Диссертация (1168786), страница 5
Текст из файла (страница 5)
Вчастности, кардинал Ришелье (Armand-Jean du Plessis, duc de Richelieu; 1585 –1642; глава правительства при Людовике XIV) придавал значение составлениюполитических памфлетов и распространению их за границей) [Кузьмин: http].Характеризуя дипломатию данного периода, французский историк Л. Белиотмечает, что дипломаты без колебаний прибегали к угрозам с целью воздействияна политических оппонентов Франции: «Les ambassadeurs français <…> n’hésitentpas à menacer» [Bély 2009: 624].Усилившееся влияние третьего сословия (фр.
tiers état), интерес к политикезародившийся среди широких слоев населения, привносят особую специфику вдипломатию XVIII в. Первостепенное значение начинает придаваться поискамформ реального воздействия на политические настроения в собственных странах,внешнююполитикуиностранныхгосударств.Сучетомупомянутыхобстоятельств все большее внимание уделяется специальным средствам испособам, призванным придать дипломатической деятельности видимостьоткрытости, широкой гласности.Под маской ‘открытости’ упор в дипломатии делался на экспансионистскиецелигосударств.Поисккомпромиссныхрешенийпоройуступалместобескомпромиссному навязыванию собственных интересов, что проявлялось вдискурсивной специфике дипломатических документов.
Подобная спецификаособенно остро проявилась в предвоенный и военный периоды 1908-1918 гг., когдамногочисленные кризисы в Европе и Азиатско-Тихоокеанском регионе положили22начало опасной практике постоянного давления на политических противников, втом числе и с помощью дискурсивного воздействия.
Так, например, Япония,стремясьустановитьсвоюгегемониювКитае,предъявилапекинскомуправительству ультиматум, вошедший в историю как «21 требование» [Историямеждународных отношений Т. II 2014: 230]. Китай вынуждали признатьрасширение сферы влияния Японии за счет сферы влияния Германии, предоставитьяпонцам ряд новых прав и привилегий, в т.ч.
контроль гос. аппарата, финансовых идипломатических служб. Когда в беседе с японским послом президент ЮаньШикай попытался уклониться от ответа на ультиматум Японии, посолпорекомендовал китайскому руководителю посмотреть текст дипломатическойноты на свет: водяные знаки на бумаге изображали броненосцы. Фактическистратегия угрозы путем использования особых семиотических знаков с военнойтематикойТакойбыла направлена на дисгармонизацию дипломатической практики.документзакодированопредставлялсемиотическиневербальнымиполикодовыйразнороднымикомпонентами.Крометекст,гдесредствамитого,этосообщение–былобыловербальнымии«ориентирующеесообщение», в определении С.Л.
Васильева [2010: 47], когда ориентированиерассматривается как направляющее информирование, отправляющее адресата кинформации другого уровня, к новой информации. Поликодовые тексты иориентирующиесообщенияширокораспространенывновыхформахдипломатической коммуникации и будут более подробно раскрыты в главе III.Обзор работ по дипломатической практике иотношенийпоказал,чтодипломатиявторойистории международныхполовиныXXвекаужесущественным образом отличалась от дипломатии эпох военных противостоянийи передела мира, носившей закулисный, закрытый характер.
Еще президент СШАВ. Вильсон (Thomas Woodrow Wilson, 1856 – 1924; 28-й президент США, 19131921, лауреат Нобелевской премии мира 1919 г.) провозгласил что «дипломатиябудет действовать откровенно и на виду у всех» [История международныхотношений, Т. I, 2015: 380]. Но эта характеристика далеко не всегда находитподтверждениевсовременнойдипломатической23практике.Еслиранеедипломатическая коммуникация проводилась по закрытым каналам связи имассовая аудитория получала информацию о внешней политике сугубо из СМИ,то во второй половине XX в.
сотрудники внешнеполитических ведомств сталистремиться опираться на мнение общественности, учитывать его при работе наддокументами, рассчитанными на их последующее опубликование. Некоторыевидные государственные деятели, как, например, премьер-министр Канады (19631968) Л.Б. Пирсон (Lester Bowles Pearson, 1897–1972; лауреат Нобелевскойпремии мира 1957 г.), признали за дипломатией определенную пропагандистскуюфункцию.В своей работе, посвященной азбуке дипломатии, А.Н. Ковалев обращаетсяк трудам американских ученых и отмечает, что Дж. Э. Харр (специалист,принимавший участие в работе «комитета Гертера»1, а затем в работе группыпланирования Управления Госдепартамента) пришел к заключению, чтотрадиционные методы дипломатии потеряли эффективность в условиях новоймеждународной обстановки и настоящей целью дипломатии становится оказаниесвоего влияния везде, где это ей представляется целесообразным.
Отечественныйдипломат также приводит мнение авторитетного политолога и международникаиз США Дж. Стоссинджера (John George Stoessinger, род. 1927), которыйсомневается в целесообразности ведения переговоров под «прожекторомпубличности», но тем не менее утверждает, что «быстрое развитие науки итехники, а также средств связи радикально изменило характер дипломатии» и, что«былобычрезвычайнымупрощениемвозлагатьвинузаобесценениедипломатического общения исключительно, и тем более в первую очередь, напороки открытой дипломатии» [Ковалев 1993: 15-20].Ускорившиеся развитие технологий в XXI в. интенсифицировало развитиедипломатии как открытой коммуникативной сферы. Разумеется, было бынесправедливо утверждать, что «закрытые каналы связи» в «тайной дипломатии»перестали1существовать[Кузьмин:http].Новыеформынезаменяют*«Комитет Гартера» - комитет по делам персонала, работавшего в области иностранных дел в 1962 г.
вСША.24традиционнуюдипломатиию,асуществуютпараллельносней.Онисамостоятельны, обладают собственным коммуникативным пространством,носящимхарактеринтердискурсивности,понимаемойкакфеноменвзаимодействия дискурсов [Чернявская 2013: 105]. В интерпретации Е.А. Вебер,интердискурсивность представляет собой способность дискурса отражать своибазовые системообразующие признаки в нетипичной для данного типа дискурсаситуации (в ситуации, которая по внешним признакам относится к другому типудискурса), способность дискурса расширять свои границы, ‘проникать’ в другойдискурс[Вебер2004:10].Интердискурсивностьреализуетсяблагодаряосознанной ментальной связи коммуникантов, создающих разные типы дискурса,что, в свою очередь, ведет к гибридизации дискурсов. Так, И.А.
Гусейнова [2011:38] отмечает факт гибридизации видов институционального дискурса, котораяосуществляется по определенным моделям, схемам, сценариям, разрабатываемымпредставителями институтов для формирования сетевых структур, способныхобеспечить устойчивость и стабильностьжизненно важных управленческихсистем – экономической, политической и социальной.Обратим внимание на то, что дискурс не является застывшей субстанцией, апредставляет собой динамическое образование, которое, в терминологии А.В.Кирилиной [2014: 10], определяется какреагирующее на актуальныеобщественные изменения, осуществляющее экспансию в другие сферы, ностабильно сохраняющее основные формальные и содержательные признаки.Именно динамический характер дискурса обусловил изменения, произошедшие всовременной дипломатической коммуникации.На протяжении долгого периода времени дипломатический дискурс носилзакрытый характер и был представлен только коммуникацией на высшем уровнеи равностатусно-ориентированными текстовыми документами (личные ноты,вербальныеноты,памятныезаписки,меморандумы,частныеписьмаполуофициального характера) (перечень по: [Кузьмин: http]).
Информированиешироких слоев населения со стороны дипломатов происходило преимущественно25через СМИ. Публикуемые сообщения носили малоинформативный, а иногда ипровокационный характер.В начале XX века усилилась информативная составляющая общениядипломатов с представителями прессы. Появились публичные выступления,открытые интервью, в рамках министерств и ведомств возникли первые прессслужбы.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
