, ввергающего в безумие и граничащегосо смертью явления раскрылась в художественных произведениях начала ХХ века.«Под деревьями сакуры трупы зарыты!».
Эта первая строчка из маленькогорассказа Кадзии Мотодзиро Сакура-но ки-но сита-ни ва («Под деревьямисакуры») [186] хорошо известна в Японии. В рассказе герой говорит о том, чтоневероятно прекрасные сакуры в полном цвету вызывали в его душе смятение итревогу: он никак не мог поверить в то, что такая красота может быть реальной, иэто вселяло в него тоску. И хотя он долго не мог понять, почему так происходит, в96конце концов разгадка была найдена: дело в том, что под этими деревьями зарытытрупы людей и животных. Именно поэтому цветы сакуры такого нежно-розовогоцвета, – их корни высасывают кровь из тел, погребённых под ними, иокрашиваются ею.Возможно, на создание этого фантасмагоричного, гротескного образаавтора вдохновил сакурадзомэ – старинный способ окрашивания ткани, длякоторого используется отвар из веточек сакуры.
Цвет ткани получается оченьсветлым, нежно-розовым, чаще отдающим слегка в тёплую, персиковую сторонуспектра. Однако отвар, в котором окрашивается ткань, – насыщенного красногоцвета. Нежно-розовая ткань, плавающая в густой тёмно-красной жидкости, –зрелище специфическое и вполне могущее навести на жутковатые мысли.Так или иначе, по уровню художественной ценности рассказ Кадзии можнопоставить в один ряд даже с работами его знаменитого современника, РюноскэАкутагавы. Это выполненное в традициях декаданса размышление о том, каксоотносятся в этом мире красота и уродства, священный трепет и животный ужас,жизнь и смерть.Что же касается современной популярной культуры Японии, то знаменитаяфраза из этого рассказа дословно цитируется, например, в манге Tokyo Babylon заавторствомзнаменитоготворческогообъединенияCLAMP[47].Когдахаризматичный маньяк-убийца, он же тёмный оммё:дзи (маг) по имени СэйсироСакурадзукамори, впервые встречает под цветущей сакурой главного героя,совсем юного Субару, между ними происходит следующий диалог:«– Красивая сакура, не правда ли...