Диссертация (1155120), страница 3
Текст из файла (страница 3)
В. Гоголь, в произведениях которого доминирует условное время,использует другой способ создания образа действительности. В «Вечерах на13хуторе близ Диканьки», писатель реалистически описывает народный мир истремится «показать героев народных, отразить стихию народной жизни»[62. С. 152].В постромантизме наблюдается уменьшение удельного веса чистохудожественного элемента. Это, в частности, проявлялось в том, чтописатели предпочитали точку зрения прямого наблюдения, подсматриванияза жизнью. Как утверждает, например, Н. Лесков, настоящий писатель – этоне выдумщик, а «записчик»: «Где литератор перестает быть записчиком иделается выдумщиком, там исчезает между ним и обществом всякая связь»[72. С. 305.].В шестидесятые годы XIX в.
в русской литературе документальностьоформляется как тенденция, она станет определяющей у многих писателей икритиков. Как отмечает Н. Яковлева, именно в это время появляютсябеллетризованныебиографии,растетинтерескмемуарнымиавтобиографическим жанрам, физиологическим очеркам; во многом эторезультат оживленных дискуссий вокруг натуральной школы, а вдальнейшем - влияния французских натуралистов, прежде всего, Эмиля Золя:«выражение „человеческий документ” появилось в контексте идей„экспериментального” романа, завоевав неожиданную популярность иполучив у большинства современников ассоциацию с именем Золя» [103. С.372-374].Именновэпохуреализманаблюдаетсяпервоесознательноеобращение к документу и использование его в качестве литературногоприема в русской литературной классике.
Как отмечает А. В. Сафронов,«сюжеты, человеческие типы, проблематика, приемы письма нередко„переходили” из документальных повествований, из „литературы факта” в„литературувымысла”,помогаяклассикам–Ф.М.Достоевскому,Н.А. Некрасову, М.Е. Салтыкову-Щедрину, Л.Н. Толстому, А.П. Чехову – всоздании бессмертных образов» [139. Электронный ресурс].Первыми, кто заметил значимость документа «самого по себе», былиФ.М.ДостоевскийиЛ.Н.Толстой.Стоитздесьупомянуть14автобиографические «Записки из Мертвого дома» Ф. М.
Достоевского,которыевпечатляютсвоимреализмомповествования.СамФ. М. Достоевский утверждал, что превосходство писателя заключаетсяименно в том, что он в состоянии увидеть в самом обыденном факте«глубину, какой нет у Шекспира» [38. С. 291.].ВсвоемстремленииусилитьдостоверностьизображаемогоЛ. Н. Толстой в повести «Хаджи-Мурат» использует практически безизменений письма Воронцова, а в эпопее «Война и мир» реальныедокументы использованы еще более масштабно.
Однако, несмотря намножество перечисленных работ, русские писатели относились к факту некак самостоятельному элементу произведения, а как составной и служебнойего части: «Документ был в подчинении и говорил то, что им хотели сказать»[69. С. 390].Широкое применение такого метода имело место и в так называемой«каторжной прозе». В конце XIX века вниманием многих писателейпользуются «протоколирование», «документирование» действительности.Эту тенденцию можно наблюдать в романах П. Б. Боборыкина,С. В. Максимова «Сибирь и каторга», А. Ф. Писемского «Трущобные люди»,В.
М. Дорошевича «Каторга», А. П. Чехова «Остров Сахалин», «Из Сибири».Новый «протокольный» способ отображения действительности, ранеехарактерный для журналистики, стал достоянием писателей-прозаиков.Новую роль и важнейшее значение документ приобрел послереволюции и Гражданской войны, эти события привели к небываломувсплеску документированных произведений.Так,документальноеначалобылоотличительнымпризнакомпроизведений первой волны русской эмиграции. В мемуарах этих писателей,посвященных событиям революционных лет, наблюдается активноеиспользование синтеза документа и авторской интерпретации.
Задачаписателя, как подчеркивает Н. Н. Кознова, состоит в отборе материала:«задача мемуариста лишь произвести верный отбор событий в потоке памяти,15восстановить значительные моменты истории, образы героев ушедшеговремени» [113. С. 37.] Ярким примером такого синтеза может служить книгаИ. А. Бунина «Окаянные дни», в основу которой легли дневниковые записиавтора 1917-1920 гг.Новые характеристики приобрел документ в художественной прозе1920-х годов. Прежде всего можно отметить разнообразие способоввключения документа в текст посредством цитат, ссылок, а также прямыхвставок документа (или его имитации). Факт мог служить средством сатиры:«Введениедокументавхудожественнуюструктурукаксредствасатирического изображения имело в 20-е годы устойчивые традиции» [45. С.115.]. Активизацию документа можно обнаружить в творчестве Б.
Пильняка,Д. Фурманова, В. Вересаева и других. Документ в произведениях этогопериодалиботрансформировался,либотерялсвоюжанровуюпринадлежность и становился компонентом общей структуры. Документ могприобретатьметафорическоезначение,раскрывающееособенностимировоззрения художника.Исследователи анализируемого феномена предлагают отличатьдокументированностьидокументальность.Документированностьпозволяет усилить достоверность описываемых событий или имитироватьэтудостоверность,действительностичтоиозначаетфактам.необязательностьДокументальностьже,соответствияпомнениюТ. Н. Головиной, это «особое качество произведения, открывающиедополнительныевозможностивоздействияначитателя...документированность принадлежит тексту художественного произведения иобнаруживается при чтении. Документальность относится к сфере решений»[31.
С. 78].Особая роль в истории документальной прозы принадлежитМ. Горькому. По мнению исследователя истории советской литературыП. В. Палиевского, М. Горький стал первым, кто использовал факт в качествехудожественного элемента произведения: «Переменилось все это лишь споявлением Горького. Здесь произошел переворот в судьбе факта, и он16вырвался на оперативный простор» [69. С. 394]. Однако писатель не смогеще выделить документ как отдельное художественное понятие.
Влитературных портретах, таких как «Лев Толстой», «А. А. Блок» илиотрывках «Из воспоминаний», у Горького впервые в русской литературедокумент получает равноправие и художественное значение наравне свымыслом, но пока только в пределах писательского мира: «У Горькоговнутри его художественного мира факт вышел в равноправие, отвоевал себепозицию, где он мог отстаивать свое, а писатель — свое. […] Горький нашелспособ сделать факт художественным» [69. С. 394-395]Документально-художественный синтез нашел свое воплощение вроманах М.
А. Булгакова и М. А. Шолохова. В романе-эпопее «Тихий Дон»писатель активно использовал подлинные документы, такие как цитаты изсочинений Ленина, тексты листовок, телеграммы, постановления суда.Введение фактов позволило создать многополярный мир России во времяреволюции. Но, как утверждает Е. Г. Местергази, «факт выполняет все ещеслужебную функцию, не обретая самостоятельного эстетического значения»[67.
С.13].Интерес к широкой фактографии стал яркой приметой 1920-х годахXX века и связан он, прежде всего, с деятельностью ЛЕФа. Организация,созданная в 1922 году в Москве, была весьма разнородной по составу, в неевошли поэты-футуристы, конструктивисты, режиссеры нового советскогокино, некоторые формалисты, а возглавил ее Владимир Маяковский.«Именно в такой лаборатории мысли объединяются литературная наука,искусство и идеология.
Связующим звеном меж столь различныминаправлениями служит революционная идея, под эгидой которой онисуществуют. Вот в какой культурной среде зарождается фактография» [41.С. 13]. С 1923 года выходит журнал «ЛЕФ», в дальнейшем переименованныйв «Новый ЛЕФ», заложивший основание эстетики молодых авангардистов.Несомненно, журнал внес значимый вклад в формирование нового подходак фактографии. Особенно оживленные дискуссии велись на страницах«Нового ЛЕФа» в 1927-1928 годах, а их результатом стало провозглашение17превосходства факта над вымыслом. Статьи «Нового ЛЕФа» касаются кактеоретических,такипрактическихаспектовсоставленияновыхпроизведений согласно принципам литературы факта.
Новая литератураимеетвомногимантиэстетическийиполитическийхарактер,ивзаимодействует с другими формами искусства — фотографией, кино,записью на пленке, так как новые технологические средства могутзапечатлеть факт и передать его полностью.Выход в свет в 1929 году сборника статей «Литература факта» сталсвоеобразным апофеозом новой эстетики. Авторы статей— Н. Ф.