Диссертация (1168478), страница 4
Текст из файла (страница 4)
как период «долгогоСредневековья» старообрядческих общин.14Источниковая базаИсследование основывается на трех основных группах визуальных источников, а такжеписьменных и устных (фольклорных) текстах, которые привлекаются для анализа стратегий испособов взаимодействия разных языков культуры.1- Книжная миниатюра. В ходе исследования проанализированы и привлечены к работеминиатюры и миниатюрные циклы более 250 русских лицевых рукописей XV – начала XX в., восновной части XVII–XVIII вв.
(см. список источников).Иллюминированные рукописи играют ключевую роль для исследования по несколькимпричинам. Во-первых, это наиболее сохранившийся вид «частных» – не публичных, нецерковных, не моленных – образов, в отличие от почти не дошедших до нас домовых иконконца XV – начала XVIII в. Соответственно при анализе этого типа изображений опиратьсяприходится именно на лицевые рукописи. Во-вторых, в миниатюрных циклах многообразиеиллюстрируемых сюжетов на порядок выше, чем в иконе или монументальной живописи.
Этоопределяется спецификой работы иллюминатора – в отличие от иконописца или фрескиста, онбыл должен отображать множество книжных историй, которые в большинстве своем никогдане появлялись в пространстве храмовой живописи, ориентированной, до XVII в., в большейстепени на моленные образы чем на нарративные композиции1. В-третьих, по сравнению сиконой и монументальной живописью, миниатюра гораздо более детализирована и вариативна– на это влияет и количество изображений (десятки, иногда сотни изображений в рукописи),подробно разрабатывающих различные сюжеты, и меньшая зависимость иллюминаторов отиконографических конвенций храмового искусства – уже в силу того, что большинствосюжетов не существовало в церковной визуальной среде.В исследовании использованы лицевые рукописи разного содержания: исторические ипреимущественно исторические (Задонщина, Лицевой летописный свод и др.), агиографические(жития, патерики), скриптурные (лицевые Библии, Апокалипсисы, Псалтири) и сборникисмешанные состава (Цветники, синодики и др.).
Лицевые апокалипсисы распространяются наРуси с середины XVI в., синодики, Цветники и другие типы лицевых сборников – в XVII в. В1К XVII в., когда русские иконы и храмовые росписи насыщаются все новыми мотивами исложными символическими композициями, сюжеты, циркулировавшие до этого в книжнойминиатюре, начинают проникать в публичное пространство. Так, в притворе церкви ИльиПророка в Ярославле можно увидеть сцены из Великого Зерцала (истории о грешнице) и т.п.Однако к этому времени в книжности иллюстрируются все новые тексты, миниатюрные циклыразрабатываются и усложняются, в результате принципиальный зазор в количествеотображаемых сюжетов сохраняется15XVIII–XX вв.
они создаются и циркулируют преимущественно в старообрядчекой среде, чтообусловило привлечение к работе многих старообрядческих (в особенности северодвинских)рукописей.Важно заметить, что круг привлекаемых источников не имеет четко очерченных контуров– у нас нет данных о точном количестве лицевых рукописей, не только созданных в изучаемыйпериод, но даже сохранившихся на сегодняшний день в разных частных и государственныххранилищах. Соответственно, проблемным оказывается вопрос о репрезентативности. Как и вслучае с другими типами визуальных источников, о которых пойдет речь ниже, он решается повозможным широкой выборкой и максимальным учетом доступного материала. В основуисследования положены лицевые манускрипты основных российских архивов, в которыххранятся интересующие нас материалы – прежде всего, это отделы рукописей РГБ, ГИМ, РНБ,БАН, а также Древлехранилище ИРЛИ.
Учесть все лицевые рукописи в любом из архивныхсобраний затруднительно, учитывая, что имеющиеся описи зачастую не полны и не точны, анекоторые фонды на сегодняшний день не расписаны или закрыты. Однако для настоящегоисследования это не является принципиальным условием. Наша цель – выявление исемиотический анализ основных знаковых систем, иконографических моделей и приемов в ихисторический эволюции, а не каталогизация бесчисленного множества конкретных примерових использования.
Учитывая существенный объем источниковой базы, дальнейшее расширениекруга привлекаемых рукописей будет выявлять преимущественно казуальные детали и приемы;обнаружение знаковых систем, не функционирующих в проанализированных материалах,менее вероятно (хотя возможно) – последние годы моей работы не привели к результатам,которые бы принципиально дополнили полученные выводы.Помимо русской миниатюры, в исследовании использованы греческие и европейскиеиллюминированные манускрипты – опубликованные в отдельных изданиях и, в большей части,неопубликованные, из фондов, оцифрованных и доступных в электронных базах данныхбританских, французских, испанских, немецких, голландских, шведских и ватиканскогоархивов: Paris, Bibliothèque nationale de France; Paris, Bibliothèque Sainte-Geneviève; Paris,Bibliothèque Mazarine; Amiens, Bibliothèque municipale; Angers, Bibliothèque municipale; Avignon,Bibliothèque municipale; Avranches, Bibliothèque municipale; Besançon, Bibliothèque municipale;Cambrai, Bibliothèque municipale; Douai, Bibliothèque municipale; Valenciennes, Bibliothèquemunicipale; Verdun, Bibliothèque municipale; London, British Library; Oxford, Bodleian Library;Cambridge,TrinityCollegeLibrary;Munich,BayerischeStaatsbibliothek;Stuttgart,Württembergische Landesbibliothek; Heidelberg, Universitätsbibliothek; Wolfenbüttel, HerzogAugustbibliothek; Utrecht, Universitätbibliothek; Stockholm, Kungliga Biblioteket; BibliotecaApostolica Vaticana, Отдел рукописей Национальной библиотеки Украины.16Русский лубок XVII – начала XVIII в.
привлекается в минимальной степени, так какизучаемые механизмы визуального маркирования «врага» здесь вторичны по отношению ктрадиционной иконографии и довольно редки.2- Иконы. Абсолютное большинство сохранившихся икон конца XV–начала XVIII в. –публичные образы, храмовые или городские, причем большинство сюжетов, где фигурируютинтересующие нас фигуры персонажей-антагонистов, насколько можно судить, были именнохрамовыми.
Для диссертационного исследования были привлечены русские иконы изэкспозиций, запасников и иллюстрированных каталогов более 30 государственных и частныхмузеев на территории России, Польши, Великобритании, Эстонии и США. В Музее русскойиконы г.
Клинтона (Массачусетс, США) благодаря любезности американских коллег, удалосьпровести фотосъемку не экспонируемых икон. Перечислим основные музеи, собрания которыхбыли учтены в исследовании: Архангельский областной музей изобразительных искусств,Вологодский государственный историко-архитектурный и художественный музей-заповедник,Владимиро-Суздальскиймузей-заповедник,Государственныйисторическиймузей,Государственный музей-заповедник «Ростовский кремль», Государственные музеи московскогоКремля,ГосударственныйРусскиймузей,ГосударственнаяТретьяковскаягалерея,Государственный Эрмитаж, Екатеринбургский музей изобразительных искусств, КириллоБелозерский историко-архитектурный и художественный музей-заповедник, Каргопольскийисторико-архитектурный и художественный музей-заповедник, Музей изобразительныхискусств республики Карелия, Муромский историко-художественный музей, Новгородскийгосударственныйобъединенныймузей-заповедник,Нижегородскийгосударственныйхудожественный музей, Переславль-Залесский музей-заповедник, Пермская государственнаяхудожественная галерея, Псковский государственный объединенный историко-архитектурныйи художественный музей-заповедник, Рыбинский государственный историко-архитектурный ихудожественный музей-заповедник, Саратовский государственный художественный музейимени А.Н.
Радищева, Сольвычегодский государственный историко-художественный музей,Художественный музей г. Череповец (Череповецкое музейное объединение), Центральныймузей древнерусской культуры и искусства им. Андрея Рублева, Частный музей русской иконы(Москва), Ярославский государственный историко-архитектурный и художественный музейзаповедник, Национальный исторический музей (София, Болгария), Британский музей(Великобритания, Лондон), Музей русских икон (США, Клинтон, Массачусетс), Тартускиймузей искусств (Тарту, Эстония), Музей икон в Супрасле (Польша, Супрасль).3- Храмовые росписи (фресковые и темперные) – второй вид публичных образов,сохранившихся преимущественно в церквях, реже, во фрагментарном виде, в музейныхсобраниях и, когда речь идет об утраченных росписях, исключительно в репродукциях17(впрочем, нужно отметить, что в копиях и репродукциях доходят до нас и некоторые утерянныеиллюминированные рукописи).
Учитываются росписи, начиная с сохранившихся фрагментовXI–XII вв. (фрески Софии Киевской, Спаса на Нередице и др.) и вплоть до стенописи XVII в.(церкви Москвы, Ярославля, Ростова Великого, Костромы, Переславля-Залесского, Тутаева идр.), в которой разворачивается множество сюжетных построений, включающих образыдемонических и демонизированных персонажей.МетодологияМетодологии и терминологии посвящена первая глава первой части работы.
Здесьнеобходимо лишь обозначить ключевые подходы, которые используются в исследовании.Работа разделена на три части, в каждой из которых общая проблематика рассматриваетсяна разном материале и, соответственно, требует разных исследовательских ракурсов. В первойчасти к анализу привлекается широкий корпус русских переводных и оригинальных текстов,связанных с визуальной демонологией. Здесь проводится сюжетно-мотивный анализ,направленный на типологизацию действий, функций, локальных, темпоральных, номинативныхи др. характеристик персонажей, что сближает работу с исследованиями устной славянскойдемонологии, прежде всего развивающихся в рамках этнолингвичстического направления (Н.И.Толстой, С.М. Толстая, Л.Н.
Виноградова, Е.Е. Левкиевская, А.Л. Топорков, О.В. Белова и др.).В этой части выявляется и рассматривается корпус мотивов и сюжетных построений, играющихключевую роль для описания и репрезентации демонических персонажей; прослеживаются ихвариации и эволюция в текстах XVII в.; анализируется принципы построения визуальногообраза в книжности. Во второй части эти принципы будут соотнесены с траекториямииконографического конструирования образов.Помимо этого, в первой части актуальным оказывается семиотический подход. В рамкахмосковско-тартуской школы он применялся к анализу не только русской иконографии, но иконструирования визуальных образов в литературных текстах [Лотман 1998; Успенский 2004;Успенский 2005; Успенский 2006].
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
