Диссертация (1154419), страница 48
Текст из файла (страница 48)
"Ш" (библиография к Шолохову). Я - на букву "О"(библиография к Окуджаве).Какое убожество...» (С. Довлатов. Ремесло. С. 40).В «Записных книжках» это звучит еще более уничижительно:276«КритикСамуил Лурьеия попаливэнциклопедию.Влитературную, естественно, энциклопедию. Лурье на букву «Ш» –библиография, если не ошибаюсь, к Шефнеру. А я, еще того позорнее, набукву «Р» – библиография к Розену. Какое убожество».В.П. Изотов справедливо отмечает, что «словарь-комментарий к текступредполагает не только уяснение значения конкретного слова, но иустановление (если это необходимо) связей конкретного слова с другимисловами произведения, а так же и проекцию на употребление этого слова вдругих произведениях данного автора» [Изотов 1999, с. 4].Противоречия и парадоксы у Довлатова довольно часто «завязаны» навнутреннем и внешнем, истинном и ложном, в том числе – на положительнойоценке творчества и запрете или разрешении публиковать произведения.Приведем примеры:«Язвительное пророчество Анатолия Наймана сбывалось.
Ястановился "прогрессивным молодым автором". То есть меня непечатали. Все, что я писал, было одобрено на уровне рядовых журнальныхсотрудников. Затем невидимые инстанции тормозили мои рукописи. Ктоуправляет литературой, я так и не разобрался...» (С. Довлатов. Ремесло.С. 50).Те, от кого зависит судьба рукописи, зачастую сами путаются в оценках,нарушают логику рассуждений, извергают противоречия (запретить – издать):«Довлатов пишет о городских низах.
Его персонажи - ущербныелюди, богема. Их не печатают, обижают. Они много пьют. Допускаютизлишества помимо брака. Чувствуется, рассказы автобиографические.Довлатов и его герои - одно. Можно, конечно, эту вещь запретить. Нолучше - издать. Выход книги будет естественным и логичнымпродолжением судьбы героев. Выход книги будет частью ее сюжета.Позитивным жизнеутверждающим финалом.
Поэтому я за то, чтобыкнигу издать...» (С. Довлатов. Ремесло. С. 72).277Довлатов развивает мысли своих рецензентов – по принципу известногориторического приема «доведение до абсурда» и действительно, к таковомунеизбежно приходит:«Знаете, интересная рукопись побуждает к высоким требованиям.А бездарная - наоборот...Ясно,думаю.Бездарнаярукописьпобуждаеткнизкимтребованиям. В силу этих требований ее надо одобрить, издать.Интересная - побуждает к высоким требованиям.
С высоты этихтребований ее надлежит уничтожить..». (С. Довлатов. Ремесло. С. 108).Видимо, приязнь к парадоксам, ко всяческим странностям обусловленасоветской закалкой (СССР он называет в «Записных книжках» «странойабсурда»), жизненной позицией писателя, он считает их обязательными:«Вот и хорошо, думаю.
Вот и замечательно. В любой ситуациинеобходима какая-то доля абсурда» (С. Довлатов. Филиал. С. 28).Эту же фразу он неоднократно цитирует от имени своих героев:«Как часто повторяет Юзовский: в любой ситуации необходимадоля абсурда» (С. Довлатов. Филиал. С. 142).«Юзовский в который раз повторил:- В любой ситуации необходима минимальная доля абсурда(Филиал).То есть имела место неизбежная в русской литературе доляабсурда» (С. Довлатов. Записные книжки. Эл. ресурс).Смирившись с этим, Довлатов обреченно восклицает:«Должнабытьвлитературекошмарная,невероятная,фантасмагорическая путаница!» (Там же).Хотя, безусловно, нельзя считать парадоксы и парадоксальный стройличности сугубо советскими явлениями.
Так, например, Довлатов, уже живя вСША, в результате детального анализа ряда понятий как бы извиняясь(«вынужден прибегнуть») приходит к такому выводу:278«…Я вынужден прибегнуть к парадоксальной формулировке:«халтурщики» в Америке есть, а слово «халтура» в американскомлексиконе – отсутствует. Как же так?» (С. Довлатов. Записные книжки.Эл. ресурс).Правда, абсурд, парадокс – далеко не единственное и не самое богатоесредство для описания многогранных, интересных, с точки зрения Довлатова,событий, личностей.
Так, он делится с читателем такими (не без иронии)размышлениями о поэте Уфлянде:«Может, вылепить его из парадоксов? Веселый мизантроп…Тщедушный богатырь… Не получается. Две краски в парадоксе. А вУфлянде больше семи…» (С. Довлатов. Записные книжки. Эл. ресурс).Здесь снова оценочными и смыслообразующими текстовыми единицамиявляются метафоры (вместо «описать» – «вылепить»), цифры. Две краски мало.Читатель ждет другую – гораздо большую – цифру или же отсутствие каких быто ни было цифр (что-то типа «уйма», «множество», «тьма», «не поддаетсяисчислению» и под.). Однако бег читательского воображения тут же иограничивается смешным «больше семи».
Даже не десять, не более десяти.Интересные качества описываемого персонажа остаются всего лишь в первомдесятке…Довлатов рассчитывает на парадоксальное же мышление своихчитателей, он приглашает их к размышлению над такими, например,парадоксальнымиутверждениями,которыепредставляютсяемуаксиоматичными:«Сложное в литературе доступнее простого» (С. Довлатов. Записныекнижки. Эл.
ресурс).Можно ли считать парадоксальной такую его известную фразу:«После коммунистов я больше всего ненавижу антикоммунистов» (С.Довлатов. Записные книжки. Эл. ресурс).Противоречивость фразы – сознательная, снимается она посредством279экстралингвистическогознания о том, что Довлатов по сути своейдиссидентом, борцом против режима не был, «он не отягощал своё сознаниеборьбой с Советской властью» [Глотов, 2011, Эл.
ресурс]. Посему истинныйсмысл фразы – ненависть к политике вообще, к идейным борцам любого рода.«Средидоминирующихкомпонентовсемантики,образующихопределенный мир, очерченный С. Довлатовым с помощью субъективизациипонятий ”норма” – ”абсурд”, преобладают смысловая несовместимость,неожиданное преобразование объемов понятий, характерные для этого явления.Большей частью он не ограничивается регистрацией сиюминутных чувств, асам отмечает их противоречивость, стремится найти этому объяснение»[Букирева, 2000, с. 94]. Так, например, он записывает парадоксальную фразу идалее на нескольких страницах представляет те факты и мысли, которые его ипривели к парадоксу:«…Русская литература, в отличие от европейской и американскойлитературы, с западной точки зрения литературой не является.Этот парадокс требует некоторой расшифровки…» (С.
Довлатов.Записные книжки. Эл. ресурс).Итог расшифровки тоже несколько парадоксален – для западногоменталитета:«Писателя в России всегда воспринимали как пророка, приписывалиему титанические возможности и ждали от него общественных деянийсамого крупного, государственного масштаба. Роль и поприще писателявсегда считались в России очень почетными и потому сказать о себе: “Я– писатель” всегда считалось в России крайне неприличным, все равно,как сказать о себе: “Я – красавец”, “Я – сексуальный гигант” или “Я –хороший человек”» (С. Довлатов.
Записные книжки. Эл. ресурс).«Диапазон парадоксальных довлатовских оценок чрезвычайно широк: отизображения обычного предмета до глубокого самоанализа» [Букирева, 2000, с.94].280«Кроме того, человеческое безумие – это еще не самое ужасное. Сгодами оно для меня все более приближается к норме. А нормастановится чем-то противоестественным.Нормальный человек бросил меня в полном одиночестве. Аненормальный предлагает кофе, дружбу и чулан…» (С. Довлатов.Компромисс.
С. 384).Норма и аномалия – предмет обсуждения, тема для ломания копийлитераторов, коллег Довлатова, что вылилось в их аномальное поведение:«Найман и Губин долго спорили, кто из них более одинок. Рейн сВольфом чуть не подрались из-за того, кто из них опаснее болен.Ну, а Шишагов и Горбовский вообще перестали здороваться.Поспорили о том, кто из них менее вменяемый. То есть менее нормальный»(С. Довлатов. Записные книжки. Эл. Ресурс).Ироническое мышление «можно считать проективным: необязательноэмпирически наблюдать несоответствия и нелепости мира – человек сподобным складом ума может их прогнозировать» [Попкова, 2006, с. 84].
Так,например, к поведенческому абсурду подталкивает плановое социалистическоепроизводство, жесткая идеология, чиновничье-бюрократическое самодурство, счем нормальными путями и средствами бороться невозможно:«Так что единственное оружие в борьбе против советскогогосударства – абсурд…» (С. Довлатов.
Наши. С. 439-440).Однако и аналогичные, абсурдные же действия, могут помочь ненадолгои потому – тоже не выход: разрушается личность, ломается психика. Возникаеттупиковая ситуация, которую Довлатов разрешает по принципу «клин клиномвышибать»:«"Сократить на двенадцать процентов количество авторскихматериалов ".Я стал думать, что это значит. Число авторских материалов нарадио было произвольным. Зависела эта цифра от самых разных281факторов. Что значит – двенадцать процентов от несуществующегоцелого?..«Количество авторских материалов сокращено на одиннадцать ивосемь десятых процента».Затем добавил: «Что положительно отразилось на качестве».В борьбе с абсурдом так и надо действовать. Реакция должнабыть столь же абсурдной.
А в идеале – тихое помешательство» (С.Довлатов. Филиал. С. 81-82).Эти же – навязанные извне – парадоксы вклиниваются и в творчествохудожника, в его сущность. По Довлатову, жить и творить в идеологическизашоренной стране можно только не понимая происходящего вокруг тебя –отсюда низкое качество тогдашней литературы. Как только начинаешь хотьчто-то осознавать – писать уже не следует, поскольку еще нет четкостимыслей, а когда осознал всю полноту картины – писать уже невозможно,чтобы не пойти вразрез с идеологией и присущими ей множественнымизапретами:«Я ощущал какую-то странную зыбкость происходящего. Какбудто сидел в переполненном зале.
Точнее, был в зале и на сценеодновременно. Боюсь, что мне этого не выразить.Кстати, поэтому-тоя ине художник. Ведь когдатыиспытываешь смутные ощущения, писать рановато.А когда ты все понял, единственное, что остается, – молчать» (С.Довлатов. Филиал.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
