Диссертация (1155248), страница 18
Текст из файла (страница 18)
‘сирота Дюплесси’),встречаетсятакжевариантenfantsdeDuplessis.Этовыражениеиспользуется для обозначения людей, которые были неправомерноопределены в психиатрические лечебницы в годы правления Дюплесси, ипоотношениюккоторымсложилисьфизическиеиморальныепредрассудки. В 1930-1965-е годы в Квебеке имела место практикапризнания детей-сирот психически больными и определения их впсихиатрические учреждения, где над ними проводились опыты. В концеXX века люди, пережившие ужасную несправедливость, выпущенные изучрежденийподостижениюсовершеннолетия,объединилисьиорганизовали общество les Orphelins de Duplessis.
Деятельность обществабыланаправленапротивправительства,церквиимедицинскихучреждений, которые пострадавшие винили в подделывании документов опсихическом состоянии.104Апелляциякданнойситуациирегулярновозобновляетсявэтноспецифическом дискурсе: «Les orphelins de Duplessis libérés d’unfardeau» [Devoir, 2012] (‘Сироты Дюплесси, освобожденные от бремени’)– заголовок одной из статей квебекской газеты Le Devoir.Как мы говорили ранее, в случае с прецедентными феноменами,сложно сказать какое именно явление актуализируется в дискурсе.
Гдепроходит та грань, позволяющая определить идет ли речь о ситуации,высказывании, имени, тексте? На наш взгляд, нельзя дать однозначныйответ на данный вопрос. Воспроизведение одного феномена частоапеллируеткфеноменудругогопорядкаи,такимобразом,актуализируется сразу ряд явлений. Разберем на примере названия книгиквебекского автора Рода Вьено (Rod Vienneau) – «Grande noirceur.
Lesenfants de la Grande Noirceur. Un génocide canadien» (‘Большая тьма. ДетиБольшой тьмы. Геноцид канадцев’). Здесь используется вербальныйпрецедентный феномен, о которым мы говорили ранее – Grande noirceur,который апеллириует к имени М. Дюплесси, так как подразумевает годыего нахождения у власти. Далее мы видим воспроизведение двухфеноменов в одном выражении - Les enfants de la Grande Noirceur, гдепрецедентныйфеноменGrandeпрецедентногоимениDuplessis.функционированияпрецедентныхNoirceurвыступаетПодчеркнемфеноменов,этукоторыесинонимомособенностьвыраженыименами собственными.Воспроизведениеполнойиличастичнойономастическойидентификации персоналий как способ актуализации эмоциональной икогнитивной информации в них содержащейся является характернойособенностьюфункционированияличныхименвквебекскомнациональном варианте французского языка.
Рассмотрим еще несколькопримеров использования личных имен в качестве синонимов к именамнарицательным.105ФамилияквебекскогосвященникаШарляШиники(CharlesChiniquy) может выступать синонимом к лексеме «безбожник», ввидусудьбы данной личности. Такое употребление редко можно встретить всовременномфранцузскомязыкеКвебекавсвязисосменойобщественных устоев и обесцениванием роли Церкви в судьбе жителейпровинции. Тем не менее, как это отмечает квебекский журналист ДенизаБомбардье (Denise Bombardier), такое употребление было распространеноу предыдущих поколений: «Toute ma jeunesse, j'ai entendu ma grand-mèrereprocher à certaines personnes, surtout des hommes, d'être «des vraischiniquys». J'ignorais que Chiniquy était un personnage, croyant plutôt qu'ils'agissait d'un adjectif argotique qu'elle glissait dans ses conversations»[Bombardier, 2014, 94] (‘Всю молодость я слышала, как бабушка упрекаетотдельных людей в том, что они «самые настоящие шиники».
Я не знала,что Шиники – это персонаж, полагая скорее, что это какое-то жаргонноеприлагательное, которое она вставляла в беседы’). Приведем еще пример:«Les expressions de nos aïeux, telles que: «Des loups dans le bergerie» pourqualifier la présence de protestant[s] au sein de la société, «C’est unChiniquy» pour parler d’un apostat, en allusion au fameux prêtre prédicateurCharles Chiniquy qui s’est converti au protestantisme dans la seconde moitiédu XIXe siècle, «Un canadien-français [sic] qui n’est pas catholique est uneanomalie», «La foi est le ciment de la nation», sont des expressions quitémoignent de l’étroite relation entre nationalisme et adhésion religieuse»[Vidal, 2004, цит. по Martin, 2013, 48-49] (‘Выражения наших предков,такие как: «Волки в овечьем стаде», чтобы охарактеризовать присутствиев обществе протестантов, «Это настоящий Шиники», говоря оботступнике и намекая на многоизвестного священника и проповедникаШарля Шиники, который обратился в протестантизм во второй половинеXIX века, «Франкоканадец [sic] не католик – это аномалия», «Вера –цемент нации» - это выражения, которые свидетельствуют о тесной связи106междунационализмомприведенныхипримеровфункциональноможетрелигиознойвидно,выполнятьпринадлежностью’).чтоономастическаяролиименИзлексиканарицательныхихарактеризовать, классифицировать объект.
При этом понимание значениядеонимизированного имени невозможно без знания культурного контекстаданного имени. Отметим роль персоналий в передаче культурно значимойинформации,впоследнемпримере,информацииокультурныхдоминантах, формирующих особое мировидение квебекцев.Личное имя квебекского монаха, святого Римско-католическойцеркви, Андре Бессета (известного как брат Андре), во французском языкеКвебека синонимично «одаренному человеку», человеку, творящемучудеса, каким был сам Брат Андре. Таким образом, помимо апелляции кперсоналии постоянно возобновляемой в медийном дискурсе провинции:«Les miracles du frère André» [Le Journal de Montréal, 2010] (‘Чудеса братаАндре’), «Frère André: la fabrication d'un saint» [L’Actualité, 2010] (‘БратАндре: создание святого’) – существует устойчивое выражение être leFrère André (досл.
‘быть Братом Андре’), означающее «être prodige, d'untalent hors pair qui tient du génie» [Martin, 2013, 22] (быть одаренным,несравненно талантливым, гениальным).Прецедентными могут выступать как реалионимы, так и мифонимы.Как видно, из приведенных примеров, за прецедентным именем среалионимом стоит личность, знакомая всем представителям квебекскойлингвокультуры. Это «имя-символ», как писал Д.Б.
Гудков. Имя,символизирующее определенные качества, которые выступают в ролидифференциальных признаков имени, и делают возможным, такимобразом, особое функционирование имени в дискурсе.Рассмотрим пример прецедентного имени-мифонима. Имплицитномифоним апеллирует к прецедентному имени – автору произведения, атакже актуализирует прецедентный текст – само произведение, однако в107приводимомдалеепримеренаминтересносамостоятельноефункционирование мифонима как прецедентного имени. Культовыйквебекский роман «Un homme et son péché» (‘Мужчина и его грех’),впервые опубликованный в 1933 году, показывает нам жизнь квебекскойдеревни. Действие происходит в конце XIX века, в эпоху колонизацииЛаврентийской возвышенности.
Главный персонаж романа, СерафимПудрие (Séraphin Poudrier), человек невероятной жадности, держит вподчинении всю деревню благодаря огромному состоянию, которым онобладает. Ядро данного мифонима составляет признак жадности, врезультате имя подвергается деонимизации (перехода из разряда именсобственных в нарицательные) и начинает использоваться как синоним кслову «жадный».
Приведем пример из художественного дискурса «Mais necomptez pas sur ses bidous: il est plus séraphin que Séraphin lui-même!»[Beauchemin, 2002, 20] (‘Даже не рассчитывайте на его деньги: он ещеболее жадный, чем сам Серафим!’). В приведенном примере происходитактуализации сразу двух прецедентных феноменов – имени и текста,путем двойного использования имени Séraphin, в первый раз как именинарицательного, второй раз – собственного.Прецедентный текст, как мы отмечали раннее, являясь по сути своейвербальным явлением, все же фиксируется в памяти в виде некоегоинварианта восприятия и, таким образом, для его актуализациинеобходимаосуществляется,прецедентныхвербализациякакэтогоправило,феноменов,инварианта.путемсвязанныхиспользованияспрецедентнымпрецедентных имен, прецедентных высказываний.использованиепроизведения,прецедентногоимеетцельВербализацияимени,актуализациикаквербальныхтекстом–Однако, не всегданапримерназванияпрецедентногофеноменакогнитивного плана, а является ономастической аллюзией, заключающей всебе значимую для конкретной лингвокультуры информацию.
Приведем108пример: «Ailleurs, une caricature de Robert LaPalme montre le député deSaint-Henri en vacancier en train de se faire bronzer dans une chaise longue. Ilbrandit une page de statistiques qui accordent seulement 34% à «l’Unionnational» (contre 58% aux libéraux). Le texte du dessin contient une allusionlittéraire: «Être miniss’ pour Duplessis c’est un bonheur d’occasion!» [Delisle,2014, 105] (‘Карикатура Робера Ля Пальмы показывает депутата от СанАнри на отдыхе, загорающим на шезлонге. Он обмахивается листом, накотором изображена статистика: 34% — «Национальный союз» (против58% либералов). Текст карикатуры содержит литературную аллюзию:«Быть министром в правление Дюплесси — потасканное счастье!’).Роман«Bonheurd’occasion»являетсяклассикойквебекскойлитературы и наиболее известным произведением Габриэль Руа (GabrielleRoy).
Роман повествует о жизни семьи рабочего класса в одном изпромышленных районов Монреаля времен Второй мировой войны. Романбыл написан в эпоху «Большой тьмы» и предвещал «Тихую революцию».Живо описывая судьбы типичных квебекцев того времени, данных текстповлиял на самосознание жителей провинции и в этом смысле явилсяодним из катализаторов революции.
Таким образом, роль данногопрецедентного текста и связанной с ним персоналии невозможнопереоценить.Персоналии, сыгравшую особую роль в формировании квебекскойидентичности, могут актуализироваться в этноспецифическом дискурсепосредством использования их званий или «прозвищ», которые в своюочередь тоже следует относить к прецедентным феноменам ввиду ихпознавательности в эмоциональном и когнитивном плане. В частности,раннее мы говорили об актуализации прецедентного имени МорисаДюплессипосредствомиспользованиялексемыcheuf.Этонеединственный пример. Le poète national – отсылает нас к прецедентномудля квебекской лингвокультуры имени поэта Гастона Мирона (Gaston109Miron).
А сборник стихов «L’homme rapaillé» (‘Заштопанный человек’),рассматриваемый нами как прецедентный текст, является символомстановления квебекской идентичности.Le père de la Nouvelle France (‘отец Новой Франции’) отсылает нас кСамюэлю де Шамплену (Samuel de Champlain), l’historien national duCanada (‘национальный историк Канады’) – к Франсуа-Ксавье Гарно(François-Xavier Garneau), а le Victor Cousin de l’Amérique (‘Виктор КузенАмерики’) и le Nestor de la presse (‘Нестор прессы’) – к Этьену Парану(Étienne Parent). В этих званиях или «прозвищах» отражается некая, вкаждом случае своя, неотъемлемая характеристика персоналий.Другим способом апелляции к персоналиям, который мы бы хотелиосветитьвэтомпункте,являетсяиспользованиепрецедентныхвысказываний, связанных с ними.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
