диссертация (1169293), страница 23
Текст из файла (страница 23)
В связи с этим резко снизилась и заработная плата. Расходы государств насоциальные нужды тоже сократились. Обострилась борьба трудящихся засобственные интересы. Все это не могло не вызвать тревогу крупного капитала,что и вызвало объективную необходимость смены стратегии и тактикисотрудничества [221].Таким образом, содержание идеи социального партнерства в западных станахсегодня совпадает с идеей классового сотрудничества, а также воплощает понятиевозможности бесконфликтных отношений труда и капитала. В современномварианте социальное партнерство представляет собой не только идеологическуюдоктрину.
Оно является политикой современного капитала, которая проводитсяна разных уровнях. На микроуровне она проявляется во взаимоотношениях междуотдельными трудящимися и работодателями. А на макроуровне ее проявлениявидныкаквовзаимоотношенияхмеждуполитическимипартиями,предпринимательскими и профсоюзными организациями и государством, так имежду правительством, а также предпринимательскими и профессиональнымисоюзами.110Однако на каком бы уровне она ни проводилась, эффективная политикасоциального партнерства не означает готовности работодателя разделить своифункции и прерогативы с трудящимися. В то же время она ведет к приобщениюработников в основном через профсоюзы к руководству не только экономикой, нои в целом государством [221].Такимобразом,стремлениеккомпромиссу,диалогу,переговорам,партнерству является сущностным австрийским концептом, проникающим всамую глубину национального менталитета.2.3.2.
Концепт компромисс в романе Р. Музиля«Человек без свойств»По утверждению Д. Затонского, в истории литературы есть писатели,которые известны нам как авторы одного выдающегося произведения. К нимможно отнести австрийского писателя Роберта Музиля (1880–1942) и егоизвестный роман «Человек без свойств» («Der Mann ohne Eigenschaftlen»). В своейстатье «Роберт Музиль и его роман “Человек без свойств”» Д. Затонскийприводит мнение А. Карельского, который считает, что «этот роман – один изпоразительных в XX в.
художественных сплавов объективной и субъективнойповествовательных стихий, или, выражаясь в историко-литературных категориях,традиций реалистической и романтической» [46, с. 290]. Д. Затонский согласен сэтим мнением и в свою очередь подчеркивает, что «в многослойности созданногописателем мира и заключается художественный секрет романа» [217].Так же, как и роман Й. Рота «Марш Радецкого», роман «Человек без свойств»– это свое, особое видение писателем ушедшей эпохи Австро-Венгерскоймонархии,иэтоненостальгическоечувствоутраченнойгармонииистабильности, а доходящее до гротеска обличение того мира в нежелании инеспособности остановить распад и умирание страны.По мнению Д. Затонского, Р.
Музиль сочинил громоздкий и абсолютно «нережиссерский» роман про монархию Габсбургов – «ту, которой уже нет, которая111сгинула, которая, даже когда существовала, была каким-то бессмысленнымпережитком. Кого тогда, в тридцатые годы, перед лицом разверзшихся пропастейи раскрывшихся далей, интересовал этот замшелый Франц-Иосиф со всем егооблупившимся театральным реквизитом?». Далее автор высказывает мысль,которую нам хотелось бы особенно подчеркнуть: «Среди потенциальныхмузилевских читателей было мало таких, кто подозревал, и еще меньше таких, ктознал, что Австрия – это в чем-то пример, это в чем-то модель их собственногопрошлого, настоящего и даже будущего, что хвори, мучившие Дунайскуюимперию, во многом станут их хворями, их живыми, неразрешимымипроблемами, что ее кризисы и ее беды, развившись и углубившись на инойсоциальной почве, заведут в тупик целые державы. Сегодня это видно если невсем, так, по крайней мере, многим.
И такое видение – тоже одна из причинмузилевского ренессанса» [217]. Интересно отметить, что в учебнике позарубежной литературе XX в. под редакцией Л. Г. Андреева творчество Музиляанализируется в разделе «Австрийский лиромифологический эпос», где, кроменего, представлен только Франц Кафка [3]. Это говорит о том, что в оценкетворчества Р. Музиля до сих пор нет четкой однозначности: одни литературоведысчитают, что в его произведениях многое взято из настоящей жизни, в которойсуществовал сам Музиль и его персонажи, другие называют его романмифологическим эпосом.
Сам же автор, как нам представляется, несмотря наопределенное место и время развития событий своего романа, а именно это Венанакануне начала Первой мировой войны, не претендует на историческуюточность в описании Австро-Венгерской империи последних двух десятилетий еесуществования. Больше всего его интересует на этом фоне восприятие иосознание окружающего мира отдельным человеком, и его задача заключается, снашей точки зрения, в том, чтобы показать, что любой политический кризисначинается с кризиса общественного сознания, с «разрухи в головах».Авторы учебного пособия отмечают, что установка на «взгляд изнутри»сформировала, в том числе, и специфическую монологичность творчестваР.
Музиля, так как под «современным человеком» автор подразумевает самого112себя. По мнению авторов, большая часть его персонажей так или иначе являютсяавторскими самопроекциями, так же, как и менее главные, но в то же время явно«характерные» герои, которые даже могут быть объектами сатирическогоразвенчания, но иногда, проговариваясь, начинают выражаться авторскимязыком.Этот«пристальныйинтересканатомиичеловеческогосознания»литературоведы считают не случайным: «среди западных художников слова XX в.Р. Музиль – один из тех, кто особенно остро ощущал кризисное состояниебуржуазной цивилизации, кричащий разрыв между гуманистическим кодексом,унаследованным от прошлых эпох, и девальвацией всех его установлений внастоящем.
Этот кодекс существует теперь лишь как система выхолощенных,бескостных догм и фраз, под усыпительным покровом которых уже затаиласьготовая в любой миг раскрыться бездна варварства и хаоса. Музиль пережилПервую мировую войну и застал начало второй; на его глазах развалиласьАвстро-Венгерская империя, давшая ему место рождения и гражданство; онвидел, как расползалась по земле Европы фашистская чума.
И все эти социальныекатаклизмы сходились для него в едином фокусе – в сознании современногочеловека. Вот здесь для Музиля эпицентр кризиса. Веками лелеявшийсягармонический идеал homo sapiens вдруг обернулся чем угодно, только негармонией: аморфность, безвольная податливость, изнурительная и бесплоднаярефлексия идут рука об руку с необузданностью инстинктов, релятивизмомнравственных представлений, жестокостью» [3].Все действие романа развивается вокруг подготовки к празднованию 70летнего правления императора Франца Иосифа: собираются кружки, проводятсязаседания, обсуждаются сложнейшие и важнейшие вопросы, устраиваютсяприемы, предлагаются фантастические проекты, но практически все так иостается в сфере идеального, в области общественного сознания, никак невоплощаясь в действительность.
И все почему-то спокойны и радостны – «работаидет», «Какания», как назвал писатель императорскую и королевскую АвстроВенгерскую монархию по ассоциации со звучанием аббревиатуры этого113государственного образования «ка унд ка» (k.u.k.), радостно и активно живетдальше. И не важно, что никто не понимает цель и смысл своих действий –«Австрия и не то еще видела! Важна симуляция деятельности, отвлекающаягорячие умы... Это – подход чисто австрийский, продиктованный мудройдряхлостью и дряхлой мудростью здешней власти: Какания была по своейконституции либеральна, но управлялась клерикально.
Она управляласьклерикально, но жила в свободомыслии. Перед законом все граждане были равны,но гражданами-то были не все» [45, с. 33].Поскольку толчком к подготовке юбилея австрийского императора былисведения о подготовке юбилея правления императора Вильгельма в Германии,которые должны были состояться в 1918 г., то все мероприятия были названы«параллельной акцией», превратившиеся в обоих государствах из движения замир в естественную подготовку к войне. Интересно, что Р.
Музиль, в отличие отЙ. Рота, начал работу над романом еще при жизни императора, и его романдолжен был стать предостережением своим современникам. Но работазатянулась, Франц Иосиф умер, Австро-Венгрия развалилась, к власти пришлидругие силы. Значение и смысл опубликованного уже после войны первого томаромана от этого не умалились, он стал источником философского анализа причинсовершившегося. Как отмечают авторы пособия, Р. Музиль «не высмеивалпрошлое, а исследовал настоящее и будущее того мира, к которому принадлежаластарая Австрия, фундаментальные пороки которого она столь нагляднопредставляла, вероятный конец которого символизировала своей гибелью» [3].Человек без свойств – это главный герой романа Ульрих, фамилию его авторнигде так и не назовет. Ульрих сам скажет о себе: «Если говорить честно, я такойже, как все» (Im Ernst gesprochen, ich bin wie jedermann) [122, Bd. 3, с. 171].Все его мысли и действия основаны на компромиссе с самим собой иокружающим миром.
В нем глубоко сидела, по словам писателя, «типичноевропейская потребность не делать ничего лишнего» (Das tiefe europäischeBedürfnis, nichts zu übertreiben) [122, Bd. 2, с. 121].114Живя в этом мире, он производит впечатление стороннего наблюдателя –исследователя человеческих форм жизни в начале XX в. Его активность внешняя,внутри больше равновесия и равнодушия, чем это проявляется вовне. Мы дажезнакомимся с ним в ситуации, когда он попадает под колеса, и публика гадает,жив он или мертв. «Вы думаете, он умер? (Meinen Sie, dass er tot ist?)» …«Надеюсь, жив… (Ich hoffe, er lebt)… Когда его забирали в машину, он, вроде,был жив (Als man ihn in den Wagen hob, sah er ganz so aus)» [122, Bd. 1, с.
12]. Иуже через две страницы чтения мы знакомимся с его жизненной философией:«Нельзя делать, что ты хочешь, сказал себе Человек без свойств, пожимаяплечами, в этом водовороте событий от тебя уже ничего не зависит» «Man kanntun, was man will», sagte sich der Mann ohne Eigenschaften achselzuckend «es kommtin diesem Gefilz von Kräften nicht im geringsten darauf an!» [122, Bd. 1, с.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
