Диссертация (1146339), страница 92
Текст из файла (страница 92)
741 usque ad 829, qui dicuntur Annales Laurissensesmaiorea et Eihardi // MGH. SS rer. Germ. S. 24, 29, 49.1344Как восточнофранкское происхождение, так и длительная жизнь в Фульдскоммонастыре повлияли на творческий портрет Эйнхарда, который вобрал в себя черты своейсоциальной среды. См.: Сидоров А.И. Отзук настоящего. Историческая мысль в эпохукаролингского возрождения. С. 96-97.411традициям, бытовавшим в германской дружинной среде1345, где так былважен взаимный обмен не только материальными ценностями, но и «удачей».Однако и облик самого императора Карла, несмотря на «римские одежды»,выдаёт в нём типичного германского вождя: своих сыновей с юности Карлобучает верховой езде, обращением с оружием и охоте1346, будучи самфизически силён и ловок в упомянутых франкских «видах спорта»1347.Каки«тацитовские»германцы,Карлпрезираетчрезмерноевинопитие1348, однако не стесняется устраивать подобающие германскомувождю пиры с большим количеством участников1349, гостеприимен под статьвсем германцам1350.
Только во время публичных торжеств Карл облачается водеяние подлинного цезаря, в частной же жизни он предпочитает франкскуюодежду1351.Итак, если верить Эйнхарду, во время публичного ритуала, публичнойполитической практики Карл – это римский цезарь, в обычной жизни, вприватной сфере, в кругу друзей – германский вождь. Точка зрения М.А.Бойцова о том, что германские короли в сфере публичного следовалиримским нормам, в частной жизни оставаясь варварами1352, здесь получаетполное подтверждение. Однако так ли сильно нивелирует германскуюсоставляющуювластиеёпроявлениеисключительновближайшемокружении?Любое проявление стиля правления, пусть даже в узком кругуприближённых, есть такая же репрезентация власти как та, что наблюдаласьв исполнении Карла на общих собраниях франкской знати, в текстах1345Там же. С.
74-76.Einhardi Vita Karoli Magni / Post G..H. Pertz recensuit G. Waitz. Ed. VI. Curavit O. HolderEgger // MGH. Scriptores rerum Germanicarum in usum scholarum separatim editi. S. 23.1347Ibid. S. 26-27.1348Ibid. S. 28.1349Ibid. S. 29.1350Ibid. S. 26. В германских обществах был крайне важен обычай гостеприимства: воблике странника в хозяину вполне мог явиться один из обитателей Асгарда.1351Ibid. S.
28, 27.1352Бойцов М.А. В шкурах или в пурпуре? К облику варварских королей времён «падения»римской империи // Искусство власти. Сборник в честь профессора Н. А. Хачатурян / Подред. О. Дмитриевой. СПб., 2007. С. 46-87.1346412капитуляриев, на монетах и печатях. Иной была лишь аудитория: представаяв узком кругу тем, кем он был на самом деле – набожным варваромгерманцем – Карл консолидировал вокруг своей особы определённый кругпридворных и магнатов – франкскую элиту, в том числе просвещённую еёчасть, в которой относился Эйнхард. И в этом смысле отголоски германскогооблика Карла Великого, донесённого до нас первым биографом короля –важнейшая часть образа этого монарха, создаваемого каролингскойлитературой, а также яркий след представлений самого монарха особственном стиле жизни и имидже, в том числе в глазах домочадцев,приближённых, гостей.В каролингской поэзии, причём далеко не только в ритмической,которая была наиболее связана с народными, дружинными слоями общества,но и в метрической, периодически встречаются восхваления германскихвоинскихдоблестей.Однакотакиеупоминанияредкивсилупреимущественно «мирной» направленности каролингских стихотворений.Так, Эрмольд Нигель с симпатией говорит о «доблестной душе» франков(pristina vis animis)1353 и вообще «яростном имени» франков (nomen a ferotatesua)1354 под стенами Барселона, вид которого неприятен изнеженным,попавшим под «дьявольскую власть» (daemonis imperia) испанцам1355.
ЗанескольколетдоэтогозагадочныйИрландскийИзгнанниксторжественностью говорит о «франков племени ратном», находящемся подвластью императора Карла1356.Однако гораздо чаще воинскими доблестями награждаются те, кто,мягко говоря, много досадил франкам в те годы: норманны. Седулий Скотт,используя1353свойственныеримскомуметруантичныеаллюзии,зовётErmoldi Nigelli carmen elegiacum de rebus gestis Ludovici Pii // Migne J.P. PatrologiaLatina. T.105.
P. 580.1354Ibid. P. 581.1355Ibid. P. 580.1356Ирландский изгнанник (Дунгал?). Послание к Императору (около 800-809 годов) //Ярхо Б.И. Поэзия Каролингского Возрождения / Перевод с лат, введ. и коммент. Б.И.Ярхо. С. 164.413скандинавов «родом гигантов»1357. Радбод Утрехсткий же вообще прямопротивопоставляет викингов, которые, по его выражению, первымиуслышали голос Громовержца (веротяно, Одина), и франков, которых онназывает «галлами, объятыми гордыней»1358.
Налицо – симпатии поэтов кгерманским воинским доблестям, имеющимся у северных варваров, но ктому времени утраченным самими франками. Тем не менее, все эти пассажиимеют мало отношения к собственно представлениям о власти.Пролить свет на германский элемент каролингского властногоконцепта, как кажется, может оригинальная поэма «Вальтарий», написаннаяво второй половине IX века и представляющая собой переложение на латыньнекоего древнегерманского эпоса. Как мы ещё более убедимся в следующемпараграфе, именно фиксация устной традиции в латинском тексте можетстать кладезем низовых, франко-германских представлений о мире, обществеи идеальном правителе.В «Вальтарии» перед читателем предстаёт идеальная дружинновоинская среда, где высоко ценится не только собственно «доблестьхрабрых» (fortis virtus)1359, но и личная верность предводителю: именно заотсутствие таковой вассал короля франков Хаген упрекает главного героя –Вальтера, служившего королю гуннов, но затем покинувшего его вместе сподругой Хундегундой1360.
Сам Вальтер – идеальный воин-германец,успешный военный вождь, а которым всегда следует «удача»1361.Силу трёх героев – короля Гунтера, Хагена и Вальтера решаетпоединок, который завершается примирением, традиционным для германцев1357Седулий Скотт. На поражение норманнов // Ярхо Б.И.
Поэзия КаролингскогоВозрождения / Перевод с лат, введ. и коммент. Б.И. Ярхо. C. 201.1358Радбод, епископ Утрехтский. Чудо святого Мартина (около 900 года) // Ярхо Б.И.Поэзия Каролингского Возрождения / Перевод с лат, введ. и коммент. Б.И. Ярхо. С. 220.1359В том числе неоднократно употребляется слово «дружина» (comitatus) «дружинники»(comitantes). Waltharius, Lateinisch/Deutsch / Ed. Gregor Vogt-Spira // Bibliotheca Augustana[Электронныйресурс].Stuttgart,1994.URL:http://www.hsaugsburg.de/~harsch/Chronologia/Lspost10/Waltharius/wal_txt0.html(датаобращения:27.06.2015). 123, 619, 1072, 7.1360Ibid. 1093-1094.1361Ibid.
121, 170-203.414обменом «золотыми наплечьями» и пиром, на котором, согласно древнейтрадиции, воинам прислуживает женщина главы празднества – Хундегунда(см. анализ поэмы «Беовульф» в главе 2)1362. Приоритет воинского, ратного,ярко демонстрируется «участью» Гунтера за столом: как проявивший себя вбитве хуже всех, он пьёт из чаши, поданной Хунегундой, самымпоследним1363.Поэма «Вальтарий» не только «до краёв» наполнена воинскимгерманским духом, но и практически полностью лишена духа христианского.Господь упоминается только в последней строфе (vos salvet Iesus – «даблагословит вас Иисус!»)1364, а перед встречей с Вальтером Хаген убеждаеткороля Гюнтера «именем вышних» расстаться с «яростью» (deprecor obsuperos, conceptum pone furorem)1365.
Кем являются упомянутые «вышние»,как не древними германскими богами – асами? Очевидно, что перед намиочень древний эпический пласт, вергилиевым слогом переложенный налатинский язык.Однако в этой древности «Вальтария» и кроется, во многом, её минусдля нашего исследования. Эта поэма - слишком древняя по своемусодержанию, корнями уходящему в эпоху Переселения народов. Поэма«Вальтарий», вобравший в себя всё ещё актуальные для франкскогообщества дружинные представления, тем не менее, слабо связана ссобственно каролингским контекстом, образ каролингского монарха в нейестественным образом отсутствует. Усугубляется данный факт неясностьюавторства, датировки и аудитории поэмы. Хотя последнюю можно логическипредположить:«Вальтарий»явнобылориентированнавоинскуюаудиторию. Так или иначе, вычленить из этого самобытного текста образправителя едва ли возможно.1362Ibid. 1210-1410.Ibid.
1413.1364Ibid. 1456.1365Ibid. 1075.1363415Таким образом, чётко слышимые, но, всё же, очень редкие отголоскигерманского в своей сути общества и, тем более, германской сущностивласти Каролингов, вряд ли позволяют нам говорить о германском вариантеобразе власти в IX веке. Тем не менее, прослеживается явный германскийслед во властной практике эпохи Каролингов, в облике франкских монархов.След этот позволяет увидеть франкскую монархию как чисто германскую,увешанную, разумеется, многочисленной римской бутафорией и, конечно,значительно христианизированную под влиянием церковного окружениякоролей.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
