Диссертация (1147109), страница 35
Текст из файла (страница 35)
Но частенько – это не более чемприватный кабинет”. При этом “процесс образования коридора, о котором мы тутговорим,совершаетсяежедневно,минимальными,бесконечно-малыминачинаниями, повсюду, где люди исполняют власть над другими людьми, будь тов великом или малом. В той же мере, в какой смыкается пространство власти,организуется и предпространство этой власти”.Расплывчатые цитаты К.
Шмитта напоминают то, о чем Фуко пишет, когдапытается охарактеризовать власть, как сеть отношений, в которой именно точкисоприкосновения различных сил, давления власти или сопротивления ей,сталкиваются и создают саму структуры властных отношений. Отличиерассуждения состоит в том, что для К. Шмитта коридор власти являетсянепосредственным входом в состоянии политического властвования, но этопонятие вряд ли может претендовать на то, чтобы стать универсальным. Для М.Фуко, власть через сетевое взаимодействие - универсальное объяснений всехвластных отношений и основа социальной структуры.
Таким образом, при схожемподходе к объяснению пространства власти, различаются их масштабы и сферыприменения.Изобретение дисциплинарной власти, как концепта, всецело можнопризнать за М. Фуко. Дисциплинарная власть как одно из измерений реализациивласти политической не рассматривалась до М. Фуко ни одним автором, а всепоследующие работы были развитием идей французского философа. В этой сфереконцептуальных сходств или границ у фукодианской концепции власти нет.162Говоря о биовласти и биополитике, необходимо сказать, что эти понятияявляются одними из самых обсуждаемых в современном поле гуманитарных наук.М. Фуко ввел это понятие в дискурс гуманитарных наук 1970-е годы (хотябиологии медики уже использовали его на десятилетие раньше).
Однакопоследние теоретические разработки вопроса о биовласти все дальше отдаляютсяот модели, предложенной самим Фуко. Среди прочего это касается и проблемывозникновения, исторического происхождения биополитики. Если Фуко болееили менее четко датировал ее рождение рубежом XVIII–XIX вв., то современныйитальянский философ Дж. Агамбен связывает «власть над жизнью» с появлениемсуверенной власти как таковой. В своей работе Дж. Агамбен рассматриваетбиополитику как “решающее событие современности” и одновременно указываетна ее «незапамятный», архаический исток. Концептуальные границы учений Фукои Дж.
Агамбена детально описаны в статье “Истоки и сингулярность. Дж.Агамбен и М. Фуко о рождении био-власти”. 1Теоретические выкладки Дж. Агамбена это диалектическое сочетаниебиополитики М. Фукоиполитической философии К. Шмитта, котораянаправлена на включение первой в предварительно деконструированнуюавтономию второй. С одной стороны, последователи фукодианской биополитикирассматривают биологическую жизнь человека как прямой источник всехполитических феноменов, некую позитивную область перед лицом власти-знания.С другой стороны, концепции на основе учения К. Шмидта, которые понимаютсякак теоретические устройства, которые пытаются сохранить разделение междудо-политическими живыми субъектами и наложенными на них нормами2.Дж.
Агамбен, развивая идеи М. Фуко, вписывает их в довольно близкий кМ. Хайдеггеру и В. Беньямину теоретический контекст. В самом начале своейработы “Суверенная власть и голая жизнь” Дж. Агамбен пишет: «Греки не имелиединого термина для обозначения того, что мы называем словом “жизнь”. Они1 Кобылин, И. И. Исток и сингулярность: Дж. Агамбен и М. Фуко о рождении био-власти // Философия иобщество. Выпуск №3(63) - 2011. - с. 171-1832 Snoek, A. Agamben’s Foucault: An overview / A.
Snoek. - Foucault Studies, 2010. - No. 10. - pp. 44-67163использовали два термина, которые, несмотря на то, что обнаруживают единыйкорень, семантически и морфологически отличаются: zoe, выражающий простофакт совместной жизни во всех видах существования (животных, людей, богов), иbios, который показывает правильную форму или путь для индивида и группы» 1.Ссылаясь на “Политику” Аристотеля, Агамбен подчеркивает, что в классическоммире zoe была исключена из сферы полиса и сильно ограничена в силу своейрепродуктивной функции – т.е.
сферой домохозяйства. Это различение, котороепредложил Аристотель, продолжает Дж. Агамбен, использует и М. Фуко: «Напротяжении тысячелетий человек оставался тем, чем он был для Аристотеля:живущим животным, способным, кроме того, к политическому существованию;современный же человек – это животное, в политике которого его жизнь какживущего существа ставится под вопрос»2. Следовательно, М. Фуко относитзахват естественной жизни политической сферой только к эпохе модерна. Дж.Агамбен, в свою очередь, античное исключение zoe из области сферыполитического понимает как “включенное исключение”.
Таким образом, онсамым отодвигает рождение биополитики к тому моменту, когда появиласьполитика как таковая: «Можно сказать, что производство биополитического телаесть изначальный акт суверенной власти»3.. Отсюда можно резюмировать, что всесовременные государства, которые сделали биополитику своей основнойстратегией управления, лишь возродили связь между властью и так называемой“голой жизнью”4.В своей концепции суверенитета Дж. Агамбен, как уже было сказано выше,следует за немецким теоретиком К.
Шмиттом. «Политическая теология» К.Шмитта гласит: «Суверенен тот, кто принимает решение о чрезвычайном1 Агамбен, Д. Суверенная власть и голая жизнь / Д. Агамбен. - Москва.: Издетельство Европа, 2011 - с. 240. - с.112 Фуко, М. Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности / М. Фуко. М.: Магистериум Касталь, 1996- 446 с. - с. 248.3 Агамбен, Д. Суверенная власть и голая жизнь / Д. Агамбен. - Москва.: Издетельство Европа, 2011 - с.
240 — с. 154 Кобылин, И. И. Исток и сингулярность: Дж. Агамбен и М. Фуко о рождении био-власти // Философия иобщество. Выпуск №3(63) - 2011. - с. 171-183164положении»1.Следовательно,суверен–этотот,ктоможетзаконноприостановить действие любого закона, т.е. тот, кто определяет исключения изюридической нормы. К. Шмитт указывает: «Исключение интереснее нормальногослучая. Нормальное не доказывает ничего, исключение доказывает все; оно нетолько подтверждает правило, само правило существует только благодаряисключению»2.
Основной парадокс суверенитета состоит в статусе его носителя:ведь суверен находится одновременно и внутри самого юридического порядка, ивне его. Дж. Агамбен интерпретирует этот парадокс следующим образом: «Я,суверен, тот, кто вне закона, объявляю, что нет ничего не подвластного закону» 3.Подобная всеохватность закона может бытьдостигнута именно посредством“включенного исключения”. Через исключение суверенная власть захватывает ираспространяет свой контроль на объекты, которые изначально не входили всферу ее компетенции, включая биологический уровень существования граждан.В премодерную эпоху, как указывает Дж.
Агамбен,«состояниеисключения» было «невидимым основанием» системы, но в период модерна оновыходит на свет. Одну из ключевых ролей, по его мнению,здесь сыграла«Декларация прав человека и гражданина», принятая в США в 1789 года, котораяпровозглашалаврожденныеправачеловеканасвободу,собственность,безопасность, а также сопротивление угнетению. В действительности, он счиатет,что исторической функцией «Декларации» является тотальная политизация«голой жизни», которая теперь полностью вписывается в политико-юридическийпорядок государства-нации. Само изобретение врожденных прав привносит в«голую жизнь» новое политическое измерение, наделяя ее суверенитетом. Этипроцессы привели к тому, что все современные общества, как индустриальные(демократические), так и развивающиеся (переходные или тоталитарные) –начинают жить в режиме постоянного “чрезвычайного положения”.
«Если когдато парадокс суверенности выражался формулой “ничто не существует вне1 Шмитт, К. Политическая теология. – М.: Канон-пресс-ц, 2000. – 336 с. - с. 15.2 Там же. – с. 293 Agamben, G. Potentialities: Collected Essays in Philosophy. – Stanford: Stanford University Press, 1999. – p. 160.165закона”, то в наши дни, когда исключение стало правилом, формула парадоксапринимает симметричную форму – “все существует вне закона”1. Таким образомзакон действует только в постоянной приостановке своих собственных норм иправил, как “сила без значения”. Концентрационный лагерь, по его мнению,является неким символом современного общества. Именно лагерь - «серая зона»неразличимости мира юридического и фактического, измерения внешнего ивнутреннего - становится биополитическим основанием модерна, а лагерный«мусульманин» – образцовым примером современного Homo Sacer'а.Различие версий происхождения биовласти у М.
Фуко и Дж. Агамбенабазируется, судя по всему, на противоречии в методологических установках прианализе истории. Подход М. Фуко, по мнению П. Вена, заключался впереключениивнимания историков с естественных объектов (политика,государство, управляемые, власть) на некие сингулярные практики, которыежестко привязаны к определенному моменту и порождают сингулярные“объективации”. «Вместо того чтобы предполагать, что существует некая вещьпод названием “управляемые”, на которую направлены действия “правителей”,надо принять во внимание, что “управляемых” можно рассматривать с точкизрения практик, столь меняющихся от эпохи к эпохе, что эти “управляемые”объединены только их названием»2.
Управляемых создали как категорию, какочень естественный объект,как объектов дисциплинарного воздействия и,наконец, как “население”. Трансформация самого объекта управляемых зависелатолько от техник власти. П. Вен утверждает, что ключевым понятием вфукодианском анализе можно считать “редкость”, а сам метод можно определитькак “прореживание”. «Человеческие факты редки, они не укоренены в полнотеразума, вокруг них имеется пустое пространство для других фактов, о которыхнаш разум не догадывается; ведь то, что есть, могло бы быть другим» 3.Следовательно, задачей историка становится не описание детерминированных1 Там же.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
