Диссертация (1155329), страница 19
Текст из файла (страница 19)
Персонажиигры одушевляются, они живут, как герои реального мира: сражаются,рассуждают, сомневаются, совершают подлости, умирают, выходят из игры вбесконечность.2.3 Повесть «Желтая стрела»На сегодняшний день к анализу повести «Желтая стрела» обращалисьмногие исследователи, которые рассматривали ее текст монографически вразличных аспектах, а также в ряду других произведений В. Пелевина(Т.Н. Маркова, И.Н. Казаков, А.Ю. Мельникова, О.А. Колмакова, С.С. Шляхова,Д.В.
Нечепуренко и др.).89Пространственно-временной континуум повести «Желтая стрела» [115]отличается тем, что в нем на первый план выходит категория движения, котораябудучи неразрывно связана с пространством и временем, тем не менее, обычноостается «в тени».
В данном произведении именно движение становится ведущимсемантическимисюжетно-композиционнымкомпонентомтекста.Постмодернистская презентация мотива движения в «Желтой стреле» подробнорассмотрена И.Н. Казаковым, который выделяет такие его разновидности, какмеханическое, историческое, а также движение времени и сюжета [50].Основным топосом повести является поезд, который называется «Желтаястрела». На первый взгляд, изображение поезда выглядит вполне реалистично:утренняя очередь в туалет, детский плач, бодрый голос по радио, простыня ссиними треугольными штампами, завтрак в вагоне-ресторане, проводники,холодный чай в подстаканниках.
Однако главный герой Андрей живет в поездемного лет уже ставшей привычной жизнью, и она воспринимается им какестественная, герой не видит ничего необычного в своем существовании. Дажеоднажды утром пришедшие ему на ум уподобление «солнечные лучи – желтыестрелы» не вызывает в сознании героя никаких ассоциаций с названием поезда.Время повести «Желтая стрела» развивается столь же привычно,однолинейно и, на первый взгляд, без привычных для В. Пелевина придумок.Жизнь пассажиров подчинена установленному распорядку: утренний подъем подбодрую музыку, которую передают по радио, ритуальная очередь в туалет,завтрак в вагоне-ресторане с одним и тем же ассортиментом блюд, получение пографику постельного белья. Размеренность и повторяемость ситуаций стираетвремя, которое как будто останавливается.
Андрей помнит «себя пять лет назадточно таким же, как сейчас. Так же шатался тут повсюду, глядел по сторонам,думал то же самое. А ведь еще пять лет пройдут, и то же самое будет…».Во время завтрака Андрей пытается размышлять о происходящем, нопостепенно вязнет в тишине, которая «была похожа на пшенку в его миске – онабыла такой же густой и вязкой как пшенная каша в миске». Проводник поезда вразговоре с Андреем развивает идею о необходимости для человека иметь опору,90«в чем-то таком, что сделает его существование осмысленным. Ему нужноувидеть отблеск высшей гармонии во всем, что он делает.
В том, что он изо дня вдень видит вокруг». Для проводника сомнения Андрея – это гностицизм, которыйолицетворяет собой иерархию демиургов и «несовершенный уродливый мир», чтоне делает человека счастливым. Проводник утверждает, что путь к счастьютолько один и он прост: «найти во всем этом смысл и красоту и подчинитьсявеликому замыслу».В замкнутом пространстве поезда его обитатели внешне и внутреннестановятся похожи друг на друга: на них одинаковая одежда, женщины молодые,но уже располневшие, мужчины в майках навыпуск, и «у многих в руках былопиво». Все наперсточники и их ассистенты в поезде «были очень похожи друг надруга и даже изъяснялись с одним и тем же южным выговором, словно это былаособая народность».
Определенная часть пассажиров занимается бизнесом. Онипокупаютиперепродаюттуалетнуюбумагу,алюминиевыеложки,подстаканники, дверные замки. Для них это и есть «реальный мир», из которогоАндрей выпал, перестав заниматься бизнесом.Попытки размышлять Андрею удаются с трудом, потому что замкнутоепространство и ненужные, но неизбежные контакты с окружающим миром егоподавляют: «Андрей чувствовал, что наступивший день уже взял его в оборот ипринуждает думать о множестве вещей, которые его совершенно не интересуют.Но сделать ничего было нельзя – голоса и звуки из окружающего пространствабеспрепятственно проникали в голову и начинали перекатываться внутри, какшарики в лотерейном барабане, становясь на время его собственными мыслями».Таким образом, в повести появляются некоторые элементы антиутопии. Назамкнутость пространства как признак антиутопии указывает Б.
Ланин, особоподчеркивая,что«интимноепространствогероястановитсямнимым,иллюзорным» [67, с. 161]. Рядом в антиутопии обычно находится другоепространство, либо подчиненное государству, либо представляющее собойиерархическую альтернативу пространству героя. Герои антиутопии подчиненыобщей идее, они лишены индивидуальности и вписаны в социум, который91навязывает им модель поведения и образ мыслей. Б. Ланин очень точно указываетна эту черты антиутопии: «У человека последовательно вырабатываетсяабсолютный конформизм, чётко очерчивается рамка мыслительной деятельности,выход за которую считается страшным преступлением» [68, с. 34]. В повести В.Пелевинаупассажировотсутствуетвнутренняясвобода,онилишеныкритического мышления и не способны оценивать происходящее вокруг. Неслучайно в повести только ребенок задает матери «простые» вопросы, на которыеу взрослых нет ответа.
С возрастом пассажиры утрачивают возможностьразмышлять на отвлеченные темы. Андрей также включен в общее течениежизни. Он смотрит в окно (этот мотив один из самых частотных в повести), иникак не воспринимает мелькающие мимо поезда пейзажи. Герой принимаетучастие в ритуальных действиях, например, в похоронах, хотя бы потому, что онипроисходят рядом с ним. Ему приходится поглощать отвратительный завтрак,потому что другой еды все равно не будет.Однако Хан, некий наставник Андрея, заставляет его посмотреть на себя ивсе происходящее со стороны, в буквальном смысле встряхнув его физически заворотник. Тогда Андрей прислушивается к движению поезда, и понимает, что«слышит ритмично повторяющийся стук стали о сталь, стук, который и до этогораздавался все время, но не доходил до сознания».
Все обитатели поездавоспринимают свое положение как данность, они являются неотъемлемой частьюпоезда. Люди – «нормальные пассажиры» – не понимают, что они пассажиры иим «никогда не придет в голову, что с этого поезда можно сойти». Поезд для егообитателей является единственной реальностью. Однако Андрею удалосьвспомнить, что «Желтая стрела» – это поезд, который идет к разрушенномумосту. Поезд, в котором мы едем».Для пассажиров замкнутое пространство поезда, которое они не могутпокинуть, по сути дела, является тюрьмой: «для них ничего, кроме поезда, простонет». Осознав себя в поезде, Андрей идентифицирует себя как пассажира.
Путемпростых логических умозаключений Хан подводит Андрея к принципиальномувыводу относительно его нового положения: «Остается самое сложное в жизни.92Ехать в поезде и не быть его пассажиром». В связи с этим логично предположить,что в ходе рефлексии герой, в конечном счете, обязательно должен осознатьнеобходимость покинуть поезд.
Пассажиры не только не слышат стук колес, нодаже не воспринимают пространство за окном как реальность, таким образом, дляних данная реальность не существует.С точки зрения И.Н. Казакова, в контексте повести модусы механического,исторического и «физического» движения и времени приобретают характерсимулякра [50, с.77-78]. Для Андрея, сумевшего отстраниться от стереотиповвосприятия, пространственно-временной континуум расширяется. Он начинаетвоспринимать мир за окном не просто как набор пейзажных деталей (лес;бесконечное поле, заросшее травой; волны, поднимаемые ветром; горячийсолнечный свет, пронизывающий грязное стекло; три огромных, коричневых отржавчины трубы какой-то электростанции или завода; голубая река; высокиесиние тучи и др.).
Мировосприятие героя расширяется, и новое пространствовстраивается в бинарную оппозицию здесь (в поезде) – там (за окном).В газете «Путь», издаваемой в поезде, Андрей читает статью «Тотальнаяантропология», посвященную звукам, с помощью которых на разных языкахпередается стук колес: «Ученые подсчитали, что в языках различных народовимеется примерно двадцать тысяч его имитаций, из которых около восемнадцатитысячотноситсякмертвымязыкам».Пропустивзначительнуючастьприведенных газетной публикации имитаций, Андрей находит в самом низустраницы обозначение стука колес на русском языке. Автор статьи сочиняетсентиментально пассаж: «красивее, задушевнее и нежнее всего колеса стучат вРоссии – «там-там».
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
