диссертация (1169248), страница 14
Текст из файла (страница 14)
в консульстве был принят и зарегистрирован российскийподданный Петр Псома, «находящийся в службе коллежского советника ПетраФериера, командующий российской купеческой тартаной именуемой «СвятаяСофия»спрошениемовыдачепаспортаосвободномпропускедоКонстантинополя»2.
Судно было зафрахтовано греческими торговцами.В конце марта 1786 г. Шпалкгабер совершил поездку по Криту и посетилгреческий монастырь Троицы. Монахи, которых очевидно предупредили о12АВПРИ. Ф. Константинопольская миссия. Оп. 90/1. Д. 1004. Л. 162. Подлинник, фр. яз.АВПРИ. Ф. Сношения России с Турцией. Оп. 89/8. Д. 1084. Л. 6 об. Подлинник, рус. яз.61появлении российского консула, встретили его за пределами монастыря, игуменотвёл его прямо в церковь, где отслужили службу. Шпалкгабер пробыл вмонастыре три дня.
За это время консул успел узнать, в каком бедственномположении находятся критские православные греки. Большинство греческихцерквей на Крите стояли без крыш и разрушались, так как монахи не осмеливалисьсделать какой-либо ремонт, чтобы не вызвать агрессии со стороны мусульманскогонаселения.Фактом поездки российского консула по окрестностям Крита не преминуливоспользоваться его противники.
В донесении от 2 апреля 1786 г. Шпалкгаберписал, что кто-то из французов подбросил туркам записку с целью предупредитьих, что поездки российского консула имели единственную цель сблизиться сгреками, а также спровоцировать греко-турецкие столкновения. Повод был выбранне случайно. Турки опасались, что Россия, получившая по условиям КючукКайнарджийского договора право покровительства христианскому населениюОсманской империи, начнет применять его на практике в отношении критскихправославных греков. С их точки зрения, приезд на остров российскогопредставителя был вызван желанием поддержать греков в их стремлении получитьнезависимость от Порты. Поэтому даже незначительная ошибка со стороныроссийского консула могла навредить российско-турецким отношениям, подорватьпрестиж России и помешать закреплению российского присутствия на Крите.
Втаких условиях создание позитивного имиджа России и поддержание доверия кроссийскому представителю со стороны властей и местного населения былонепростой задачей. Справиться с ней Шпалкгаберу помогал Я.И.Булгаков. Междупосланником и консулом велась активная переписка по разного рода вопросам. Всоответствии с выданной Шпалкгаберу инструкцией, а также императорскимуказом от 4 февраля 1786 г., российский консул в Кандии (как, впрочем, и всероссийские консулы, находящиеся на территории Османской империи), находилсяв прямом подчинении российского посланника в Константинополе и согласовывалс ним свои действия.
В ответ на донесения К. Шпалкгабера о продолжающихсяпроисках французского консула от Я. И. Булгакова следовала жесткая директива62на провокации не поддаваться, в конфликты не вступать, не покидать Кандию,несмотря на чинимые затруднения, и избегать вмешательства во внутренние делаострова, лишая недругов повода настроить турок против себя и соответственноспособа помешать утверждению русской миссии на Крите. Избранная по советуЯ. И.
Булгакова тактика невмешательства принесла свои результаты. Своимидействиями Шпалкгабер опровергал негативные слухи и домыслы, укреплялдоверие к себе как представителю России со стороны турецких властей на Крите иместного населения.В донесении от 2 апреля 1786 г. Шпалкгабер писал: «Турки изо дня в деньвыражают мне все больше и больше почтения и доверия»1.В начале апреля 1786 г.
Шпалкгабер сообщил о том, что действующийгенерал-губернатор Мехмет-паша был замещен [Сулейман]-пашой, прибывшим изокруга Кандия, и направлен в качестве наместника в Диярбекир. Тогда же изКонстантинополя прибыл новый кадий. Также планировалось заменить агу янычар.По мнению Шпалкгабера, это акция была направлена против тех, с кем консулуудалось наладить связи, и кто был заинтересован в его пребывании на острове.В это же время Шпалкгабер сообщил о конфликте между французскимконсулом и пашой, когда тот узнал, что французы посещали дом одного янычара,где содержались четыре женщины. Дом янычара находился вблизи от зданияфранцузского консульства.
Паша приказал схватить и казнить янычара, а женщинотправить в ссылку. Этот инцидент свидетельствовал о неуважении французамитурецких властей и местных порядков и потому был отмечен Шпалкгабером.Оценив трудности развития торговли с Критом и то, наскольконезначительным был объем российской торговли на острове, Шпалкгаберобратился с письменной просьбой к Таврическому губернатору М. В. Коховскому(Каховскому) о снабжении его двумя патентами на поднятие российских флагов насобственных его мореходных суднах, «коими продолжать желает коммерцию поЧерному и Белому морю, обязываясь все относящиеся правила до чести флага1АВПРИ. Ф. Константинопольская миссия. Оп.
90/1. Д. 984. Л. 19. Подлинник, фр. яз.Эгейское море63соблюсти в точности»1, как было сказано с письме М. В. Коховского российскомупосланнику в Константинополе Я. И. Булгакову. Еще в сентябре 1785 г. Коммерцколлегия информировала Я. И. Булгакова о том, что находящиеся на территорииОсманской империи российские консулы вправе иметь свои собственные торговыесуда под российским купеческим флагом и что «нет сомнения, чтоб то непослужило к умножению мореплавания и торговли нашей»2. В августе 1786 г. соказией из Константинополя Шпалкгаберу было передано два патента на дваторговых судна, которыми ему было разрешено владеть.
В октябре того же годаШпалкгабер получил от русской миссии в Константинополе утвержденныйконтракт о покупке его судна, аттестат собственности, принадлежавший продавцусудна, русский патент на право подъема флага, подписанный генералфельдмаршалом князем Г. А. Потемкиным, паспорт для свободной навигации ифирман Порты, подтверждающий право судоходства.28 апреля 1786 г. Шпалкгабер информировал Коллегию иностранных дел осодержании договора между Османской Портой и критскими греками окапитуляции к сдаче края (когда Крит был завоеван турками в 1669 г.) или точнеео праве, предоставляемом грекам Великим наместником того времени взамен накапитуляцию. В тексте договора, который Шпалкгабер предоставил нафранцузском языке3, упоминались права и привилегии, предоставленныегреческому населению в обмен на капитуляцию. По мнению Шпалкгабера, «этибедные люди были бы наисчастливейшими в мире, если бы ознакомились с даннымправом, которое не прописано ни в какой статье, а они, находясь под жуткойтиранией, жалуются»4.
В отношении критских греков консул писал, что «нигдестоль худо с ними не поступают, и не чувствуют они столь сильно бремениналоженного на них страшного Ига, как в сей провинции»5. Шпалкгабер выражалнедоумение в связи с тем, что греки не только не пользовались правами,1АВПРИ. Ф.
Сношения России с Турцией. Оп. 89/8. Д. 1089. Л. 23. Копия, рус. яз.АВПРИ. Ф. Константинопольская миссия. Оп. 90/1. Д. 848. Л. 3. Подлинник, рус. яз.3АВПРИ. Ф. Константинопольская миссия. Оп. 90/1. Д. 984. Л. 23 об.– 26 об. Подлинник, фр. яз.4АВПРИ. Ф. Константинопольская миссия. Оп. 90/1. Д. 984. Л. 21.
Подлинник, фр. яз.5АВПРИ. Ф. Сношения России с Турцией. Оп. 89/8. Д. 1073. Л. 106 об., рус. яз. Перевод с фр. яз., современныйподлиннику.264закрепленными за ними в капитуляции, но и не настаивали на их соблюдениитурецкими властями.В донесении от 28 апреля 1786 г. К. Шпалкгабер так оценивал перспективыторговли с Критом: «…маловероятно, что здесь может быть установлена большаяи прибыльная торговля.
Если только какой-то купец с крупным фондом либокредитом не приедет сюда специально обосноваться, мы никогда не сможемвыгодно продавать в розницу русские товары, ни получать выгоду только сторговли экспортом в этот край, коей является масло (оливковое – В.З.). Чтокасается первого варианта, здешние турки абсолютно ничего не покупают заденьги, а берут в кредит на 8– 12 месяцев, либо предлагают обмен на мыло намногохудшего качества и чрезмерно дорогого, нежели в России. Относительно второговарианта, здесь мы вынуждены закупать масла как минимум за 8 месяцев до сбораурожая; платить за него самую крупную долю кредита и делать вид, как будто этона авось.
Именно так поступают французы, авансируя за покупку масел до 500тысяч пиастров за 8 месяцев до получения товара, и зачастую они тешат себяиллюзиями получить причитающийся им остаток и в конечном итоге вынужденыплатить намного больше. Это то, что с ними произошло в этом году. Как толькокакое-то судно вдруг приплывает купить масла, турки заламывают цену.Поскольку урожай масел не был удачным в Адриатическом проливе, нескольковенецианских, генуэзских и рагузских кораблей прибыли в порт за маслами, не давзаранее поручений на покупку.
Сразу же цена взлетела с 95 пара до 160 пара, и онадержится до сих пор. Французы впали в отчаяние и предложили паше 4 тысячипиастр при условии, что он запретит этим кораблям грузить масла. Паша запретил,но без толку. Аги созвали собрание и воспротивились этому запрету, поэтому пашабыл вынужден снять свой запрет. Описываемые корабли погрузили товар и отбылиза исключением двух рагузских, которым французы помешали это сделать. Затемфранцузы купили масла на несколько пара ниже в Ретимно, где восседает другоеправительство. Но город Ретимно не имеет порта, и чтобы погрузить на кораблимасло из Ретимно, французы послали свои судна в порт Суда, принадлежащегопара (тур. –para – деньги) – денежная единица в Османской империи.65правительству Кандии.
Паша был в ярости от того, что не мог применить своёправо, запретил это, а французы купили у него разрешение за 4 штуки сукна с 240[пиками]»1.В конце апреля 1786 г. российский консул зафиксировал прибытие судна безрусского штандарта, доставившего турецких пассажиров. Погрузив вино и фрукты,судно отправилось в Крым.В [мае] 1786 г. К. Шпалкгабер уведомил Я.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
