Диссертация (1168756), страница 14
Текст из файла (страница 14)
В тринадцатой заключительнойкартине – в полдень – герой обращается к людям с пламенным призывом начатьмирную революцию. Новый день только набирает силу. Впереди еще долгий путь,61но появляется надежда на то, что отныне солнечные лучи будут освещать дорогуидущим.Седьмая центральная картина пьесы, в которой, как уже было отмечено,происходит преображение героя, завершается разговором Фридриха с Сестрой, чейполуабстрактный образ становится одним из ключевых, поскольку именно онауказывает протагонисту путь к спасению.
В седьмой картине Сестра появляетсянеожиданно, будто из ниоткуда, и подобно голосу свыше объясняет главномугерою цель и смысл его борьбы. Еще ранее в лазарете сестра из Красного крестазаботится о выздоровлении Фридриха, единственного оставшегося в живыхучастника разведывательной операции. В седьмой картине Сестра вновь спасаетему жизнь, удерживая от самоубийства. Она произносит слова, которым сужденосыграть решающую роль в жизни протагониста и которые определяют всюидеологическую направленность драмы: «Dein Weg führt dich zu Gott […] / Zu Gott,der Geist und Liebe und Kraft ist, / Zu Gott, der in der Menschheit lebt.
/ Dein Weg führtdich zu den Menschen […] / Wer zu den Menschen gehen will, / Muß erst in sich denMenschen finden»62 [55, S. 40]. Бог раскрывается в человеке, а человеческая красотастановится воплощением божественной. Разговор с Сестрой служит толчком кначалу внутреннего обновления героя. Во время своей завершающей речи, вкоторой Фридрих призывает людей к революции духа, он прислоняется к порталуцеркви, и это будто символизирует окончательное примирение и принятиечеловеком Бога.Подобный финал подготавливается в драме постепенно. Женщина-инвалид,жена солдата-инвалида заявляет Фридриху: «[...] glaube ich ihren Gott amDirigentenpult zu sehen und mit Konfetti um sich werfen»63 [55, S.
38]Богсравнивается с равнодушным дирижером или же представляется беспомощным ибезучастным наблюдателем за человеческими несчастьями: «Er lästerte an uns, /Твой путь ведет тебя к Богу […] / К Богу, который есть дух, любовь и сила, / К Богу, которыйживет в человечестве. / Твой путь ведет тебя к людям [...] / Кто хочет идти к людям, / Долженсначала в себе найти человека.63[...] мне кажется, я вижу вашего Бога за дирижерским пультом, разбрасывающего вокруг себяконфетти.6262Wenn er uns glauben machen will, / Daß er um unser Leiden weiß!» [55, S. 33]64 –восклицают покалеченные на войне солдаты, и на этот упрек трудно что-либовозразить, он приводит в отчаяние даже священника, в шестой картине он падаетна колени перед калеками и ломает крест. Символичность этого поступкаподкрепляется словами героя: « – O Jesus, deine Lehren sind verstümmelt – / Wieging´s sonst zu, daß kraftlos sie zerbröckeln»65 [55, S.
33]. Однако измененияпроизошли не в учении, но в сознании людей. Реплику солдат характеризуетсвойственная экспрессионистской драматургии особенная эмоциональность,оголяющая его страдания. Герои категоричны в своих суждениях, и описанные впьесе нечеловеческие мучения, доведенные до гротеска, пронизывающиеодновременно своей чудовищностью и обыденностью в перевернувшейся с ног наголову реальности, оправдывают произнесение подобных слов. Достаточновспомнить оживающих мертвецов, с такой простотой и пронзительностьюповествующих о своей смерти, или обезумевшего солдата, привыкшего утолятьжажду кровью: «Sauf mein eignes Blut, brauch nicht deines…»66 [55, S. 24].Безуспешный поиск Бога приводит к таким отчаянным поступкам, каксамоубийство, изображенное в девятой «нереальной» картине «Смерть ивоскресение». Заключенный с лицом Фридриха (подобная «смена лиц», весьматипичнаядлявпечатлениеэкспрессионистскойпризрачностиидраматургии,нереальностисоздаетдополнительноепроисходящего)бросаетсявлестничный пролет и распластывается на полу в позе распятого.
Похожий эпизодвстречается в автобиографии Э. Толлера среди воспоминаний о месяцах,проведенных в тюрьме вместе с военными дезертирами: «Sie schneiden sich mitScherben die Pulsadern auf, sie zerreißen die Laken und binden aus den Streifen Stricke,sie stürzen sich übers Geländer der Treppe in den Steinkeller. Ich werde nie mehr jenenspitzen, tierischen Schrei vergessen, der eines Morgens meinen Schlaf zerstach, daß ichОн бы богохульствовал по отношению к нам, / Если бы хотел заставить нас верить, / Что знаетон о наших страданиях!65– О, Иисус, Твое учение исказили – / Как иначе дошло до того, что оно бессильно рассыпается.66Я пью свою собсвенную кровь, мне не нужна твоя...6463schreiend auffuhr und, mir selber fremd, zu schreien fortfuhr»67 [325]. В«Преображении» самоубийца произносит следующие слова: «Vielleicht, gekreuzigtkann es sich erlösen, / zu hoher Freiheit auferstehn»68 [55, S.
45]. Его поступокврывается типичным для экспрессионизма криком в будни заключенных и в канвувсей пьесы, взрывает и взбудораживает. Однако попытка таким образом повторитьпуть Христа выглядит абсурдной. Подтверждается вывод, сделанный еще вседьмой картине: человек должен не стремиться мучительно к постижению иобъяснению воли недосягаемого Бога, но направить силы на поиск Его в самомсебе, т. е. на самопознание.По убеждению Генриха фон Клейста, признаваемого по духу близким кэкспрессионистам писателем [184, S.
408], внутренний закон является единственноистинным данным человеку Богом для исполнения на земле. И этот закон подчасне только противоречит общепринятым нормам, но даже не может быть выраженчеловеческим языком. Внутренний закон объединяет всех людей, ибо каждому Богопределил прийти к полному самопознанию и самовоплощению на земле [202, S.13].
И действительно, в «Преображении» демонстрируется, как ощущениечеловеком своего одиночества во вселенной отступает на второй план, когда поискбожественного переходит на другой уровень. В этом заключается важный поворот,благодаря которому Э. Толлеру удается «переключить» внимание своего героя сотчаяния и негодования на стремление к самопознанию и к познанию окружающихлюдей. Посредством внутренней связи с Богом Фридрих обретает новые силы.Уверенность протагониста многократно возрастает. Он становится творцомсобственной судьбы, ибо обновление означает не только возвращение кпервоначальной красоте и духовной свободе, но и способность человека взять насебя право и смелость устраивать свою будущую жизнь.
Герой восклицает: «GroßeZeit wird uns alle zu Großen gebären… Auferstehen wird der Geist […]. Und mir – mirОсколками стекла они вскрывают себе вены, разрывают простыни и свивают из полотнищверевки, бросаются в каменные пролеты лестниц. Я никогда не забуду пронзительногоживотного вопля, ворвавшегося однажды утром в мой сон; я вскочил и тоже закричал и, чужойсамому себе, кричал и кричал, не переставая [13, с.
92].68Возможно, распятым можно спастись, / воскреснуть для высшей свободы.6764gibt diese Stunde besonderes Geschenk…»69 [55, S. 21] Эти слова звучат восторженнои абстрактно, но они доказывают, что отныне человек сам намечает цель пути, иэтот шаг можно считать важным этапом на пути ко всеобщему обновлению иединению, которого герой добивается, собирая людей в общем марше,завершающем пьесу. Он сам одновременно руководит и отступает на второй план.Этот прием нередко встречается и в других драмах (Г. Кайзер «Ад – Путь – Земля»,Й. Р. Бехер «Рабочие. Крестьяне. Солдаты. Прорыв народа к Богу», Л. Рубинер «Безнасилия»). В них миссию «нового человека» можно считать успешной, ондобивается всеобщего преображения, теперь каждый готов сам устраивать своюжизнь в согласии с интересами окружающих и на благо всех членов мировойобщины.Искать Бога в себе призывает также в пьесе Г.
Йоста «Пророки» приорСадолет. На вопрос молодого монаха Мартина Лютера: «Vater… wo ist Gott?»70 [35,S. 17] Он отвечает: «Gott ist in dir!»71 [35, S. 17] Эти слова служат также ответом нанеоднократно повторяющиеся в драме вопросы о самодостаточности веры и о чудекакискушениидляверующих.Впервомактепопыткидуховенствапродемонстрировать жаждущей толпе наглядное проявление Божьей силызаканчиваются сожжением невинной и глубоко верующей героини Марты. Этатрагедия становится толчком для монаха Мартина Лютера к изменению егосознания и последующему реформаторству. Герой стремится к преображениюдействительности и ее слиянию с миром идей через живую веру, не скованнуютяжестью старого порядка и допускающую максимально возможное приближениечеловека к Богу, подчеркивает в своем исследовании Х. Хееринг [183, S. 55].Человек, по убеждению Лютера, должен верить, тогда он сможет почувствоватьприсутствие Бога в собственной душе.В драме подобное воссоединение лишь планируется.
Начатая героем борьбаеще слишком далека от завершения. Как правило, в экспрессионистских пьесахВеликое время родит нас всех для величия... Возродится дух [...]. И мне – мне этот час делаетособенный подарок...70Отец... где же Бог?71Бог в тебе!6965путь лишь намечается. Его окончание видится озаренным мечтой о новой жизни ивсеобщем счастье. Каких-либо четких представлений о том, что его ожидает,человек, вступающий на путь обновления, не имеет и может лишь доверятьсяинтуиции и зову собственной души. Попытки представить заветную мечту и ужедостигнутую цель превращаются в драмах в изображение расплывчатых видений,о чем свидетельствует анализ, проводимый во втором и третьем разделах третьейглавы.
События, изображенные в драме Г. Йоста лишены той нереальности ипризрачности, которая характеризует многие экспрессионистские пьесы, героиназваны по именам и наделены определенными чертами характера. Так, монахМартин изображается как человек думающий, ищущий, сомневающийся.Соглашаясь первоначально с приговором Марты, он вдруг понимает, что вера иискренность девушки возвышают ее над всеми церковнослужителями. Онасохраняет мужество даже на костре. «Hilf mir, Weib, in deiner Herrlichkeit! […] Tilgtdie Flamme!...
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
