Диссертация (1151197), страница 21
Текст из файла (страница 21)
Аргументации данного тезиса иразработкеотечественноймоделиконституционно-правовойзащитыперсональных данных будет посвящена настоящая глава.Представляется необходимым первоначально остановиться на тех вопросах,которые имеют ключевое значение для обоснования предлагаемого авторомподхода к истолкованию положений Конституции РФ как обеспечивающих защитуперсональных данных. Соответствующие вопросы, аналогичные рассмотреннымприменительнокгерманскоймоделиконституционно-правовойзащитыперсональных данных, можно разделить на следующие три группы:I.значениеЕвропейскойКонвенциидляроссийскойсистемыконституционно-правовой защиты персональных данных;II.
содержание понятия «персональные данные» в российской правовойсистеме;III.отдельныевопросытеорииправчеловекавотечественнойконституционно-правовой доктрине: двойственная природа конституционныхправ, адресаты конституционных прав, расширение содержания конституционныхправ.I.ЗначениеЕвропейскойКонвенциидляроссийскойсистемыконституционно-правовой защиты персональных данных296Конституция Российской Федерации: принята всенародным голосованием 12 декабря 1993 г.: по состоянию на 21июля 2014 г.
// Российская газета. 1993. № 237; СЗ РФ. 2014. № 31. Ст. 4398.81Рассмотрение вопросов о правах человека в различных государствах, в томчисле и в России, не может ограничиваться лишь рамками национальногоправопорядка.Кнастоящемувременисформироваласьцелаясистемамеждународных договоров в сфере прав человека, которые закрепляют те или иныеправа в своих текстах и возлагают на государства-участники обязательства по ихобеспечению на своих территориях.
Игнорировать положения тех международныхдоговоров, участником которых государство является, не представляетсявозможным297.Для целей настоящей работы особое значение приобретает проблемасоотношения конституционных прав, гарантированных Конституцией РФ, иконвенционных прав, закрепленных в Европейской Конвенции298. Такое значениево многом обусловлено тем обстоятельством, что создан и действует судебныйорган (ЕСПЧ), в компетенцию которого входит толкование и применениеКонвенции и протоколов к ней, то есть создан механизм судебного контроля засоблюдением государствами-участниками своих обязательств. С известной долейусловности представляется возможным провести аналогию между деятельностьюЕСПЧ и национальных органов конституционного контроля, в том числеКонституционного Суда РФ (далее – КС РФ, также Конституционный Суд России),в том смысле, что и Конвенция, и конституции государств, содержащие весьмаабстрактно сформулированные положения, получают конкретное содержательноенаполнениеименноврамкахдеятельностисоответственноЕСПЧ299инациональных органов конституционного контроля.297Подробно о роли международно-правовых стандартов прав человека в правовой системе России см.: НевинскийВ.В.
Международно-правовые стандарты прав человека в конституционном законодательстве России // Материалывсероссийской научно-практической конференции «Применение международных договоров в области правчеловека в правовой системе Российской Федерации» / Уральская государственная юридическая академия; Институт«Открытое общество» (Фонд Сороса).
Екатеринбург, 2003. С. 68-71.298Для Российской Федерации Европейская Конвенция вступила в силу 5 мая 1998 г. (СЗ РФ. 2001. № 2. Ст. 163).299В литературе существуют различные подходы к определению характера юрисдикционных полномочий ЕСПЧ.Некоторые исследователи полагают, что он обладает «определенной функцией конституционного контроля». См.,напр.: Митюков М.А., Станских С.Н.
Письменное разбирательство в конституционном судопроизводстве: Россия иопыт зарубежных стран // Государство и право. 2005. № 10. С. 5-13; Перчаткина С.А. Реализация решенийЕвропейского Суда по правам человека органами судебного конституционного контроля: сравнительно-правовоеисследование. Автореф. … дис. канд. юрид. наук. М., 2011. С. 5.
О процессах конституционализации ЕСПЧ см.:Садурский В. Расширение Совета Европы в восточном направлении и конституционализация Европейского суда поправам человека // Сравнительное конституционное обозрение. 2011. № 1. С. 94-104. Л. Гарлицкий указывает насходство содержания и методов интерпретации Европейской Конвенции и конституций (основных законов82Положения Конституции РФ как акта высшей юридической силы, по мнениюабсолютного большинства исследователей, обладают приоритетом, в том числе,передположениямимеждународныхдоговоровРоссийскойФедерации,являющихся согласно части 4 статьи 15 Конституции РФ составной частью ееправовой системы300.Участие в международном договоре предполагает обязанность государствавыполнять взятые на себя обязательства.
Именно поэтому постановления ЕСПЧ,вынесенные по жалобам против Российской Федерации, как неоднократно отмечалКС РФ, подлежат исполнению301.Вместе с тем в силу приоритета Конституции РФ, как указывает КС РФ вПостановлении от 14 июля 2015 года № 21-П, «гармонизация российского права сконвенционным, толкование и применение которого осуществляются ЕвропейскимСудом по правам человека в процессе рассмотрения конкретных дел, допустималишь постольку, поскольку она не порождает противоречий с КонституциейРоссийской Федерацией»302. В обоснование возможности отступления от данногоЕСПЧ истолкования Европейской Конвенции Конституционный Суд Россииссылается среди прочего на практику зарубежных конституционных судов, в томчисле практику ФКС Германии (пункт 4 мотивировочной части Постановления от14 июля 2015 г. № 21-П).Вместе с тем не представляется возможным согласиться с тем, как КС РФрасставляет акценты, излагая выработанный ФКС Германии подход к определениюсоотношения Основного закона и Европейской Конвенции (в истолковании ЕСПЧ).В Постановлении от 14 июля 2015 г.
№ 21-П указывается, что ФКС Германии былагосударств) и отмечает, что «… в процессе применения Конвенции, как и любой конституции, ее общиеформулировки должны «переводиться» на язык более конкретных правил и принципов … в этом отношениидействия Страсбургского суда вполне похожи или подобны образу действия «типичного» конституционного иливерховного суда». См.: Гарлицкий Л. «Конституционные ценности» и Страсбургский суд // Сравнительноеконституционное обозрение.
2008. № 6. С. 82-83.300См., напр.: Будылин С.Л. Конвенция или Конституция? Международное право и пределы государственногосуверенитета // Закон. 2013. № 12. С. 65; Карандашов И.И. Непосредственное действие норм международныхдоговоров в правовой системе Россиской Федерации. Автореферат дис. … к.ю.н. СПб., 2013. С. 22; Эбзеев Б.С.Комментарий к статье 15 Конституции РФ // Комментарий к Конституции Российской Федерации / под ред. В.Д.Зорькина. 2-е изд., пересмотр. М.: Норма : ИНФРА-М, 2011. С. 159.301См.: Постановление КС РФ от 6 декабря 2013 г. № 27-П // СЗ РФ. 2013. № 50.
Ст. 6670; Постановление КС РФ от14 июля 2015 г. № 21-П // СЗ РФ. 2015. № 30. Ст. 4658.302Пункт 4 мотивировочной части Постановления КС РФ от 14 июля 2015 г. № 21-П.83выработанапозицияоб«ограниченнойправовойсилепостановленийЕвропейского Суда по правам человека» и о том, что Европейская Конвенциянаряду с практикой ЕСПЧ «служит лишь ориентиром для толкования приопределении содержания и сферы действия основных прав и принципов ОсновногоЗакона ФРГ…».
При этом КС РФ дает отсылку к трем решения ФКС Германии, втом числе к достаточно хорошо известному российским исследователям делуГёргюлю (Görgülü) (2004 год). Однако КС РФ не упоминает о Постановлении поделу о превентивном заключении (Sicherungsverwahrung) 2011 года, в которомФКС Германии весьма подробно изложил позицию относительно местаЕвропейской Конвенции и практики ЕСПЧ в немецкой правовой системе, указав, вчастности, что Конвенция служит помощью в истолковании положений Основногозакона,имеющейконституционно-правовоезначение;приэтоморганконституционного контроля посчитал возможным вернуться к рассмотрениюнормы, которая ранее была им признана конституционной, на том основании, чтов принятом ЕСПЧ решении содержатся новые аспекты, которые следует учесть приистолковании Основного закона (в конечном итоге ФКС Германии пересмотрелсвою позицию, признав превентивное заключение в действовавшем видепротиворечащим Основному закону)303.За указанием Конституционного Суда России в Постановлении от 14 июля2015 г.
№ 21-П на возможность существования противоречий между КонституциейРФ и Европейской Конвенцией следует обоснование допустимости отказа Россииот исполнения решений ЕСПЧ в тех исключительных случаях, когда такие решенияоснованынаистолкованииЕвропейскойКонвенции,противоречащемКонституции РФ. Вместе с тем путь противопоставления конвенционного инационального уровней правового регулирования, как представляется, не являетсяединственно возможным способом разрешения разногласий, возникающих время303См.: Urteil des Zweiten Senats des Bundesverfassungsgerichts vom 4. Mai 2011 2 BvR 2365/09, 740/10, 2333/08,1152/10, 571/10 // BVerfGE 128, 326, 366-407. См. также о позиции ФКС Германии по делу о превентивномзаключении (на русском языке) в статье Президента ФКС Германии А.
Фоскуле: Фоскуле А. Альянс европейскихсудов и защита прав человека. С. 138-139.84от времени между ЕСПЧ и национальными органами конституционного контроля,в том числе КС РФ304.Важно отметить, что такие разногласия носят характер исключений.
Общимправилом являются диалог и отношения сотрудничества между этими судами305.В сфере защиты персональных данных, как представляется, существуетзначительный потенциал для взаимодействия КС РФ и ЕСПЧ. В силу того, что вРоссии пока не сформировалась практика конституционно-правовой защитыперсональных данных, особый интерес вызывает практика ЕСПЧ, которыйвключает защиту персональных данных в содержание права на уважение частнойжизни (статья 8 Европейской Конвенции) в тех случаях306, когда последниеотносятся к частной жизни307.При этом понятие частной жизни ЕСПЧ толкует расширительно иподчеркивает невозможность дать ему «исчерпывающее определение»308.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
