Диссертация (1168473), страница 28
Текст из файла (страница 28)
Эти ценностисолдаты-крестьянепыталисьвоспроизвестивбоевыхдействиях,вотношениях с противником, во фронтовой повседневности. Эти ценностипитали мотивацию борьбы, они рассматривались как основной ресурсдлительного противостояния с противником в годы войны.
Фронтоваяповседневность войны нового типа представила, однако, серьезный вызовценностям крестьянского мира, которые солдаты-крестьяне пыталисьотстоять, и с помощью которых они хотели противостоять в современнойвойне.Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 26. С. 164, 180–181; Т. 31. С. 114, 203–204, 264–265, 293–296, 326–327, 336, 352–353, 398–400, 450–451, 459–461; Т. 32. С.
104. С. 241–242, 273; Т.35. С. 61. 248, 250.451Хмелевская Ю.Ю. Британская армия в 1914–1915 гг.: от эйфории патриотизма кпсихологии большой войны // Из британской истории нового и новейшего времени.Челябинск, 1992. С. 64; Ashworth T. Trench warfare, 1914–1918: The live and let live system.L., 2000. P. 220–221.450129Глава третьяИсторико-антропологические аспекты окопной повседневности§1.ВосприятиесолдатамитехническогохарактеравоенныхдействийНаибольшую опасность испытывали солдаты от огневого характеравоенных действий, что обеспечивалось явным преимуществом противника, восновном немцев, в артиллерии, пулеметах, самолетах,химическомвооружении. Особенно страдали пехотинцы от тяжелой артиллерии 6-и 8дюймового калибра.
«Чемоданы» весом «по 30 пудов» вызывали панику,приводили к сумасшествию; от них глохли, теряли сон 452. Непереносимымказался сам грохот орудий, производивший особенно сильное впечатление намолодых солдат. Оказывал вред и пролет снарядов, сопровождавшийсянепереносимыми запахами газов, удушьем от дыма, воздушным ударом. Всовокупностипоражающиефакторыартиллерииоказываликрайнеугнетающее действие на солдат 453.Русская армия не раз испытывала воздействие артиллерии противника.Однако в наибольшей степени огневой фактор сказался в ходе боев подЛуцком и Ковелем летом 1916 г.
Солдаты эти бои воспринимали как «адкромешный», «страшный суд», считали невозможным остаться человекомдаже для вышедших из огня454. Кроме артиллерии величайшую опасность длясолдат оказывали пулеметы, огонь которых пришлось испытывать в ходеРГВИА. Ф. 2000. Оп. 15. Д. 561. Л. 1об.; Ф. 2067. Оп.
1. Д. 2935. Л. 64, 180об.–181, 292,871, 902; Д. 2937. Л. 14об. 126–126об., 426, 428.453РГВИА. Ф. 2048. Оп. 1. Д. 904. Л. 41; Ф. 2067. Оп. 1. Д. 2935. Л. 291, 303об., 374, 485;Д. 2937. Л. 21; Д. 2935. Л. 609; Д. 3856. Л. 264об.454РГВИА. Ф. 2067. Оп. 1. Д. 2935. Л. 181, 375, 541, 725, 739, 841, 888–889; Ф. 2067. Оп.
1.Д. 3863. Л. 4., 321об., 333.452130безуспешных контратак, особенно – осенью 1916 г. Пулеметный огоньказался всепроникающим, от него нельзя было уклониться 455. Не случайно,что именно пулеметы явились частью армейской мифологии, согласнокоторой ими вооружались все внутренние враги: офицеры в своих штабах напередовой для подавления солдатских бунтов и жандармы с полицейскимивнутриРоссиивборьбесгородскимибунтарями.Другимтруднопереносимым фактором войны представлялись налеты немецкойавиации, от которой нельзя было укрыться ни на передовой, ни в тылу456.Особенноугнетающеевпечатлениеэтиналетыпроизводилисвоейбезнаказанностью в течение всей войны.
В целом опасность представляли неконкретные виды вооружений, но вся полоса огня, где «всех переколечат иперебьют». Наиболее же вредной, центром «ада», считалась атака,средоточие всех видов опасности. Даже бывалые фронтовики, имевшиегеоргиевские кресты, привыкшие рисковать жизнью, испытывали моменты«страшной дрожи» за свою жизнь.
Но и вне полосы непосредственного боя,сама позиция, представлялась местом, где убивают и калечат всех людей, имирных, и военных457. Уже в начале войны, когда немцы не позволялиубирать свои и чужие трупы, некоторые поля сражений производилитягостное впечатление. Всего в 300–400 шагах от окопов, ночью и днем,слышались вопли и стоны несчастных раненых.
Считалось, что такимобразом немцы затрудняли противнику из-за горы трупов вести огонь посвоимокопам.Ещебольшиенравственныестраданиявызывалинепосредственные картины смерти в виде искаженных муками лиц и позсвоих и чужих тел. Ужас от чужих страданий рождал желание самому бытьраненым или убитым. Тягостно было и физически переносить по многимдням соседство гниющих трупов, наблюдать повсюду могилы, из которыхбыли видны руки и головы.
Ужас от гибели товарищей усиливался отРГВИА. Ф. 2048. Оп. 1. Д. 904. Л. 246, 294; Ф. 2067. Оп. 1. Д. 2935. Л. 180об.–181, 485,488, 888–889.456РГВИА. Ф. 2000. Оп. 15. Д. 544. Л. 614; Ф. 2048. Оп. 1. Д. 904. Л. 228, 262, 256, 294; Ф.2067. Оп. 1. Д. 2934. Л. 274об.; 2935. Л. 504об.; Д. 3863. Л. 67.457РГВИА. Ф. 2067. Оп. 1. Д. 2934. Л. 133; Д. 2935. Л. 180об. –181, 841; Д.
3863. Л. 307.455131собственных тяжелых ощущений: холода, голода, боли ран на плечах и впояснице из-за тяжести боевой амуниции458. Особенность переживавшихсястрашных картин состояла в том, что они затрагивали массы солдат, чего небыловдругихвойнах,представлялисьнескончаемыми,казалисьнеминуемыми для каждого солдата. Оставшихся в живых ожидала судьбараненых, которых часто не было возможности убрать с поля боя, что вело кплохо поставленной эвакуации, переполнению госпиталей и в конечномитоге к «увечной хирургии»459.Вызывалиужасислучавшиесяупорныерукопашныебои,сопровождавшиеся «зверствами и человеческим одичанием».
Правда,собственно описаний зверств в письмахнемного. Чаще это касалосьнежелания брать пленных, казней малых их партий и т.п. Больше описанийзверств на Кавказском фронте 460. Трудно согласиться с утверждаемыми влитературе мнениями о зверствах, как порождении встреч с противником«лицом к лицу». Эти утверждения выводятся из особенностей военныхдействий на Восточном фронте мировой войны 461, где они чаще имелиманевренный характер, в отличие от Западного фронта, где господствовалипозиционные бои, дававшие мало возможности личному противостоянию иразвитию жестокости у противников462. Данные взгляды представляются,однако,умозрительными,ненаходятподтверждениявдокументах.Наоборот, ситуация, в которой противники оказывались «лицом к лицу»,чаще приводила к взаимной сдаче их в плен, как это было в маневренныхбоях конца 1914 года.
С другой стороны, именно позиционное сидениерождало стремление в конкретном сражении ощутить врага наяву, отомститьему за невыносимые страдания, вызывавшиеся бессмысленным анонимнымРГВИА. Ф. 2000. Оп. 15. Д. 544. Л. 52; Ф. 2067. Оп. 1. Д. 2934. Л. 377; Д. 2935. Л.726об., 303, 374, 714об.; Д. 2937. Л. 183об., 247.459РГВИА. Ф.
2000. Оп. 15. Д. 544. Л. 64. 60–60об., 649; Ф. 2067. Оп. 1. Д. 2935. Л.293об.489об. 766.460РГВИА. Ф. 2067. Оп. 1. Д. 2935. Л. 187, 714, 882; Д. 2937. Л. 247; Д. 3856. Л. 256.461Нарский И.В. Указ. соч. С. 493–494.462Shumann D. Op. cit. S. 32.458132противостояниям. Выходом из этого и были ожесточенные рукопашныестычки, являвшиеся, таким образом, дополнением позиционной войны, а непротивопоставлением ей. В письмах эти стычки вообще не описываются кактягостные, негативные моменты боевой повседневности, а представляютсякак имеющие смысл и пользу, что вполне укладывается в представлениясолдат с точки зрения крестьянской ментальности. Ожесточение со сторонырусских солдат скорее вызывалось нетерпением окончить войну, чему как размешало упорство противника.
Сами «зверства» виделись противниками поразному. Для русских они заключались в методичном применении техники,новых видов вооружения. Немцы же усматривали варварскую жестокостьрусских в чрезмерном использовании живой силы в виде рукопашных боев,штыковых атак и т.п.На войне нового типа по-другому воспринималось ожидание смерти.Она уже не носила упорядоченный характер, как это было в прошлых войнах,с их размеренностью и определенностью опасностей в минуты довольноредких «дел» или известных дней в периоды генеральных сражений. Теперьопасность подстерегала ежеминутно, в любой момент. В ожидании, что «вотвот пуля воткнется» жизнь называли «минуточной», а себя сравнивали с«разбойниками».
Особенно боялись наступления, где возможность выжитьбыла «что двести тысяч выиграть»463. Но и после боя возможностейпогибнуть было немало: от холода, голода, болезней или случайных пуль 464.Каждодневная опасность представала непереносимой для привычногосознания, с его представлением о времени как «правильном», оставляющемместо для геройства. Смерть стала неявной, неожиданной, к ней нельзя былоприготовиться, она не вписывалась в общий распорядок существованиячеловека, и поэтому казалась неестественной 465.РГВИА. Ф.
2067. Оп. 1. Д. 2935. Л. 375, 725.РГВИА. Ф. 2067. Оп. 1. Д. 2935. Л. 291, 292, 616об., 863, 887; Д. 2937. Л. 38, 419; Д.3856. Л. 59, 73об., 263об.465Данилова Л.В., Данилов В.П. Указ. соч. С. 22–23; Арьес Ф. Человек перед лицом смерти.М.: Издательская группа Прогресс» — «Прогресс-Академия», 1992. С. 41–42, 49–50, 496–463464133В такой войне резко увеличивалась сумма страданий, как от боевых ран,так и от болезней.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
