Диссертация (1155595), страница 9
Текст из файла (страница 9)
По их убеждению, такой подход губительный, в подтверждение чего они приводят примеры,такие как разрушение Бамианских статуй Будды в Афганистане84. Следует заме-См.: Howard P. Heritage: Management, Interpretation, Identity. Leicester; N. Y.: Leicester UniversityPress, 2003.82См.: Boylan P.J. The Intangible Heritage: A Challenge and an Opportunity for Museums and MuseumProfessional Training // International Journal of Intangible Heritage. 2006.
№ 1. P. 54–65.83См.: Smith L. The Uses of Heritage. N. Y.: Routledge, 2006. P. 50.84См.: Sljivic A. Why Do You Think It's Yours? An Exposition of the Jurisprudence Underlying theDebate between Cultural Nationalism and Cultural Internationalism // George Washington Journal of International Law and Economics. 1997–1998. Vol. 31. P. 401–402.8137тить, что и культурный интернационализм, в свою очередь, подвергается критике, прежде всего, за то, что используется в качестве инструмента, позволяющего музеям западных государств – бывших метрополий, обладающим богатыми культурными артефактами благодаря колониальному прошлому, оставаться их владельцами.
По вопросу принадлежности исторических культурныхартефактов постоянно возникают споры85.В дискуссии между сторонниками культурного национализма и культурного интернационализма применительно к нематериальному культурному наследию чаша весов склоняется в пользу охраны интересов местных сообществ иохраны их самобытности. Она протекает на фоне преобладания мнений о том,что международное сотрудничество не способно обеспечить единство в понимании НКН в качестве «универсального наследия человечества»86, хотя при этом замеждународными усилиями признается преимущество в деле охраны местнойсамобытности87.
Преимуществом называется также то, что культурный интернационализм создает условия соответствующим местным сообществам для охранысвоей самобытности с помощью международных правозащитных механизмов88,которым посвящены специальные разделы настоящей диссертации.Дело охраны культурного наследия сопряжено с влиянием факторов политического характера, которые, при определенных обстоятельствах, могут исказить суть этой охраны на национальном и международном уровнях.
Для такогоопасения имеются достаточные основания, включая колониальное прошлое,предопределяющее отношение бывших колониальных народов к списку объек-См., напр.: Джеффри Дж. Выставка артефактов, украденных из Эфиопии, возобновляет споры[Jeffrey J. Exhibition of Artifacts Stolen From Ethiopia Revives Controversy]. URL: http://www. ipsnews.net/2018/04/exhibition-artifacts-stolen-ethiopia-revives-controversy (дата обращения: 1.09.2018).86Harding S.K.
Value, Obligation and Cultural Heritage // Arizona State Law Journal. 1999. Vol. 31.№ 2. P. 300.87См.: Kearney A. Intangible Cultural Heritage: Global Awareness and Local Interest // Smith L., Akagawa N. (eds.) Intangible Heritage. London; N. Y.: Routledge, 2009. P. 222.88См.: Merryman J.H. Cultural Property, International Trade and Human Rights // Cardozo Arts andEntertainment Law Journal. 2001. Vol. 19.
P. 51–68.8538тов культурного наследия как транслирующего только преимущественно европейское наследие в качестве ценности. Такая реакция – результат идеологии евроцентризма, проявляемой во многих сферах, которая исключает из системыохраны все те культурные объекты материального и нематериального типа, которые не соответствуют западному представлению о культурном наследии. С таким подходом не согласны многие коренные народы.Подобные расхождения в понимании тех или иных концептуальных аспектов, связанных с охраной НКН, порождают различные опасения у ведущих держав и стран, где преимущественно проживают коренные народы (признанныеили непризнанные в качестве таковых), например, применительно к праву коренных народов на самоопределение.
Подтверждением сказанного является позициягосударств, занимаемаемая ими при голосовании по Резолюции Генеральной Ассамблеи ООН, на основе которой была принята Декларация ООН о правах коренных народов 2007 г.89Как бы ни относились государства к праву коренных народов, очевидно, чтоспособность коренных народов контролировать свое собственное культурноенаследие, наполненное символами, имеет важное значение для поддержки ихкультурных требований. Однако в этом контексте нам приходится констатировать, что наследие коренных народов и контроль над ним по-прежнему являютсяпрерогативой государства, что существенно снижает способность коренныхнародов эффективно поддерживать собственное наследие.
Нельзя также не заметить, что различное представление о конкретных НКН и их ценности напрямуювлияет на режим их охраны. В более глобальном плане это выглядит так: традиционное «западное» понимание о культурном наследии подразумевает «права»,«собственность», «владение», т.е. привязано к институту собственности, а представление коренных народов о своем наследии, основанное на обычном праве,Декларация ООН о правах коренных народов 2007 г.
// Права и свободы человека. Основополагающие международные акты: сборник / сост. А.Х. Абашидзе, Н.Д. Эриашвили. М.: ЮНИТИ-ДАНА:Закон и право, 2018. С. 454–467.8939чаще всего включает такие термины, как «обязанности» и «привилегии». Этоставит коренные народы в совершенно иное положение, чем то, которое обычноохватывается при разработке политики и законов государств, касающихсяохраны наследия. На фоне сказанного следует отметить и противоположную сказанному тенденцию: как в западном обществе можно найти элементы «незападного» понимания культурного наследия, так и среди коренных народов можнообнаружить восприятие западного подхода, что дает основание ожидать в ближайшей перспективе «примирение» упомянутых подходов.Можно также говорить о постепенном смягчении позиции государств поправам коренных народов, позволяющей коренным народам осуществлять болееэффективный контроль над собственным наследием.
Основным тормозом этогопроцесса выступает то обстоятельство, что смысловое содержание культурногонаследия большинства коренных народов было определено в соответствии с колониальным пониманием, и, следовательно, любые предложения или идеи, выходящие за эти рамки, как правило, не воспринимаются многими государствами.В этих условиях и с учетом того, что нематериальное культурное наследие является ключевой формой культуры коренных народов, а культура выступает ключевым стратегическим инструментом для исконных требований, международноправовая охрана нематериального культурного наследия не только приобретаетважное практическое значение, но и выступает относительно новой сферой прогрессивного развития современного международного права в целом.Применительно к коренным народам возникает дилемма концептуальногохарактера: представление коренных народов о НКН в качестве части общегонаследия может иметь отрицательные последствия для этих же сообществ, поскольку оно, образно говоря, «застывает» в прошлом и снижает способность этихсообществ продолжать собственное развитие.
Вместе с тем эволюция пониманияНКН связана с идеей сохранения ныне существующих культур, но само «наследие» связано с прошлым, которое трудно преодолеть. Иными словами, взаимо-40связь между наследием и устойчивостью накладывает определенное психологическое, моральное и др. давление на тех, кому это наследие принадлежит. Болеетого, связь между устойчивостью и наследием может сыграть заметную роль внепредвиденных последствиях устойчивого развития, в частности, это касаетсялишения возможности контролировать свое собственное развитие.Таким образом, способность управлять культурной самобытностью и наследием предполагает активное участие заинтересованных сообществ в национальных, региональных и международных усилиях государств, в которых затрагиваются их интересы.
Ярким примером сказанного является создание в структуреправозащитной системы ООН таких форумов, как Экспертный механизм по правам коренных народов или Форум по правам меньшинств90. Более ярким примером является полноправное участие коренных народов в органах Северного Совета91.Важным вопросом концептуального характера, на который обращают внимание исследователи (особенно западные), это так называемая «коммерциализация» культурного наследия и ее негативные последствия.
Среди этих исследователей преобладают сторонники коммерциализации, которые рассматривают объекты НКН в качестве товаров на рынке со всеми вытекающими отсюда последствиями. При таком подходе основная задача правоведа заключается лишь в том,чтобы ответить на вопрос, в какой мере товаризация объекта НКН должна бытьюридически ограничена92. Основная дискуссия по данному вопросу разворачивается вокруг противоположных тенденций: с одной стороны, коммерциализация, основываясь на экономических законах, постоянно расширяет сферу охвата,включая материальные и нематериальные культурные объекты, а, с другой –См.: Международная защита прав человека: учебник / под ред.
А.Х. Абашидзе. М.: РУДН,2017. С. 151–152.91Абашидзе А.Х., Ананидзе Ф.Р., Солнцев А.М. Права коренных народов в глобализирующемсямире (обеспечение в соответствии с международным и национальным правом): курс лекций. М: РУДН,2017.92См.: Ertman M.M., Williams J.C. Rethinking Commoditication: Cases and Readings in Law and Culture. N. Y.; London: New York University Press, 2005. P. 10–11.9041культура пытается уменьшить последствия коммерциализации по отношению кобъектам культурного наследия.
Здесь мы имеем аналогичную ситуацию, сложившуюся в противодействии экономических и экологических императивов поустойчивому развитию93. Сама коммерциализация характеризуется противоположными последствиями: последствием коммерциализации может быть обезличивание культуры, которое при этом может быть полезным для создания общейсамобытности, однако одновременно может быть губительным в деле сохранения уникальности данной самобытности94. Таким образом, как отмечают специалисты, мы имеем дело со своеобразной палкой о двух концах95.В целом коммерциализация объектов культурного наследия рассматривается как неизбежный процесс96, представляющий соответствующим сообществам возможность повысить ценность своего культурного наследия97.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
