Диссертация (1147269), страница 25
Текст из файла (страница 25)
Также не стоитнедооценивать фактор возможной резкой смены внешнеполитического курсаадминистрации Д. Трампа в США и его отношение к будущему развития G7.Среди исследователей-международников, политических деятелей ипредставителей средств массовой информации уже сложилось традиционноеразделение сфер ответственности G7 и G20. Таким образом, «Группа семи» наповестке дня имеет политическую сферу деятельности мирового сообщества, а«двадцатке» отходит экономическая. В это же время в рамках последних нескольких саммитов G20 и, в частности, в Стрельне, Анталье и Ханчжоу, рассматривались вопросы, связанные с террористической угрозой и сирийскимкризисом.126 Как правило, главы государств принимают решения исключительно напринципе консенсуса, что исключает возможность противоречия принятыхрешений интересам стран G7. Именно ввиду консенсусного принципа принятия решений механизм «Группы восьми» был востребован Россией и остальными странами группы также и в целях гармонизации собственных взаимоотношений и урегулирования имеющихся противоречивых подходов к проблемам повестки дня, одинаково остро стоящих для каждой из стран объединения.Однако деятельность форума не всегда была в равной степени плодотворной и продуктивной, поскольку и по сей день продолжает вызывать критику в связи с отсутствием широкой репрезентативности наряду с нехваткойлегитимности и эффективности.
Предложения по институционализации«Группы семи», ее полному реформированию, даже упразднению и реструктуризации наряду с расширением повестки дня до увеличения или сокращениясписка государств-членов.Открытым остается вопрос: способна ли «Группа семи» продолжатьоставаться эффективным инструментом решения наиболее острых мировыхпроблем особенно в условиях мирового финансового и экономического кризиса и активизации работы такого формата взаимодействия государств как«Группа двадцати». По мнению Ф. Лукьянова, ей «необходимо совершить что-то яркое изапоминающееся, чтобы вернуть к себеинте-рес, и в этом согласны все ее участники»168. С данным мнением целесообразносогласиться, поскольку на фоне эффективного кризисного менеджмента «двадцатки», «семерка» пока уступает в части имплементации своих решений и ихприкладной значимости для мирового развития.
168Лукьянов Ф.А. Люди, которые создают проблемы. // Россия в глобальной политике. 23мая, 2011 г. 127 «Группа двадцати» так же, как и БРИКС, будучи неформальной структурой, не имеет собственного секретариата или иного институционального органа. Временный секретариат и экспертный совет председательства формируется и располагается в стране-председателе и работает в течение годового срока председательства.
Механизм Тройки – трех последовательных председательств, который негласно является управляющей структурой, обеспечиваетпоследовательность и преемственность G20, усиливая транспарентность и легитимизуя принятие решений на встречах169. Представляется, что именно традиция председательства и механизм Тройки являются уникальной формой институционализации, свойственной неформальным международным форматам,таким как «Группа двадцати».В связи с задачей определить существующие предпосылки к институционализации международных форматов, а также выявить положительные и отрицательные стороны от возможной институционализации на примере «Группы семи», «Группы двадцати» и БРИКС, в диссертации прогнозируется несколько возможных сценариев развития международных форматов и их институционализации. Наименее вероятным сценарием выглядит всеохватывающая институционализация «Группы семи», поскольку данному международному клубу лидеров менее всего нужна институционализация для продолжения взаимодействия и решения стоящих перед объединением задач.
Шесть изсеми стран «Группы семи» являются странами-членами НАТО, разделяютобщие ценности западной цивилизации и являются лидерами во многих сферах. Каждая страна является развитой демократией, ставя во главу угла соблюдение прав человека, прав и свобод личности и частную собственность.Рассмотренные ситуации показывают, что странам «семерки» привычнее продолжать взаимодействие неформального характера на уровне глав государств, 169Чуков Р.С. Перспективы глобальной институционализации в мировой политике: примерG7 и G20 // Научное обозрение. Серия 2: Гуманитарные науки.
2015. № 5. С. 22. 128 ибо формальное взаимодействие по официальным государственным (или, вслучае с ЕС - наднациональным) каналам не требует дополнительных нововведений. Ныне действующий формат действительно позволяет лидерам государств «сверить часы», но без четко оговоренных в соответствующих межгосударственных соглашениях протокола и обязательств.Формат «семерки» не является перспективным для институционализации совсем ввиду того, что страны-члены, входящие в G7, и так являютсяформальными членами уже состоявшихся международных структур, в рамкахкоторых они координируют и консолидируют собственные позиции (например, НАТО, ОЭСР). Объединение усилий в рамках «Группы семи», при этом,скорее служит адресному решению имеющихся кризисов или недопущениюэскалации определенных проблем в будущем.
Формат не предполагает обязательств, но в это же время повышает престиж входящих стран.Пример приостановления участия России в «Группе восьми» и превращение клуба обратно в «семерку» в полной мере иллюстрирует, что форматG7 – это неформальный клуб единомышленников, где нет места альтернативной точке зрения и отличным ценностным ориентирам, с которыми приходилось мириться в рамках данного формата. В этой связи, представляется нецелесообразным утверждать о возможности институционализации данного формата, как на текущей стадии, так и в дальнейшем, поскольку этот шаг не вызовет принципиальных изменений.Одной из важнейших «функций» «Группы семи» и является созданиепрецедента неформального координирования собственных усилий по целомуряду вопросов.
Лидеры стран могут напрямую выражать обеспокоенность илинесогласие с предлагаемыми инициативами и средствами, а во главу угла ставится принцип консенсуса. Как правило, в международных организацияхпринцип консенсуса в некотором смысле реализован через систему «права вето» в Совете Безопасности Организации Объединенных Наций. Такая модель,по сути, принята и в «семерке», однако воздержаться от принятия решения на129 неформальном уровне взаимодействия лидеров представляется маловероятным по сравнению с участием стран в СБ ООН.Хайлигендаммско-Аквильский процесс стал первой структурой полноформатного взаимодействия, созданной на основе «Группы восьми». Данный пример, иллюстрирует возможность проведения «конъюнктурной» институционализации в зависимости от стоящих перед международным форматом задач. Подобный подход позволит избежать бюрократизации «Группы семи» и «Группы двадцати» и реагировать на возникающие вызовы иугрозы слаженно и эффективно с последующим прекращением дополнительного формата по мере достижения заявленных целей.
Именно такаяформа институционализации видится наиболее приемлемой для имплементации в рамках G7 и G20 в случае целесообразности продолжения их функционирования и развития.Анализируя опыт взаимодействия стран «пятерки» и G7 посредствомХАП, не вызывает сомнения и тот факт, что БРИКС «также стоило бы подумать о сотрудничестве с другими средними державами – членами «двадцатки». Возможно, следовало бы начать с консультаций и обсуждения вариантов по экспертной линии. «Удобной площадкой для этого мог бы статьсозданный в ходе саммита БРИКС в Дурбане (ЮАР, март 2013 г.) Советэкспертных центров БРИКС (BRICS Think Tank Council), учредителем которого с российской стороны является Национальный комитет по исследованию БРИКС.
Возможны и консультации в двустороннем формате. Россиямогла бы проявить инициативную роль как в обсуждении этого вопроса среди стран БРИКС, так и в налаживании диалога с МИКТА»170.Неформальный характер договоренностей между лидерами с одной стороны и необходимость координировать свои действия без создания постоянно 170Толорая Г.Д. МИКТА – новый элемент конструкции глобального управления?// Российский Совет по Международным Делам. 23 декабря 2013 г. [Электронный ресурс] – режимдоступа: http://russiancouncil.ru/inner/?id_4=2889#top-content 130 действующего секретариата и бюрократических процедур с другой предполагают наиболее подходящий в данном случае формат фокус-групп по определенной теме в пик того или иного кризиса.В это же время «Группа двадцати» представляет из себя совершенноконкретный работающий механизм по недопущению стагнации в глобальнойэкономике, преимущественной частью которой являются все страны «Группыдвадцати».«Группу двадцати» с момента создания рассматривают в качестве важного дополнения к международной финансово-экономической архитектуре,которая внесла ценный вклад по улучшению механизмов глобального управления.
«Группа двадцати» была особенно успешной в вопросах обмена опытом и мнениями по ключевым глобальным экономическим вопросам. Главнымуспехом стала способность G20 участвовать в серьезных дискуссиях откровенно и неофициально, а главное - добиваться консенсуса. «Группа двадцати»должна продолжить развивать эти успехи, так как ее будущая роль будет зависеть от способности ее членов продолжать сотрудничать эффективным образом.Говоря об институционализации «Группы двадцати», в первую очередьпредставляется важным отметить тот факт, что существующий механизмпредседательства, наделяющий страну-председателя функциями координатораработы клуба на один календарный год показывает определенные имеющиесяриски по узурпации полномочий страны-председателя в пользу продвижениясобственных интересов и выражения точки зрения G20 по сугубо конъюнктурным моментам. Примером могут служить действия следующих после России председателей в G20 Австралии и Турции в 2014 и 2015 годах.
Так, австралийский премьер-министр чрезвычайно активно использовал факт председательства страны для продвижения точки зрения Австралии, традиционноостававшейся вне политики, но на этот раз поступившей иначе, а именнообострившей ситуацию вокруг украинского кризиса и санкций по отношению131 России. Австралия создала атмосферу недоверия и дискомфорта на полях собственного саммита в Брисбене в ноябре 2014 года, когда позволяла себе публичные нелестные высказывания в адрес российского президента В.В.
Путина.Председательство Турции было отмечено намерениями Турции включить сирийский вопрос в повестку дня саммита G20 под эгидой гуманитарныхаспектов, связанных с последствиями кризиса и активностью террористов вСирии, что, в свою очередь, провоцирует нескончаемый поток беженцев натурецкой территории. Это была попытка внести политический аспект в повестку саммита G20, что казалось не соответствует традиционно экономическим и финансовым вопросам, для обсуждения которых и принятия решенийпо которым и созывается G20.
Хотя было не раз, когда вносились политические вопросы в работу G20: как было, например, в рамках неофициальныхдискуссий на саммите G20 в Санкт-Петербурге в 2013 году и по уже упомянутой проблеме терроризма в Анталье в 2015 году.Проиллюстрированные примеры показывают превышение странойпредседателем полномочий по координации клуба, влияние на повестку дня исоздание атмосферы, в корне не соответствующей традициям данного международного формата. Неоспоримым является тот факт, что в случае институционализации данного международного формата соответствующие вопросы вчасти повестки дня были бы регламентированы.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
