Диссертация (1168478), страница 3
Текст из файла (страница 3)
1500). Во второй половине XVI в. русскиемастера начинают все чаще обращаться к разработке демонического бестиария и конструированиюсложных гибридных образов. С этого времени начинается трансформация всего поля визуальной11демонологии. В свою очередь это ведет к существенным изменениям как церковного«пространства образов», так и состава иллюминированных рукописей.Круг сюжетов, в которых действуют демоны, становится намного шире. В XVI в.расцветает и разрабатывается церковная иконография Страшного суда. На иконах и в церковнойросписи все большее место занимают сюжеты Второго Пришествия и конца времен. В серединевека возникают первые лицевые Апокалипсисы, завоевывая к концу столетия все большуюпопулярность. В XVII в.
массово распространяются лицевые Синодики и многочисленныеиллюминированные сборники с эсхатологической тематикой и множеством демонологическихсюжетов. О популярности этих рукописей свидетельствуют сотни дошедших до нас списков.Демонология все активнее прорывается в церковное пространство, и более лаконичные образыСтрашного суда сменяются масштабными росписями с циклом Апокалипсиса, который иногдазанимает не одну (как правило, западную) храмовую стену, но и части других (северной июжной). В середине XVII в. и в книжной миниатюре, и в церковном пространствеиллюстрируется множество переводных европейских демонологических историй, библейских иисторических сюжетов с участием различных персонажей-антагонистов. Образы демоническихи демонизируемых врагов становятся повсеместными.
Однако количественной экспансией делоне ограничивается. Фигуры демонов увеличиваются в размерах, усложняются, обрастаютдеталями и атрибутами, часто заимствованными из западной традиции (рога, птичьи илизвериные лапы, дополнительные лица, зубастые пасти и т.д.). В то же время фигуры различныхантигероев – язычников, еретиков, грешников и т.п.
– начинают маркировать, обозначая знакамигреха. Если раньше они в большинстве случаев не отличались от персонажей-протагонистов,теперь, как правило, их выделяют визуально. «Образ врага» разрабатывается и превращается всложную семиотическую систему, которая объединяет множество разных персонажей ивыполняет различные функции – объясняет изображение зрителю, вносит новые акценты илиновые трактовки в книжные сюжеты, публично осуждает тех или иных исторических деятелей,создает семантические переклички между разными сюжетами и композициями, аксиологическимаркирует «врагов» (в случае, если использованные иконописцем знаки не ориентированы намассового зрителя), наконец, позволяет выстраивать новые мотивы, используя разработанныйарсенал визуальных средств. Помимо системы знаков, «образ врага» обогащается с помощьюболее крупных иконографических элементов – новых мотивов, гипермотивов и сюжетов.Очевидно, что трансформация древнерусской иконографии как-то встраивается вкультурные процессы XVI–XVII вв., и социальные катаклизмы позднего Средневековья.
Здесьнужно выделить несколько основных моментов.Прежде всего, это переживаемая эсхатология. В конце XV в. фиксируется первый всплескэсхатологических ожиданий, приуроченных к 7000 (1492) году; в определенных аспектах они12отражаются в формирующейся идеологии и символике власти московских государей. В XVI в.эти ожидания, насколько можно судить, сохраняют определенную актуальность в культуреэлит. Во второй половине века в стране разворачивается социальный кризис, связанный сопричниной, а после ее отмены – с чередой новых провокативных действий первого русскогоцаря (возведение на престол Симеона Бекбулатовича, очередное разделение земель и т.п.).
ВначалеXVIIв.кризисСмутноговременивпервыеприводиткраспространениюэсхатологических ожиданий в нижних слоях общества – записываются визионерские видения,распространяются свидетельства о знамениях. После Смуты ожидания Второго пришествиясвязывают с 1666 г. – различные сочинения и популярные издания московского печатногодвора («Кириллова книга» 1644 г., «Книга о вере» 1648 г.) транслируют идею о том, чтопришествие Антихриста и катаклизмы последних дней произойдут в ближайшие десятилетия.Наконец, в середине XVII в. раскол русской церкви приводит к катастрофическомукультурному и социальному кризису, когда переживаемая эсхатология выдвигается на первыйплан и определяет поведение тысяч людей, уходящих в старообрядчество. Культурный обиходМосковской Руси несет яркий отпечаток эсхатологической мысли, а визуальная традиция –наиболее доступное, массовое и эффективное ее выражение.Однако этим далеко не исчерпывается причина экспансии демонических образов в культуреXVI–XVII вв.
Демонология намного шире и устойчивей апокалиптики. Демоны играютмножество ролей в христианстве зрелого Средневековья – раннего Нового времени. Они, преждевсего, не слуги Антихристиа, а слуги дьявола – искусители, вредители, мучители, агенты зла,рассеянные в мире. Представления о духах-вредителях актуальны на всех регистрах культуры – вкнижной традиции, в церковной проповеди, в устной народной культуре, где демоны плотноинтегрированы в магические практики, колдовской дискурс, и т.п.Число изображаемых бесов, как и число грешников, возрастает благодаря важнейшемупроцессу – нарративизации русской иконографии в конце XVI и в особенности в XVII в.
Чембольше книжных сюжетов и мотивов отражается в миниатюре, на церковном моленном образеили на стенописи, чем детальнее стремятся художники отобразить различные истории, тембольше демонов и различных персонажей-антагонистов начинает фигурировать в визуальномполе.Наконец, XVI–XVII вв. – период все возрастающего влияния на русскую культуру культурыевропейской, в том числе визуальной. Раннее Новое время в Европе – эпоха расцветадемономаниииведьмовскихпроцессов,стремительногораспространениявизуальнойдемонологии, эсхатологических сюжетов и danse macabre. Сюжеты и мотивы, частотные наЗападе, все активнее проникают в Московию.
Здесь перенимаются и перерабатываются не только13готовые визуальные циклы и модели, но и сам арсенал визуальных приемов и знаков, в результатечего пространство визуальной демонология обогащается.Однако на популярность и усложнение демонологической тематики влияли не толькоэсхатологические ожидания, европейские образцы и общая нарративизация визуального языка.Иконографическиеобразынельзясвестикотражениюсоциальныхпроцессовикиллюстрированию книжных сюжетов. Это самостоятельный язык, который имеет мощнейшийпотенциал влияния на широкие круги зрителей, который развивается по своим законам, частонезависимо от книжных или устных текстов-источников (а иногда не имея таких источников) икоторый сам способен воздействовать на книжность, фольклор и на социальные практики.
Расцветдемонологии, спровоцированный целым рядом причин, привел к формированию новой «средыобразов», которая влияла на социум и культурный обиход Московской Руси. Популяризация этойтематики привела к созданию самостоятельной знаковой системы, которую оригинальноиспользовали и разрабатывали многие мастера.Если в качестве нижних хронологических рамок исследования мы обозначаем конец XVв.
как время появления визуальных циклов и сюжетов, по-новому формирующих «образ врага»,то верхние рамки связаны с реформами Петра I. В европеизированной культурной среде элит,выстраиваемой царем, а впоследствии императором, эсхатологический дискурс, характерныйдля Московской Руси, оказывался не только не актуальным, но вредным для государственногослужения подданных.
Резкие ограничения, наложенные Петром на русскую церковь, попыткирегламентации церковных представлений и практик, вели к подавлению эсхатологическоймысли. Уже с конца XVII в., когда ее начали активно эксплуатировать старообрядцы,официальная церковь все больше отходит от идеи скорого конца света.
В синодальный периодапокалиптические представления окончательно маргинализируются. Происходит социальныйдрейф эсхатологического дискурса – в конце XVII – начале XVIII в. о пришествии Антихристапроповедует уже не элита, книжники и церковные иерархи, а социальные низы. В храмовомпространстве демонические и эсхатологические образы постепенно утрачивают былуюпопулярность. Однако в среде старообрядцев сохраняет актуальность и переживаемаяапокалиптика, и визуальная демонология. Традиция Московской иконографии поддерживаетсяи развивается в лицевой старообрядческой рукописи – синодиках, Цветниках, Апокалипсисах иразличных сборниках, которые доживают до XX в. Эти материалы привлекаются кисследованию, расширяя его рамки прежде всего на XVIII в.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
