Диссертация (1148574), страница 18
Текст из файла (страница 18)
В силу чего? Наиболее убедительный ответ на это вопрос дает87Т.В. Чернышова, которая в своем исследовании «Тексты СМИ в ментальноязыковом пространстве России» выявила строгую зависимость междуполитической ориентацией издания и ее устойчивыми когнитивно-речевымипроявлениями в нем. Каждое СМИ, согласно этой концепции, формируетсвой речевой облик, исходя из предположений о языковой личности своегочитателя, исходя из фактора адресата. И естественно, что важнойсоставляющей удачного речевого взаимодействия автора и читателя являетсяпересечение их тезаурусов, которое во многом определяется лексиконом, вкоторый входят и фразеологические сочетания вроде использованногоАлександром Прохановым.
Оценка в данном случае непосредственно следуетза идеологией. Для нас же важнейшим является то, что «изучая способорганизации лексикона, можно исследовать тезаурус, а через него получитьпредставление о внутренней когнитивной структуре публицистическоготекста»1.Релевантной в этой связи также оказывается категория идеологическоймодальности, которая «отражает мировоззренческий характер текста ипозволяетвыделитьизширокогоспектраоценочныхотношений,характерных для концепции модальности вообще, те, которые строятся наоснове определенных политических взглядов и идеологических ценностей»2.Идеологическая модальность – неотъемлемая черта любых журналистскихтекстов (обнаружить ее можно даже в новостных жанрах). «Ориентация наидеологические тексты накладывают весьма значительный отпечаток наречевой облик издания, будучи мощным стилеобразующим фактором.Наиболее ярко это влияние заметно на лексическом уровне»3.
Именноидеологической модальностью «задается» формирование образной системыхудожественно-публицистического текста.1Чернышова Т.В. Тексты СМИ в ментально-языковом пространстве современной России. — М.: Книжныйдом «ЛИБРОКОМ», 2009. — С. 120.2Добросклонская Т.Г. Медиалингвистика: системный подход к изучению языка СМИ. — М.: Флинта, 2008.— С.
168.3Русская речь в средствах массовой информации: Стилистический аспект / Под ред. В.И. Конькова. —СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2007. — С. 63.88Обратимся непосредственно к публикации. Развивая первую микротемутекста – победу СССР в Великой Отечественной войне, автор пишет:Десять сталинских ударов, десять красных клиньев вбивала моя Родина вкосматое тулово фашизма. В подвале имперской канцелярии гвардейцы нашличерное яйцо, разбили скорлупу, сломали иглу, в которой таилась смерть Гитлера.Фашизм сдох, как издыхает двенадцатиглавый змей, у которого красный мечотсек все двенадцать голов. В сорок пятом году свершилась победа света надтьмой, любви над ненавистью, рая над адом.Данный фрагмент строится на совокупности метафор. Причем сразу жеобращает на себя внимание определенная смысловая избыточность впостроении текста. Особенно это заметно в последнем предложениифрагмента.Сгущенностьметафорическогобульонахарактернадляхудожественно-публицистических текстов в целом, хоть и наиболее нагляднопроявляется в публикациях типа приведенной.
Так или иначе, эту чертунужно отметить как типическую.Первая метафора как бы надстраивается над уже упомянутойидеологемой и представляет «сталинские удары» более наглядно, для чегоодновременноиспользуетсяконкретныйобразклиньев,атакжеперсонификация «фашизм – живое существо». Следующая цепочка метафортоже имеет двойную основу: с одной стороны, используется фольклорныйпрецедентный текст, имплицирующий сравнение Гитлера с КощеемБессмертным из русских народных сказок, а с другой стороны, имя «Гитлер»само становится источником метафоризации для обозначения фашизма.Данная антономазия поддерживается и связью предложений: «Гитлер» –рема второго предложения – становится темой третьего посредствомметафорической замены «Гитлер – фашизм».
Причем третье предложениеснова получает образно-фольклорную рематизацию (сравнение со змеем).Можно утверждать, что метафорическая доминанта данного фрагментахарактеризуется обращенностью к фольклору (вероятно, автор верит вгегелевское саморазвитие национального духа, что и заставляет его вызвать кнему через архетипы национального сознания).89Следующая микротема текста посвящена тому, что СССР, невзирая наразруху военного времени, сумел восстановить свое величие.
Однаконенадолго – и вот как эта мысль иллюстрируется автором.Но тихие черви изъели наши сады. Коварные грызуны источили наши яблонии груши. Ненавидящие нас враги убили советскую страну. Отняли у неетерриторию, армию. Разорили великие заводы. Сломали волю победоносногонарода. Они посягнули и на победу, которая была для нас высшей святыней.Но червям не удалось источить святыню. Зубы грызунов ломались освященный образ. Мы пронесли победу через кошмарные девяностые годы. И наэтой иконе вновь стал распускаться алый бутон, раскрылся дивный алый цветок.Мы вдыхали его аромат, пили его волшебные соки. Вновь поднимались изнемощи и печали.
Строили свое государство. Возводили заводы. Крепили армию.Возвращали волю упавшим духом. Окрыляли верой неверящих. Победа оставалась снами, и мы ни разу не опустили ее красное знамя.Этот фрагмент строится на трех метафорических моделях: «враги СССР– черви или грызуны», «победа – это икона», а также модель, источникомкоторой является словосочетание «красный цветок» и его синонимы, аобъект вычленить не удается (скорее всего, автор просто используетцветовую символику коммунистической идеологии).
Левые члены указанныхмоделей представляют собой отдельные микротемы, метафорическоеосмысление которых и формирует текстовое развертывание. Нельзя неотметить, что данный фрагмент построен на приеме параллелизма, чтопозволяет автору обрисовать изменившееся положение дел.Следующая часть текста снова посвящена фашизму, на этот раз –современному.Но черная сперма фашизма пролилась на Киев — матерь городов русских. Взолотой апсиде Софии Киевской, среди святынь и храмов стал взрастатьуродливый эмбрион с волосатым лицом и черными рожками, как изображаютдьявола на церковной фреске. Фашизм, как гнилое ядовитое тесто, переполнилкиевскую квашню и стал расползаться по всей Украине. Его танки утюжат улицыКраматорска.Его бэтээры поливают огнем Славянск.
Его вертолеты пикируют наокрестности Донецка. Его жрецы устроили ритуальную казнь в Одессе: сорокрусских мучеников сгорели заживо под улюлюканье и хохот палачей. Это былфашистский молебен аду, поминовение Гиммлера, хвала Адольфу Гитлеру. После90одесского крематория Обама и Меркель пахнут жареной человечиной. Тимошенко,эта злобная калека, свила себе косу из волос узников Освенцима.Для осмысления феномена современного фашизма автор избирает новыеметафорические модели, теперь фашизм ассоциируется с дьяволом сцерковных фресок и гнилым тестом, причем метафорически такжепредставлено зарождение фашизма: как обычное зачатие и как расползаниетеста. Модель дьявольской природы фашизма через религиозные ассоциацииподдерживают метафоры «жрецов» и «молебна».
«Перифрастический повторв сочетании с метафорой составляет коннекторный ряд. Появившись взаглавии или зачине текста, образ постепенно раскрывается автором,дополняясь новыми признаками, однако в границах той же картины мира,хотя возможно расширение образа за счет ассоциаций»1.ХарактеризуялидеровсовременнойЕвропыиАмерики,авторсравнивает проводимую ими политику с печально известными действияминацистской Германии.Заканчивается статья на патетической ноте.Неизбежен одиннадцатый сталинский удар.Пусть президент Путин примет военный парад и отдаст приказпроходящим полкам и боевым машинам прямо с Красной площади, мимо храмаВасилия Блаженного отправиться в Донецк, где раненый ополченец слабеющейрукой бросает бутылку с зажигательной смесью в фашистский бандеровскийтанк.Так в тексте появляется обоснование его заголовка.
Композиция текста вцелом заслуживает обобщения. Начиная с описания ужасов фашизма ивеличияпобедыСССР,авторпостепенноуподобляетсобытияшестидесятилетней давности нынешнему украинскому кризису. Как мыувидим далее, такая композиция характерна для многих метафорическиразвернутых текстов, поэтому, отвлекаясь от конкретного текста, опишемкомпозиционный инвариант, который за ним стоит, чтобы обнаружить следыего присутствия во многих других текстах.1Папина А.Ф.
Текст: его единицы и глобальные категории. — М.: Едиториал УРСС, 2002. — С. 6891Как правило, заголовки «помогают слушающему сформировать гипотезуотносительно темы дискурса или эпизода с тем, чтобы последующиепредложения могли быть интерпретированы по отношению к этоймакропропозиции сверху вниз»1. Как мы видели на примере текстаА. Проханова, этого не происходит: повторение тематического элементаимеет место в начале текста (в трансформированном виде – речь идет о«десяти сталинских ударах»), но не позволяет сформировать гипотезуотносительно дальнейшего изложения, поскольку, как известно, историческиодиннадцатого сталинского удара не было.
И лишь ближе к концу статьи(тоже в сильной позиции), композиция закольцовывается еще однимвхождением заголовочного текста. В принципе, такая структура понятна:«Заголовок может быть неоднократно повторен в тексте, тогда он выполняетфункцию связности, сходную более всего с именами собственными.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
