Диссертация (1168764), страница 11
Текст из файла (страница 11)
30 – 31].Вместе с тем для исследователей сопоставление терминов мотив илейтмотив оказывается серьезной проблемой. Современный лингвист илитературовед К.М. Баранова объясняет это значительным сходствомназванных понятий на уровне функционирования в литературе. В своейдокторской диссертации «Основные идейные и сюжетно-образные мотивы влитературе Новой Англии XVII – XVIII веков. Становление традиций влитературе США», дифференцируя данные термины, она пишет, что«важнейшая функция мотива – определять последовательность действий, алейтмотива – давать читателю руководящие указания» [45: с.
72]. Тем самымотечественный ученый уподобляет лейтмотивный повтор своеобразнойинструкции для понимания произведения. По мнению К.М. Барановой, ещеодна важная грань между мотивом и лейтмотивом заключается в различномхарактере их повторяемости. Так, первый «несет в себе память всего путиразвития человечества, а второй возникает в отдельном произведении иактуален именно для конкретного текста» [45: с. 73]. При этом мотив можетпревращаться в лейтмотив в том или ином тексте в тех случаях, когда онпроявляется в ряде маркированных мест. Данный факт свидетельствует об53определенной зависимости мотивного развития произведения от типахудожественного пространства.Подобная зависимость становится предметом исследования в статье«Мотив воды в романе Достоевского “Преступление и наказание”»современного теоретика в области исследования мотива Н.Е.
Меднис. Онанаделяет мотив огромной эстетической и семантической значимостью вхудожественном тексте. Ученый считает, что мотив не имеет «собственнойочерченной телесной оболочки» [93: с. 134]. Сравнивая данную категорию счем-то вроде души, которая в конкретном тексте может обретатьразнообразные воплощения и не замыкает себя при этом в строгообозначенных границах, Н.Е. Меднис обращается к одному из центральныхаспектов теории мотива. Это – выделение инвариантного значения мотива иего реализации в определенном контексте, о чем упоминалось выше в связи сдихотомическим подходом в области исследования литературного мотива.Принципиальныммоментомвданнойстатьестановитсяпроблемаразграничения явлений, стоящих за терминами мотив и символ, которые, пословам самой Н.Е.
Меднис, часто имеют общие корни. Обусловлено это тем,что мотив часто влияет на расширение пространственных границ сочинения,заключая в себе и другие категории: время, человек, его жизнь и др.Отечественный исследователь не обходит стороной и проблемупроисхождения мотивов. Опираясь на учение К.Г. Юнга, она определяетколлективное бессознательное «прародиной большинства мотивов», что даетоснованияН.Е.Медниссравниватьвышеназванноехудожественноепространство со своеобразной картой подсознания, на которой обозначеныведущие, сменяющие друг друга, взаимодействующие мотивы. Данная мысльпредставляетсясущественнойдлянашегоисследования,посколькуколлективное бессознательное определяется швейцарским психологом и какместо существования архетипов [Там же]. Наличие архетипической природы54у некоторых мотивов и образов в творчестве Т.
Уильямса как раз являетсяодним из ключевых вопросов настоящей диссертационной работы.Проведя анализ интерпретаций термина мотив, данных отечественнымиисследователями, можно заключить, что, являясь базисным и эстетическизначимымэлементомповествования,мотивпродолжительноевремянаходится в центре внимания литературоведов.
О глубокой и всестороннейразработкеданнойпроблемысоветскимиироссийскимиученымисвидетельствует широкий ряд поднятых и решаемых ими вопросов. Так,обобщив все изложенное ранее, можно сказать, что исследователи касаются нетолько сущности литературного мотива. Одним из центральных аспектов,попавших в поле зрения большинства отечественных исследователей,становится соотношение мотива с такими понятиями, как тема и сюжетпроизведения. Наличие прочной связи между явлениями, обозначаемымиданными терминами, неоспоримо.
Уже традиционным становится толкованиемотива как некой структурной единицы сюжета [50, 51, 54, 55, 120, 125], атакже восприятие первого как необходимого условия для развертывания темылитературного сочинения [21, 54, 55, 104, 120, 131]. Ученые не обходятстороной и корреляцию мотива с образной стороной произведения, причем этокасается как его персонажей, в особенности протагонистов, так и образовсимволов [21, 93, 104, 125].
Особую значимость в последнее времяприобретает проблема сопоставления понятий мотив и лейтмотив [17, 21, 40– 46, 58, 104], ведь наличие последних в тексте качественно преображает егона структурном и семантическом уровнях.В зарубежном литературоведении категория мотив стала предметомисследования таких ученых, как: М. Абрамс, Д.Дж.
Барроуз, Т. Блю,А. Дандес, К. Пайк, П. Эбботт и другие.Любопытной представляется трактовка термина мотив американскимфольклористом и антропологом А. Дандесом, который последовал в своихизмышлениях за лингвистом и антропологом К.Л. Пайком [179]. По аналогии55с принятым в лингвистике описанием фонетического уровня с его основнойединицей фонемой и морфологического уровня с морфемой он выделяетмотифему на уровне нарратива [63: c.
16]. Вводя эту структурную единицу,А. Дандес применяет термин алломотив для мотивов, которые встречаются вопределенном мотифемном контексте. Следовательно, алломотивы имеюттакое же отношение к мотифеме, как аллофоны к фонеме и алломорфы кморфеме. Иными словами, они служат ее позиционными (синтагматическими)вариантами.Примечательным мы считаем и то, что исследователь в своихрассуждениях не просто развивает теорию К.Л. Пайка, но, соединяя ее сразработками В.Я. Проппа, отождествляет введенное последним понятиефункция действующего лица с мотифемой К.Л. Пайка [63: с. 24]. Инымисловами, путь, по которому пошел американский исследователь, представляетсобойметадисциплинарноеисследование,включающееодновременноэлементы литературоведческого, фольклорного и лингвистического анализов.Уже упомянутый нами в связи с анализом терминов архетип и образсоставитель «Словаря литературных терминов» М.
Абрамс определяет мотивследующим образом: «A motif is a conspicuous element, such as a type of incident,device, reference, or formula, which occurs frequently in works of literature» [27:p. 170]. Из приведенной цитаты следует, что под термином мотив понимаетсязаметный элемент, например, случай, отсылка, формула, прием, который частопоявляется в художественных произведениях. То есть мотивом можетвыступать как действие (предикат), так и какое-нибудь событие, абстрактноеявление или модель, о чем также говорят некоторые отечественные теоретики[58, 93, 104].В настоящее время в литературоведении активно используется подход,при котором не только образы, но также сюжеты и мотивы рассматриваютсякак архетипические.
Так, Е.М. Мелетинский в своей книге «О литературныхархетипах» (1994) считает, что под архетипическим мотивом следует56подразумевать «некий микросюжет, содержащий предикат (действие), агенса,пациенса, несущий более или менее самостоятельный и достаточно глубинныйсмысл» [94: с. 56].Современный исследователь в области литературоведения Т. Блю всвоей статье «Традиционные темы и мотивы в литературе» («TraditionalThemes and Motifs in Literature», 2001) [140] фокусирует внимание наархетипических свойствах некоторых мотивов.
Последние, по мнениюученого, можно классифицировать как универсальные и специфические.Универсальные мотивы представляют собой некие структурные модели илиобразцы, характерные для всего человечества. В качестве примера выступаютгодовые и суточные циклы, сопоставимые во многих культурах с жизненнымпутем человека. Специфические мотивы достаточно широко распространены,однако их реализация значительно варьируется в зависимости от того, к какойсреде они адаптированы.
В связи с этим автор упоминает мотивы распятия ивоскрешения, образы Адама и Евы, изгнанных из Рая, и запретный плод. Невызывает сомнения тот факт, что определенные мотивы и образы, будучихорошо знакомыми людям разных национальностей, достаточно легкоидентифицируются в потоке художественного материала. Тем не менее,произрастая на специфической почве, они приобретают четкий отпечатокэтого окружения. Доказательством данного положения может служитьразличная трактовка событий в главных книгах авраамических религий(Библия, Коран, Тора). К подобным событиям относятся создание мира,появление первого человека, конец света и др., имеющие, по-видимому,общий источник происхождения.Вместе с тем в статье Т. Блю можно усмотреть отсутствие прозрачностив объяснении того, как именно взаимосвязаны заявленные в заглавии ее статьитема и мотив.
Как известно, неразличение мотива и темы в литературоведенииявляется достаточно распространенной практикой. Об этом прямо заявляетИ.В. Силантьев в первой части своей книги «Поэтика мотива» [109].57Сложившаяся в науке тенденция вполне объяснима, поскольку мотив и темапосвоимкатегориальнымхарактеристикамоченьблизки.Однакоскладывается впечатление, что западный исследователь избегает разделения идругих категорий: мотив, образ, концепт и сюжет. Так, говоря о мотивах,принадлежащих к специфическим традициям (motifs belonging to specifictraditions) она, на наш взгляд, переходит к анализу концептов (the concept oflost ideal, a state of perfection), выраженных в образах Райского Сада, ЗолотогоВека и запретного плода (a Garden of Eden, a Golden Age, the image of the appleassociated with the Garden of Eden myth) и сюжетах об изгнании Адама и Евыиз Рая (paradise loss).
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
