Диссертация (1148966), страница 15
Текст из файла (страница 15)
Самыйпростой путь к тому, чтобы сделать их психологически приемлемыми приусловии сохранения их теоретического наполнения, это их совмещение. Будучисовмещенными, они представляются обыденному здравому смыслу вполнекомфортными.Подсовмещениемследуетпониматьсохранениекакфеноменальной, так и агентивной стороны субъективности. Аргументация впользу обоих тезисов в истории философии предоставлена с избытком. Наиболееэкономичным было бы подобрать такую, в которой обоснование первого тезиса«субъекта-зрителя» было бы условием истинности тезиса «субъекта-актора».Тогда, если будет понятно, что в обоих случаях говорится об одном предмете, а нео разных предметах, обозначаемых одними терминами, мы бы могли заключить,104Чалмерс Д. Сознающий ум: В поисках фундаментальной теории. М: УРСС. 2013.
С.127.Dennet D. Consciousness Explained. New York: Back Bay Books. 1992. P. 29.106Корягин А. Д. Корягин Против трансцендентализма в этике // Гаспарян Д. Э., Философиясвободы СПб.: Алетейя, 2011. С.197.10569что «сохранили» понятие субъекта в полном смысле этого слова, какпереживающую и самостоятельно действующую единицу.Прежде чем мы перейдем к рассмотрению означенных тезисов, стоитпроговорить вопрос о том, зачем нам вообще нужно понятие субъекта. Почему быне избавиться от него как от метафизической пустышки или иллюзии народнойпсихологии (folk psychology)?107 Дело в том, что наши суждения о других людях,о самих себе, о моральной ответственности и ценностях фундаментальноподразумевают то, что философский субъект существует как реальная категория.И если мы откажемся от этой категории, то придется либо радикальноперестраивать наш способ суждения о вышеназванных предметах, либодоказывать, что они вполне осмысленны и без реальности философской категориисубъекта.
Начнём с того, к каким теоретическим последствиям ведёт элиминациясубъекта для наших представлений о ценностях, затем перейдем к тому, что этозначит для осмысленности разговора о себе и других в контексте моральнойответственности.В «Логико-философском трактате» Людвиг Витгенштейн писал, что«Субъект не принадлежит миру, а лишь является его границей» [«Трактат»,5.632]108. То есть, в мире фактов нет субъекта.
Пока мы оставим в стороне вопросо том, насколько обоснованно это суждение, для нас важно, что для этики иэстетикитакоеметафизическоепозиционированиесубъектаимеетфундаментальное онтологическое следствие: в мире нет субъекта, которому мымогли бы приписывать те или иные ценности. Отечественный исследователь С.В.Данько пишет, что вслед за субъектом из мира эмпирически доступных фактоввыносятся и ценности, а потому все предложения о них относятся к классу«псевдопредложений»109, что обессмысливает всякую глубокую дискуссию обэтических и эстетических ценностях.
Повторимся, мы не хотим сказать, что какие107Churchland P. and Haldane J. Folk Psychology and the Explanation of Human Behaviour //Proceedings of the Aristotelian Society, Supplementary Volumes. 1988. Vol. 62. P. 229.108Витгенштейн Л. Логико-философский трактат М.: Канон, 2008. C. 212.109Данько С.В. Смысл жизни и философское «Я» в ракурсе исследований Л. Витгенштейна //Vox. Философский журнал, 2012. Т. 001. № 13. C. 7.70бы то ни было нежелательные следствия являются достаточным основанием длятого, чтобы отказаться от элиминации субъекта, но обращаем внимание на то, чтотакие следствия обходятся нам слишком дорого, что ведет к тому, чтобы со всейсерьезностью подойти к вопросу об онтологическом статусе субъекта.Понятие субъекта в повседневных суждениях о себе, других и нашейответственности имплицитно присутствует в каждой пропозиции.
Когда мыпроизносим личное местоимения «я» во фразах, описывающих наши действия, мыне имеем в виду только наше тело или только наше сознание. Предложение «ярассказал им историю» не тождественно по смыслу предложению «тело Xпроизнесло набор звуков Y». То же самое касается и действий других людей.Если Таня роняет в речку мяч, а затем плачет, то роняет мяч и плачет именноТаня, а не Танино тело или поток Таниного сознания. Или, когда мы говорим онаказании, мы подразумеваем, что существует наказываемый субъект, нетождественный его телу. Никто не наказывает тело в бессознательном состоянии,а если в целях наказания какие-то манипуляции с телом в бессознательномсостоянии и производятся, то лишь для того, чтобы провинившийся обнаружилих, очнувшись.
При этом сознательные переживания отдельно от тела наказатьневозможно. Таким образом, если субъект – это всего лишь иллюзия, то ошибкасодержится либо в предложенных примерах, либо в их интерпретации.У нас есть три возможных сценария описания категории субъекта. Первый –сказать, что субъекта нет, и поэтому нам нужно перестраивать то, как мы говорими думаем. Второй – сказать, что субъекта нет, но изменять ничего не нужно.Третий – что субъект существует в качестве самостоятельной категории и за нейстоит некоторая реальность, на которую указывает эта категория и суждения наобозначенные выше темы.
Каждый из этих сценариев логически допустим, но невсе они в равной степени социально нейтральны. Такой расклад возможныхтеоретических сценариев в высшей степени напоминает расклад решений попроблеме свободы воли, где детерминизм примерно соответствует первомусценарию: метафизической свободы воли нет, поэтому мы должны пересмотретьсвою социальную практику. Компатибилизм примерно соответствует второму71сценарию: метафизической свободы воли нет, но нам не надо пересматриватьсвою социальную практику, так как у нас есть то, что мы можем назватьнеметафизическойсвободойволииеёдостаточно,чтобыобосноватьсправедливость наших практик.
Либертарианство примерно соответствуеттретьему сценарию: метафизическая свобода воли есть, и поэтому нам не надопересматривать устоявшуюся социальную практику.Рассмотрим вопрос о теоретической уместности понятия субъекта в связке свопросом о свободе воли.
С одной стороны, мы приняли за предпосылкудетерминизм, который лишает субъекта метафизической свободы воли, а с другойстороны, тезис субъекта-актора говорит, что субъект-актор может действоватьсамостоятельно. И понятие субъекта, и понятие свободы воли сталкивается сочевидными трудностями на пути инкорпорирования в физикалистскуюонтологию.Идляметафизическойсвободыволи,идлясубъектафундаментальный вопрос заключается в том, отсылают ли они к сущностям dedicto или de re. То есть, стоят ли за этими понятиями лишь наши слова или такжевещи,называемыеэтимисловами.Дляпроблемысвободыволиестьобщепринятая матрица возможных ответов на этот вопрос110, и существуютспециальные термины для обозначения ответов из этой матрицы. В случае жесубъекта, несмотря на многочисленные попытки его деконструкции (от Юма доКожева), такой общепринятой матрицы пока не существует. На примере вопросао свободе воли мы должны будем понять, какие пути открыты для нас длявключения понятия субъекта в физикалистскую онтологию.
При этом стоитучесть, что любое решение вопроса о свободе воли накладывает те или иныеограничения на вопрос об онтологическом статусе субъекта. Так либертарианствопочтиавтоматическилегитимируеткатегориюсубъекта,посколькузатруднительно сохранить понятие свободы воли и при этом элиминировать изметафизики того, кто ей обладает. Но для тех теорий, что не признаютсуществование110метафизическойсвободыволи,тезиссубъекта-актораPereboom D. Living without Free Will. Cambridge: Cambridge University Press, 2003. P.XIX.72представляет затруднение: как можно определить субъекта как агента действия,если события с ним случаются, а не выбираются им?Для того чтобы примирить тезис субъекта-актора с детерминизмом икомпатибилизмом, есть как минимум два пути.
Первый путь – это языковой путь.Можно попытаться показать, что невозможно сформулировать осмысленныефразы, отрицающие наличие субъекта-актора, даже если мы исходим из того, чтовсе события происходят в мире с необходимостью. Этот путь в случае успехабудет закреплять тезис субъекта-актора de dicto – в словах. Таким путем пошелПитер Стросон в своей статье «Persons»111, где он не только обезоружилскептически настроенных относительно субъективности оппонентов тем, чтопоказал, что они не могут непротиворечиво высказать свою позицию, но иобъяснил концептуальную схемы на которой строится вся аргументация скептика.Второй путь – это создание такого описания субъектов и их каузальныхспособностей, которое помогло бы вычленять их в причинно-следственномпотоке и при этом воздерживаться от постулирования метафизической свободыволи.
Такой путь в случае успеха будет закреплять тезис субъекта-актора de re – ввещах. Он не просто защищает субъекта от нападок, но предлагает позитивноетолкование отстаиваемого тезиса. Позитивное толкование заключается в том,чтобы открыть то, чем именно в каузально детерминированном миресубъективная причинность (действия) отличается от любой иной.
Наш ответ, сучётом дальнейших разъяснений, будет заключаться в том, что действия – этотакой класс событий, в полную причину которых входят интенции в самомшироком смысле слова: от желаний и неосознанных импульсивных движений допродуманных рациональных решений. Предложенный ответ соответствуеттретьему из определенных выше сценариев (что за категорией субъекта стоитнекоторая реальность) и вполне согласуется как с детерминизмом, так и скомпатибилизмом, а также делает доказательство тезиса субъекта-акторазависимым от тезиса субъекта-зрителя.111Strawson P.F. Persons // Chappell V.C., The Philosophy of Mind.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
