Диссертация (1154425), страница 57
Текст из файла (страница 57)
Но не Блок,а именно М.А. Волошин понял суть происходящего, а так же упоминаемыйвыше Алексей Ремизов, который писал: «О моя родина бессчастная, твоя беда, твоё разорение, твоя гибель – Божье посещение. Смирись до последнегоконца, прими беду смою – небеду, милость Божию, и страсти очистят тебя,обелят душу твою» [266:238-239].И Алексей Ремизов, и Максимилиан Волошин понимают библейскуюсуть происходящего, в ней заключен контекст эпохи. Библейская же суть внеисповедимых путях Господних: «Темны и неисповедимы/ Твои последние280пути,/ Что не допустят с них сойти/ Сторожевые Серафимы» [22:120]. Серафим переводится как пламенеющий. Русь в огне, но использование библейского образа показывает, что этот огонь охранительный и очистительный.Начав стихотворение с ветхозаветного эпиграфа из Исайи, Волошин заканчивает Новозаветным убеждением, что Правда Христова воссияет. Тот же Ремизов, кстати, близко знавший и общавшийся с Волошиным, с верой воскликнет «настанет Светлый день» [266:242].В этот пасхальный день можно верить, только обладая мифорелигиозным пониманием мира.
Поэтому поэт, не поднимая меч, будет молиться за тех и за других. Революция абсурдна, но: «В этом абсурде мы находим указание на провиденциальные пути России»[22:322] Поэт верит в будущую Россию, в её высокое предназначение [22:321] )Предназначенность России поэт осмысливал в мифопоэтической форменеспроста.
В «Родине», с одной стороны, сакральность мифа, устоявшиесярелигиозн-мифологические архетипы: Исайя, Христос, блудницы, Серафимы- позволяют М.А. Волошину воссоздать Лик России во всём её многообразии; с другой - передать сознание ритуальности её пути (как известно, однаиз функций мифа - ритуальность, предполагающая путь от Хаоса к Космосу)[см.: 333:24].Если миф даёт возможность художнику постигнуть сакральность путиРоссии, то он же, облечённый в определённую поэтическую форму, долженпо-особому воздействовать на человека.
Поэтому Максимилиан Волошин ивыбирает наиболее приемлемые формы стиха. Неспроста он использует классический стих, идущий из античной культуры - ямб, который передаёт гражданскую и человеческую позицию поэта. В своём дальнейшем творчествеМ.А. Волошин дойдёт до свободного фольклорного стиха как высшей ступени поэтического мастерства, где всё ясно. Но на переломе ещё необходимаформа, можно сказать, «литературная», а не агиографически-фольклорная. Вэтой связи интересны записи поэта: «Белый стих несёт в себе последовательность рассказа. <…> Но он сам в себе не рождает мысли.<…> Стих рифмо281ванный – это храм мистических откровений, скрытый в словах.
<…> Путьмежду двумя рифмованными остриями всегда индивидуален. Только здесьможет выявиться истинная сущность поэта» [85:125]. Эту сущность может идолжен понять человек культуры, к человеку культуры и обращается Максимилиан Волошин. Всё дело в том, что в авангарде русской революции былаинтеллигенция, т.е. люди, считающие себя образованными и знающими историю. К ним обращался художник, чему есть и прямое доказательство: стихотворение «Преосуществление» посвящено художнику Константину Богаевскому. Максимилиан Волошин выбирает для своего стихотворения концепт, можно сказать, событие, которое происходит в Евхаристической тайнево время православного богослужения на Литургии.
Преосуществление – этовеликое Таинство превращения хлеба и вина в Тело и Кровь Христову.Поэт вводит в художественную ткань стихотворения событие церковнойжизни, имеющее непосредственное отношение к каждому православномухристианину. В «Преосуществлении» миру является реальный Бог и Спаситель. И это происходит практически ежедневно в Таинстве Евхаристии.
Господь приносит жертву, чтобы восстал человек. То есть человек не брошен,необходимо лишь увидеть аналогии, понять, что нечто подобное уже происходило, о чём и библейский мудрец говорил [см.: Еккл.1:9-10]. Не брошена иРоссия, в судьбе которой Максимилиан Волошин ищет аналогии в историидревнего Рима, покинутого своими жителями и императором, но ещё не занятого варварами. В этот момент власть естественно перешла в руки папы, обладавшего нравственным авторитетом. Художник надеялся, что на Руси, каккогда-то в Риме, произойдёт Преображение действительности. Сознание М.Волошина буквально пропитано евангельским духом и Христовым пониманием Бытия.
Вначале предвестие таинства жертвенности и соприкосновенияс Богом, после Преосуществление и, наконец, Преображение.Поэт держит руку на пульсе «Ангела времён». Так первоначально называлось стихотворение «Европа». Максимилиан Волошин продолжает искатьпути возрождения России. И эти пути вели к Византии, которая была колы282белью русской христианской цивилизации. В стихотворении диалог поэта иАнгела, что присуще библейской и литературной традициям, используютсябиблейские и мифологические образы. Ангел и поэт проводят читателя помгновениям Вечности, изгибам временного и пространственного бытия.
Европа для Максимилиана Волошина - ощутимая мифологема, вбирающая в себя историческую плоть и дух. Одно её имя рождает многоплановость смыслов. Европа поэтом включена в стихотворный текст многогранно, создаваяисторическую панораму, где античная мифология переплетается с апокалипсисом, рождая диалог в контексте исторического пути европейской цивилизации [см.: 22:122].В этом стихотворении художник возвращается к изображению событийв своей излюбленной манере: совмещению, казалось бы, несовместимого,миф и Св.
Предание соседствуют строкой. Миф невозможно вытеснить изевропейской культуры, он плоть от плоти его, часть исторического сознания.«Блудница, сидящая на звере… » [22:122] - это образ из Откровения [см.:Откр. 17:3]. Это образ Вавилона, вне которого нельзя понять европейскуюцивилизацию, как нельзя ее понять без «девушки, лежащей на быке» [22:122]- древняя повесть, рассказывающая о похищении Зевсом дочери финикийского царя.
История, понимаемая мифично и библейски, даёт поэту правонадеяться на возрождение даже тогда, когда степень разрушения дошла дофундаментального последнего кирпичика: «России нет – она себя сожгла, /Но Славия воссветится из пепла!» [22:123].
Прослеживается евангельскаямысль, что только после смерти возможно Воскресенье. И это Воскресеньебудет светлым, потому что будет не умозрительным, но исторически выстраданным. В письме к А. Петровой художник писал: «Рим Восточный –Византия – образует тысячелетнее царство, которое, рассыпаясь, в свою очередь зажигает Ренессанс на западе и Московское царство на востоке. <…>Дионисов факел возвращается на родину очищенным, не как факел, а какправославная лампада (Православие = ПРАВО СЛАВИИ)» [22:443].283Ключевой образ в тексте - это, безусловно, «Славия воссветится из пепла». Семантическое ядро поэт поставил в финал стихотворения «Европа»,чтобы завершить диалог поэта и ангела фундаментальным утверждением,связанным на подсознательном уровне с традициями Св. Писания.Таким образом, путь Руси можно понимать, только исходя из мифа ибиблейских представлений о мироздании, пропущенных через поэтическоесознание.
Будет уместно добавить слова Мари-Од Альбер, которая пишет оМ.А. Волошине: «Вернувшись в Россию, он погружается с 1916 года в изучение русской истории текстов Священного писания, отыскивая в них разгадку трагических событий, свидетелей которых он являлся. Этот элегантныйценитель и последователь парнасцев и символистов становится, таким образом, великим поэтом, неистово описывающим Революцию, анализирующимсамую ее суть, ее реальный ужас, а не с энтузиазмом воспевающий ее иллюзорную новизну и опасную утопичность» [375:3].§3. Поиск истоков русской смуты.
Лики и личины РоссииДля лучшего понимания происходящего Максимилиан Волошин обращается к древнерусским текстам и сказаниям. Близость древнерусской литературы к народным преданиям возбуждала в поэте стремление обратитьсяименно к древнерусским текстам. Первым опытом в стихотворном переложении оригиналов древнерусской литературы была повесть КатыреваРостовского, в которой художник добавил два портрета: Марины Мнишек иФиларета – «создав своеобразную поэтическую стилизацию древнего источника» [22:443].Надо признать, что обращение к русской истории становится характерным для писателей, творивших в первую половину ХХ века. Это и замечательные трилогии Д.С.
Мережковского «Христос и Антихрист» и «ЦарствоЗверя», это и обращение А.Н. Толстого к образу Петра Великого.Демоны и бесы, власть и благодать – все это для Максимилиана Волошина лики России. Так, стихотворение «Дметриус-Император» для художника не просто картина, в которой является лицо самозванца, но это явление284демонического лика. В письме к уже упоминаемой А.М. Петровой он писал:«Мне, может, удастся выявить после и лики русских демонов, не только бесов. Пока у меня единый русский демон – Дмитрий-Император» [22:443].
Дляпоэта самозванец ассоциировался с упоминаемым в Евангелии легионом бесов. Максимилиан Волошин вспоминает евангельский текст [см.: Мрк. 5:9],который он держал в сознании, когда обращался к истории смутного времени, о чём писал сам в статье «Россия распятая» [22:318-319]. И в другом месте, осмысляя русскую историю и евангельский текст, он скажет: «Великаярусская равнина – исконная страна бесноватости <…> Свойство бесов –дробление и множественность» [22:327].Надо полагать, что вольное трактование евангельского текста было вызвано происходящими событиями.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
