Диссертация (1168557), страница 28
Текст из файла (страница 28)
Содной стороны, метод критики форм и поиск Sitz im Leben псалмов (какветхозаветных, так и месопотамских) может дать нам многое: соотнесение250В то время как тексты Псалтири говорят о молитве, призванной установить личностную связь сБогом (напр., Пс 41:2-3 и далее), вавилонские псалмы характеризуются большей дистанцированностьюмолящегося и меньшей степенью эмфатичности.251Rogers R.W. Cuneiform Parallels to the Old Testament. 2nd ed. New York: Abingdon, 1926.
P. 141150содержания псалма с культовым контекстом, поиск как можно большегоколичества сведений исторического характера (причем не в масштабахгосударства, а скорее объектом исследования становятся события из жизнипсалмопевца), обоснование выбора того или иного выражения – словом, всете составляющие метода, которые присущи Gattungsforschung в том виде, вкотором его представил Гункель, – могут помочь «заглянуть» в душу того,кто возносит молитву и объяснить как непонятные места, так и религиознуюфункцию тех или иных элементов. Однако на этом пути есть несколькопрепятствий, которые заставляют усомниться в правильности подобноговыбора метода исследования.Во-первых, культовый контекст зачастую выводится из содержанияпсалма, а не наоборот. Те теоретические построения, которые позволяютреконструировать ритуалы и практики, основываются на тех же текстах, дляинтерпретации которых используются результаты реконструкции.
Подобная«круговая экзегеза», если можно так выразиться, представляет широкое поледля полемизирования и выдвижения новых теорий, однако этот подход, какпредставляется, не всегда приближает к истине: если исходить из того, чтореконструкциякультовойдоказательствами,предположений,которыесоставляющейможетсвидетельствовалибытьбыобложной(аистинностимогли бы быть новые археологические сведения орелигиозных практиках, которых в настоящее время недостаточно), то и всепоследующие выводы также являются лишь субъективной интерпретацией.Примером тому может служить объяснение З. Мовинкелем (лишь отчастиперенявшим метод критики форм Гункеля, но сохранившим многие егоособенности) надписания :שנִּיםַ עַל שпо его предположению, использованиеслова «лилия» свидетельствует о возможных обрядах, в ходе которых«откровения» и «знамения» открывались с помощью лилий252. Эта версия ненаходит прямого подтверждения в текстах Ветхого Завета и археологических252Mowinckel S.
The Psalms in Israel’s Worship. Vol. II. Nashville (Tennessee): Abingdon, 1979. P. 214151данных, а сам Мовинкель аргументирует возможность «гадания», ссылаясьна жезл Аарона, а также указывая на то, какой смысл усваивается образулилии в «Песне Песней».Во-вторых, рассматривая псалмы исключительно в свете их Sitz imLeben, мы изымаем из них поэтическую составляющую. Здесь мысталкиваемся с необходимостью поиска той черты, за которой кончаетсярелигиоведение и библеистика и начинается литературоведение. Безусловно,рассмотрение псалмов не может проходить в отрыве от их словесной формы,но сам характер текстов, которые являются не просто религиозными, нобогословскими, ставит нас перед рядом проблем: в какой мере псалмы –литература, а в какой – «крик души»? Где пролегает граница междуследованием литературным традициям (которые отчасти разделяются иевреями, и жителями Месопотамии) и теми выражениями, которыеупотребляет псалмопевец вопреки законам поэзии и конкретного Gattung?Насколько допустимо превращение молитвенника в лирического героя? Вкакой мере происходит смешение псалмопевца-поэта и псалмопевцамолитвенника? И есть ли место в этом смешении для псалмопевца какслужителя культа?А.
Берлин, подходя к Ветхому Завету как к культурному памятникулитературы,вовсеизымаетпсалмопевцаизпсалма,объявляяего«автором»253: подобно тому, как автор стихотворения о войне может писатьот лица павших, автор псалмов необязательно является непосредственнымсвидетелемописываемыхсобытий.Такойподходпредставляетсякрайностью, которая лишает псалом его ключевой функции – обращения кБогу, превращая его в предмет, обладающий художественной ценностью и253Berlin A.
Speakers And Scenarios: Imagining The First Temple In Second Temple Psalms (Psalms 122And 137) // Functions of Psalms and Prayers in the Late Second Temple Period. Boston: De Gruyter, 2017.152призванный быть лишь продуктом творческой деятельности, а не живымсловом.При анализе и сопоставлении ветхозаветных и месопотамских псалмовмы предпримем попытку рассмотреть внешние формы, не лишая ихбогословской (в каждом случае – своей) составляющей.
Наблюдаемаяпреемственность внешних литературных форм, тем не менее, также можетбыть обманчивой – некоторые элементы (такие, как, например, общеепостроение обращения по схеме «обращение по имени – просьба –заключение») могут быть явлением общечеловеческим, соответствующимлогике построения псалма как высказывания, поэтому для выявлениярелигиознойфункциональностиветхозаветныхпсалмовнасбудетинтересовать, прежде всего, сходство элементов структуры, специфичныхдля религиозных текстов-молений, а именно надписаний и колофонов,однако и иные параллели могут предоставить нужные сведения.Следует также оговориться, что ввиду хронологической отдаленностирассматриваемых культурных пластов (традиции на момент перевода текстаПисания на греческий и традиции, в которой появились шумерские ивавилонские молитвословия) целью сравнения псалмов ветхозаветных ивавилонских является не проведение прямых параллелей (как если быналичие одной темы в ассирийской литературе могло бы служить доводом впользу наличия таковой в эллинистическом иудаизме), но, во-первых,приведение доводов в пользу древности надписаний как таковых и, вовторых, вероятности использования внутритекстовых указаний (надписаний,колофонов) в качестве богослужебных инструкций.
Таким образом,обоснованиемпривлеченияданногоматериалавконтекстенашегоисследования является апелляция к древности надписаний с учетом наличияподобных литературных элементов в еще более древние времена, а такжепоиск свидетельств практики комментирования молитвенных произведений вбогослужебных целях.153а) Структура псалмов, жанры и колофоныВ числе вавилонских поэтических произведений, которыми мырасполагаем, есть псалмы на тему восхваления богов, возвеличивания царябога, а также присутствуют и общенародные псалмы-плачи, которые поютсяпосле какого-либо важного исторического события, например, разрушенияпоселения врагом.Как и в случае ветхозаветных псалмов, вавилонская поэзия может бытьклассифицирована по жанрам254. Так, мы видим псалмы-плачи и псалмывосхваления, что некоторым образом отсылает нас к классификацииветхозаветных псалмов Г. Гункеля.
В контексте нашей работы особенноважно то, что жанр псалма может не только быть выявлен, исходя изнепосредственного содержания текста, но и определен с помощьюколофонов, о которых речь пойдет далее. В целом, есть судить подоступному корпусу вавилонских и шумерских молений, дошедших донаших дней, тема восхваления богов явно доминировала: жалобные гимныуступают им по количеству.
Прославление творений богов, множествоэпитетов, акцент на плодородии и фертильности характеризуют большинствомолитвенных произведений Вавилона255. Не менее важна тема священногобракосочетания. Так, при проведении праздников имитировалась женитьбабогов (напр., Инанны и Думузи), роли которых играли царь и царица.Действосопровождалосьхарактернымилюбовнымипеснопениями,изобилующими эпитетами и обращениями, поэтому «любовную песнь»,несомненно, можно также выделить в отдельный жанр.254Zernecke, A.E.
Mesopotamian Parallels to the Psalms. The Oxford Handbook of the Psalms. Oxford: OxfordUniversity Press, 2014. P. 27255Глухов С.В. Сотворение человека по шумеро-аккадским источникам // Социальные и гуматинарныенауки. Отечественная и зарубежная литература. Серия 3: Философия.
М.: Институт научной информации пообщественным наукам РАН, 2019. С. 89.154При сравнении вавилонских псалмов с ветхозаветными нельзя незаметить определенного сходства образов и стиля, однако первые явноотличаются самоповторяемостью. Если для поэтики Псалтири (и ВетхогоЗавета в целом) характерно повторение не дословное, но развивающеепредыдущую мысль, поясняющее ее и представляющее с другой стороны256,то во многих образцах вавилонских псалмов наличествуют дословныеповторения строк. Например, даже в таком эмоционально насыщенномтексте, как любовная песнь, псалмопевец не избегает буквальногоповторения:«Сияющего родила, сияющего родила,Царица сияющего родила.Абисимти сияющего родила,Царица сияющего родила»257.Вавилонские псалмы-жалобы говорят примерно о том же, что иветхозаветные: болезнь и страдания, страх и несчастья, притеснения состороны власть имущих, Божий гнев, смертельная опасность и т.д.
Однако ввавилонских песнях эти события описываются с менее выраженнойэмфатичностью258: «По Твоему могущественному повелению, по властномупроявлениюТвоейБожественнойяростиясделался…больным истрадающим от боли. Твоего слугу схватила рука духа смерти и магии. Онапровела меня через все страдания, и я исцелился»259. Описания жалоб,256Ср. «Чужим стал я для братьев моих и посторонним для сынов матери моей…» (Пс 68:9), «…ибо всмерти нет памятования о Тебе: во гробе кто будет славить Тебя?» (Пс 6:6), «Утомлен я воздыханиямимоими: каждую ночь омываю ложе мое, слезами моими омочаю постель мою» (Пс 6:7).257«Badbale к Бау». Оригинальный текст доступен в Электронном корпусе Шумерской литературы(ETCSL) Оксфордского университета.
(http://etcsl.orinst.ox.ac.uk/cgibin/etcsl.cgi?text=c.2.4.4.1&display=Crit&charenc=gcirc&lineid=c2441.1 . Дата обращения: 13.10.2019)258Ср. «Я пролился, как вода; все кости мои рассыпались; сердце мое сделалось, как воск, растаялопосреди внутренности моей. Сила моя иссохла, как черепок; язык мой прильпнул к гортани моей, и Ты свелменя к персти смертной. Ибо псы окружили меня, скопище злых обступило меня, пронзили руки мои и ногимои» (21:15-17)259Цит. по Gunkel. H Introduction to Psalms: The Genres of the Religious Lyric of Israel. Macon, GA:Mercer University Press, 1998. P. 157.155касающихся душевного состояния и бедственного положения молящегося,встречаются не так часто: «Я оборачиваюсь, но никто не берет меня за руку.Я кричу, но никто не приходит ко мне.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
