Диссертация (1168616), страница 49
Текст из файла (страница 49)
I was dying. Everyminute I was dying inside. I was thinking, Please don’t touch me. In Iraq, I was afraid I’d be killed byterrorists or kidnapped, and then I come here to do this.” (MarieClaire)– Они говорили: «Ты должна. Не будь столь заносчивой. Необязательно думать о нем».Они видели, что я напугана и молчалива, и они говорили мне, что я должна выглядетьсчастливой, смеяться и притворяться, что мне весело – только так я могла заработать.
Мнесказали, что я должна забыть о себе. – У нее стали появляться клиенты. Американцы,французы, иорданцы. – В первый раз было трудно, – признается она. – Когда тебя кто-тотрогает, а ты хочешь сохранить достоинство, но все равно позволяешь ему. Я была готоваумереть. В мыслях я умирала ежеминутно. Постоянно думала «Пожалуйста, не трогайтеменя». В Ираке я боялась, что меня убьют или похитят террористы, а теперь я здесь изанимаюсь проституцией.
(Перевод мой – И.Т.)В следующем фрагменте в отличие от предыдущего примера, напротив, речь субъектавоспоминаний не выдает сильного душевного волнениея. О том, насколько болезненны этивоспоминания, реципиент может судить по авторским комментариям о том, как эмоциисменяют друг друга на лице носителя мнемического опыта.Indeed, Sreypov did do a little housecleaning—for two days. On the second evening, her newemployers drove her to another home, in Phnom Penh, where she ate dinner and went to bed. “When Iwoke up, I couldn’t get out,” she says.
“I was locked in the room. I was crying, trying to open thedoor.” Sreypov’s demeanor visibly changes at the memory, her usually warm, animated face turningserious, then expressionless. It was her first night in a brothel. (MarieClaire)Срейпов действительно немного работала по хозяйству – два дня.
В вечер второго дняее новые работодатели отвезли ее в другой дом в Пхном Пенхе. Там она поужинала и легласпать. «Когда я проснулась, я не смогла выйти», – говорит она. – «Меня заперли в комнате. Яплакала, пыталась открыть дверь». При мысли о прошлом Срейпов мрачнеет. Ее обычное190доброе и оживленное лицо становится сначала серьезным, а потом теряет выразительность.Это была ее первая ночь в борделе. (Перевод мой – И.Т.)РММ-исповедь так же, как и другие рассмотренные нами типы РММ, непосредственносвязан с личным опытом субъекта.
РММ-исповедь репрезентирует воспоминания носителямнемического опыта о поступках, ныне вызывающих чувство вины и раскаяния. Мотивомтаких поступков может быть как личное решение субъекта, так и внешние обстоятельства, приэтом признавая свою вину, вспоминающий возлагает на себя единоличную ответственность запроизошедшее или ищет оправдания своим действиям.Следующий фрагмент репрезентирует воспоминания анонимного пользователя вебсайтаwww.simplyconfess.com, предназначенного для людей, которым необходимо выговориться,сохранив при этом свое инкогнито.
Воссоздавая из памяти картину произошедшего, субъектМС испытывает чувство вины и раскаяния за содеянное.I still remember riding the train with you from Seoul to Busan to meet your mom, and yourfriends all waiting at the train station to meet me. I remember running to catch the train because we’dalmost missed it (we’d been standing at the wrong platform for 15 minutes), and the damp warmth ofyour hands; the way your hair fell over your face in an unruly heap.
I still remember the view from thewindow as we left the city – the sky a mess of orange and red – and the weight of your head on myshoulder as the train pulled away. I’m sorry I left; it was the happiest I’ve ever been.(www.simplyconfess.com)Я до сих пор помню, как мы ехали с тобой в поезде из Сеула в Пусан, чтобыпознакомиться с твоей мамой, и твои друзья встречали нас на вокзале. Я помню, как мыбежали, чтобы успеть на поезд, потому что ужасно опаздывали (мы простояли 15 минут нена той платформе). Помню, как мы держались за руку, как волосы непослушно лезли тебе влицо.
Я до сих пор помню вид из окна, когда мы выехали из города – небо, красное вперемешку соранжевым – и как ты положила мне голову на плечо, когда мы тронулись. Прости, что яушел. Это был самый счастливый период в моей жизни. (Перевод мой – И.Т.)Следующий фрагмент представляет собой монолог бывшего коллектора Алексис Мур,которая делится воспоминаниями о своей малоприятной работе, нередко сопряженной снарушением закона. Поступки, которые Алексис должна была совершать в соответствии сосвоими должностными обязанностями, вызывают у нее чувство сожаления, но она оправдываетсебя тем, что совершала их не по доброй воле, а по указанию вышестоящего руководства. Впротивном случае она рисковала остаться без работы и оказаться на улице.“Every day I was on the job, I was asked to break the law,” says Moore.
She primarily calleddebtors living in California, where strong consumer laws protect people from harassment. Yet whensomeone would hang up on her, “I would get direct orders to immediately call the person back” – and191to keep calling until they talked.
Federal law strictly forbids a debt collector from informing a thirdparty – a close friend, a co-worker, even a parent – about a debt, but Moore’s bosses told her toignore that, too. “When we couldn’t reach someone, we were instructed to contact a neighbor and askthem to pin a note to a person’s front door, saying to call us because they owe us money,” says Moore.(Newsweek)– Каждый день на работе меня принуждали нарушать закон, – говорит Мур.
Оназвонила, в первую очередь, должникам, проживающим в Калифорнии, где действуют законы,защищающие потребителей от агрессивных коллекторов. Но когда кто-нибудь не желал с нейразговаривать, «в соответствии со своей инструкцией я немедленно перезванивала этомучеловеку» – и продолжала звонить, пока он не соглашался на разговор. В федеральном законепредусмотрено серьезное наказание за разглашение коллектором информации о долгетретьему лицу – близкому другу, коллеге или даже родителям, но начальство Мурраспорядилось игнорировать и этот закон. – Когда мы не могли связаться с кем-то, поинструкции мы должны были обратиться к соседям и попросить их оставить записку у дверидолжника с просьбой перезвонить нам, так как у него перед нами долг, – говорит Мур.(Перевод мой – И.Т.)РММ-исповедиотличаетопределенноесходствосРММ-автобиографиями.Высказывания обоих типов информируют партнеров по коммуникации об определенныхмоментах из личной жизни субъекта, однако, вербализуя автобиографические воспоминания,индивид стремится, в первую очередь, поделиться информацией о себе, охарактеризовать себякак личность, раскрыться перед собеседником и т.п., тогда как субъект РММ-исповеди,признаваясь в неблаговидных поступках, ищет избавления от чувства вины.
Кроме того,информационный актант мнемического процесса, кодируемого в рамках РММ-исповеди, какправило, всегда отрицательно окрашен и возвращает субъекта в определенную точку,предшествующую настоящему на шкале времени, тогда как информационный актант РММавтобиографии нейтрален и соответствует временному отрезку в прошлом.Таким образом, РММ эмоционального типа репрезентируют воспоминания субъекта опрошлом опыте наряду с его эмоциональной реакцией на них и функционируют в двухразновидностях: РММ-переживание и РММ-исповедь.В отличие от эмоционального типа, в РММ аналитического типа воспоминания субъектапереплетаются не с чувственными феноменами, сопровождающими процесс восстановленияпрошлого,асразмышлениямивспоминающего,направленныминаосмыслениеипереосмысление произошедшего.
Извлекая из памяти фрагменты прошлого опыта, субъектповторно рассматривает ситуацию и роли ее участников, анализирует поведение других лиц и192собственные действия и состояния. Аналитический тип РММ представлен РММ-размышлениеми РММ-сравнением.ПодРММ-размышлениямимыпонимаеммонологическиевысказывания,репрезентирующие воспоминания и связанные с ними мысли субъекта.
В РММ-размышленияхмы часто находим лексические и грамматические повторы, отражающие работу сознания надрешениемопределеннойзадачи,частыеотступления,незаконченныепредложения,характерные для свободного непринужденного стиля мышления. Следующий примериллюстрирует мыслительную деятельность субъекта в процессе извлечения информации изпамяти. Вспоминая эпизод из прошлого, связанный с профессиональной деятельностью, врачзадумывается над поступком родителей своего смертельно больного пациента. Переживая заребенка, она перебирает возможные причины их поведения.Sara did not know why the Powells had not called her at the clinic, brought in Jimmy that dayso she could check on him. Maybe his parents had known even without the test, even without the finaldiagnosis, that their days of having a normal, healthy child were over.
Maybe they had just wanted tokeep him to themselves one more day. He had been such a wonderful boy – kind, smart, cheerful –everything a parent could hope for. (Slaughter K. Skin Privilege)Сара не знала, почему Пауэлы не позвонили ей в клинику и не привезли Джимми в тотже день, чтобы она могла осмотреть его. Возможно, родители и без результатов анализов,не зная точного диагноза, понимали, что их ребенок уже никогда не будет нормальным издоровым.
Возможно, они просто хотели побыть с ним на день подольше. Он был такимпрекрасным ребенком – добрым, умным, веселым – мечтой любого родителя. (Перевод мой –И.Т.)Рассматриваемый РММ отражает относительно свободный стиль мышления, прикотором каузальные связи между суждениями присутствуют, но в целом структурарассуждения не подчиняется строгим законам логики. Нами не было зарегистрированопримеров, имеющих четкую структуру и включающих тезис, доказательство и вывод, что, нанашвзгляд,объясняется,впервуюочередь,функционально-стилевойспецификойэмпирического материала.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
