Диссертация (1168475), страница 16
Текст из файла (страница 16)
японский ученый К. Мацузато. Его рецензия на работу В. С. Шандры о Малороссийском генерал-губернаторстве, развернутая затем в обширную статью, была ответом ипродолжением начатой А. Каппелером дискуссии — какой подход должен доминировать приизучении империи — этнокультурный, функциональный или территориальный158. В 2001 г.немецкий ученый увидел реальную угрозу в создании новых исторических мифов историками154LeDonne J.
P. Regionalism and constitutional reform. 1819–1826 // Cahiers du Monde russe. 2003. № 43/4. P.5–34.155LeDonne J. P. The Grant Strategy of the Russian Empire. Oxford, 2004.Ibid. P. 211.157Ibid. P. VIII–IX.158Мацузато К.: 1) Рец. на кн.: Валентина Шандра. Малороссийское генерал-губернаторство, 1802–1856.Функции, структура, архив. Киев, 2001 // Ab imperio. 2002. № 2. С. 605–616; 2) Генерал-губернаторства в Российской империи: от этнического к пространственному подходу // Новая имперская история постсоветского пространства: Сб. ст. Казань, 2004. С. 427–458.15651бывших советских социалистических республик «по воле новых национальных элит»159.
В этихстатьях Мацузато заявил себя сторонником взгляда на институт генерал-губернаторов как на территориальный орган управления. При этом он выделил «три идеальных типа имперских территорий»: «внутренние губернии» (1-й); генерал-губернаторства во главе с “генерал-этнополитиками” (2-й); генерал-губернаторства во главе с “генерал-хозяйственниками” (3-й). Оговоримся,что эта классификация не учитывала Царство Польское, Финляндию и Остзейские губернии. Безусловно, нас в первую очередь интересует 1-й тип территории, к которому Мацузато, по крайнеймере в 1-й половине XIX в., отнес три макрорегиона: бывшую территорию Московского государства (сюда, по-видимому, автором включен и Европейский Север), Волго-Уральский регион иМалороссию (Левобережную Украину), а начиная со 2-й половины XIX в. — и Новороссию (Южную Украину)160. Такое несколько непривычное для отечественных историков расширительноетолкование «внутренних губерний»161 автор обосновал тем, что эти территории управлялись «общероссийским» законом и управленческим аппаратом, устроенным на основании «Учрежденийдля губерний» 1775 года162.
Неудивительно поэтому, что полное упразднение генерал-губернаторств во «внутренних губерниях» он отнес к 1860-м годам, когда были упразднены генералгубернаторства в Малороссии, Беларуси и Санкт-Петербурге163. Однако возникает совершеннозакономерный вопрос — почему законодатель в указах конца XVIII и первого двадцатилетия XIXв., а за ним вслед и российские ученые относили малороссийские и белорусские губернии к «состоящим на особых правах»?164.Развивает теорию личных агентов и фаворитов в своей монографии и финский исследователь О.
Юссила165. Давая оценку института российских генерал-губернаторов первой половиныXIX в., он полагает, что «на практике» они «могли считать себя выше министров». Но при этомон исключает из этого ряда финляндских генерал-губернаторов, которые уже с 1812 г. имелиособую инструкцию, в отличие от других, получивших таковую только в 1853 году.
Рассужденияавтора представляются нам несколько противоречивыми и неточными, так как ниже, причисливСм.: Каппелер А. «Россия — многонациональная империя»: некоторые размышления 8 лет спустя послепубликации // Ib imperio. 2001. № 1. С.
26.160Мацузато К.: 1) Валентина Шандра… С. 612–614; 2) Генерал-губернаторства в Российской империи… С.432–433.161Одним из первых его оспорил Л. Е. Горизонтов.162Мацузато К.: 1) Рец. на кн.: Валентина Шандра… С. 613; 2) Генерал-губернаторства в Российской империи… С. 432.163Мацузато К.: 1) Рец. на кн.: Валентина Шандра… С. 611; 2) Генерал-губернаторства… С. 443. Этой позиции автор придерживается и сейчас (Мацузато K.
Генерал-губернаторства Азиатской России: геополитика и территориальное управление // Личность, общество и власть в истории России. Сб. науч. ст. Новосибирск, 2018. С.78).164ПСЗ–1. Т. 26. № 20004, 20099; Т. 31. № 24361; Т. 36. № 27692; Зябловский Е. Новейшая география Российского государства в нынешнем ее состоянии, с присоединенными к оному землями: в 3 ч. СПб., 1818. Ч. 2. С. 1–2; Арсеньев К.
Статистические очерки России. СПб., 1848. С. 139.165Юссила О. Великое княжество Финляндское. 1809–1917. Хельсинки, 2009 (сама работа издана на финском языке в 2004 г.).15952всех финляндских генерал-губернаторов этого периода к «самым близким и высшим фаворитамимператора», он пишет, что «объем власти этих должностных лиц зависел на практике от того,насколько они пользовались расположением императора или деспота»166. Значит наличие инструкции не сковывало финляндских генерал-губернаторов в своих действиях? Кроме этого, надозаметить, что не только финляндские генерал-губернаторы имели особую инструкцию. Например, ранее их такую инструкцию в 1803 г.
получили от императора сибирские генерал-губернаторы. Интересна и авторская нетрадиционная (по сравнению с другими финскими историками)интерпретация деятельности генерал-губернатора А. А. Закревского (1823–1828), которая, впрочем, во многом основана на исследовании 1994 г. Кристины Каллейнен «Генерал-губернаторствоФинляндии. Положение и значение генерал-губернатора при представлении финляндских дел.1823–1861». В частности, Юссила подчеркивает, что, настаивая на праве личного доклада у государя, Закревский всего лишь добивался уравнения себя в этом праве с другими генерал-губернаторами империи167.Интересно заметить, что авторы из «дальнего зарубежья», если судить по публикациямпоследнего десятилетия, предпочитают больше писать о позднеимперском периоде.
Мы смоглиотыскать лишь одну работу, которая включает интересующий нас период, а именно диссертациюНикласа Лаверту, которая посвящена моделям управления западным пограничьем в царской России168. Автор применяет предложенную Дж. Джерингом, Д. Зиблаттом, Й. Ван Горном и А. Хулианом институциональную теорию прямого и косвенного управления, пытаясь доказать, что навыбор модели управления большое влияние оказывало состояние местной элиты и степень еелояльности царскому правительству169. Но так как хронологические рамки работы слишком обширны (с XV в.
до 1917 г.), то собственно периоду правления Александра I посвящено не такмного. Его он относит ко второму этапу царской политики в этом суперрегионе, когда щедрораздавалась автономия в обмен на лояльность местной элиты в условиях острого недостатка бюрократического аппарата.
Впрочем, характеризуя институт генерал-губернаторов, он находитсяпод сильным влиянием работ Дж. ЛеДонна и О. Юссилы, обращая внимание на то, что действовавшие здесь генерал-губернаторы вынуждены были сотрудничать с местными элитами170.Из работ исследователей «ближнего зарубежья» следует обратить внимание на работыВ. С. Шандры, опубликовавшей в 1999–2002 г.
несколько статей и отдельных монографий поистории Киевского и Малороссийского генерал-губернаторств, обобщив свою работу защитой вТам же. С. 107, 110, 183–188.Там же. С. 191.168Laverty N. Imperial Janus: Patterns of Governance in the Western Borderlands of the Tsarist Empire. DoctoralDissertations. May 2014.169Ibid. Р. 91–92, 125, 207–208.170Ibid. P. 188–189.166167532002 г.
докторской диссертации171. Как можно понять из § 3.1 и 3.2 автореферата диссертации,украинская исследовательница утверждает, что специфика Малороссии заключалась не в административной структуре органов ее государственного управления, а в деятельности ее генералгубернаторов и, прежде всего Н. Г. Репнина172. «Мировоззренческая парадигма» Репнина, помнению автора, сводилась к учету местных особенностей, что и позволило ему «ввести Украинув Российскую империю»173. Не будем, не имея возможности прочитать лично эти работы, вследза К. Мацузато обвинять автора в «москвоборчестве», а лучше обратим особое внимание на источниковую базу ее исследования.
Пожалуй, впервые в современной научной литературе, посвященной институту генерал-губернаторств, существовавших на территории «ядра Российской империи» (в терминологии Мацузато), исследователь обратил столь пристальное внимание на канцелярии киевского и малороссийского генерал-губернаторов (§ 2.2, 3.4, 4.4). В частности, В. С.Шандрой были определены их статус («высшее надзорно-управленческое региональное учреждение»); структура, особенности документирования и делопроизводства; степень сохранностиих фондов. Автор полагает, что эти документы дают «достоверную ретроспективную социальную информацию» о текущей деятельности генерал-губернаторов. Нам весьма близка такая позиция автора, так как в основе нашей работы также лежат документы, извлеченные из фонда«Канцелярии Архангельского, Вологодского и Олонецкого генерал-губернатора».В 2005 г.
В. С. Шандра издала обобщающую монографию о существовавших на Украинегенерал-губернаторствах174. Интересна предложенная трех этапная эволюция института генералгубернаторств. Нас прежде всего интересует характеристика первого этапа, к которому автор относит первые 35 лет XIX века. На этом этапе, по ее мнению, «доминировала политика, направленная на учет особенностей присоединенных территорий, особенно тех, что закрепила за собойместная элита в виде исторических прав и привилегий». Исследовательница также обращает внимание, что среди предполагаемых Александром I реформ «институт генерал-губернаторства занимал особое место.
Теория федерализма, с которой смутно связывались конституционные преобразования, не была воспринята властными кругами», но они «одержали победу не в процессеобсуждения ее целесообразности, а вследствие вступления на престол Николая I»175.Шандра В. С. Інститут генерал-губернаторства в Україні ХІХ — початку XX ст.: структура, функції, архів канцелярії : дис. ...
д. і. н. Київ, 2002.172Был с 1816 по 1834 г. военным губернатором Малороссии, управляющим гражданской частью Черниговской и Полтавской губерний.173Шандра В. С. Інститут генерал-губернаторства в Україні ХІХ — початку ХХ ст.: структура, функції, архів канцелярії : автореф.
дисс. ... д. і. н. Київ, 2002.174Шандра В. С. Генерал-губернаторства в Украiнi: XIX — початок XXI ст. Киев, 2005.175Там же. С. 63.17154Свое утверждение о доминировании на первом этапе существования института украинских генерал-губернаторов «учета особенностей» управляемых губерний автор подробно аргументирует в третьей части своей книги на примере деятельности первых малороссийских генерал-губернаторов (последним из которых был Н.
Г. Репнин176). Она называет данный курс «интеграцией Левобережной Украины» в состав Российской империи, который должен был продемонстрировать местному населению готовность империи заботиться о благоустройстве ихкрая177. В Новороссийском же генерал-губернаторстве, по ее мнению, в это время А. Е. Ришелье,А. Ф. Ланжероном и М. С. Воронцовым178 проводился уникальный колонизационный курс,направленный на создание на юге развитого региона на принципах фритредерства 179. По-прежнему большое внимание В.
С. Шандра уделила в этой работе канцеляриям украинских генералгубернаторов, полагая, что на них не распространялись жесткие правила делопроизводства. Ихструктура, персональный состав и порядок работы всецело определялись их непосредственныминачальниками180. Позже исследовательница в двух статьях еще раз обобщила особенности украинских генерал-губернаторств, а также представила обобщенный социологический портрет состоявших при этих генерал-губернаторах чиновников особых поручений181. Следует отметить,что В.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
