Диссертация (1146339), страница 91
Текст из файла (страница 91)
P. 23.«Ille caret proprio bissenis lumine horis, // Iste suam aeterno conservat sidere lucem». Здесьи далее использован перевод Е.В. Заруцкой и Н.П. Клещевой. См: Карл Великий и папаЛев. III, vv. 1-176 / Пер. Е.В. Заруцкой и Н.П. Клещевой; под ред. М. Петровой // Эйнхард.Жизнь Карла Великого / Пер. М. Петровой. М., 2005. С.
165.; Ibid. P. 23.1331«Erigit hinc humiles, humilesque extollit in altum». Ibid. P. 24.1332Ibid. P. 24.1333Ibid. P. 24.1330406«побеждает древних наставников в искусстве диалектики» (et priscos superatdialectica in arte magistros)1334. Словом, согласно автору «падерборнскогоэпоса», франкский монарх овладел, как минимум, всех квадривиумом –первой и важнейшей частью «семи свободных искусств», и в этом онпревосходит всех других королей настолько, насколько превосходит их«огромностью своей власти» (scilicet imperii)1335. Однако не только светскиедисциплины интересуют Карла: король постигает божественную мудрость,«ибо Бог открыл ему ход вещей с самого начала» (deo serie revelante aborigine rerum)1336.По сути дела, образ христианского монарха, нарисованный авторомпоэмы «Карл Великий и папа Лев» отличается от образа, создаваемогоостальными источниками этого времени, лишь степенью величия и«взаимодействия» Карла с Господом. Однако если Империя в представленииПавла Диакона, Алкуина и анналистов не имела чёткого центра, то в«падерборнском эпосе» безоговорочным стольным городом является Аахен.Находящийся в самом сердце германской части Империи, Аахенпредстаёт не просто центром государства, но и, ни много, ни мало «вторымРимом» (Roma secunda):Деяния справедливейшего короля Карла превосходят [силу] моего[поэтического] дараон - глава мира, любовь и гордость народа,высокочтимый столп Европы, превосходный отец, герой,император, но также и властелин Города, в котором расцвел заново второйРими поднялся мощной громадой до великих высот,его стены и вздымающиеся купола касаются небес13371334Ibid.
P. 26.Ibid. P. 26.1336Ibid. P. 25.1337«Exsuperateque meum ingenium iusissimus actis rex Carolus, caput orbis, amor populiquedecusque, // Europae venerandus apex, pater optimus, heros, // Augustussed et urbe potens, ubi1335407При этом данное наименование Аахена не является просто красивымэпитетом. Согласно тексту поэмы, Карл последовательно воспроизводит всвоей столице все атрибуты Вечного города: Форум, Сенат, театр, термы иакведуки1338.
Гордое звание «второго Рима», данное Аахену, автор усиливает,трижды по ходу текста именуя франкский город просто Urbs1339, выделяя этослово заглавной буквой, что делалось античными историками лишь вотношении Рима. Очевидно, что в условиях, когда преемник апостола Петрацеремонией 800 года хотел подчеркнуть, где же, по мнению курии, находитсяцентр вселенной, автор поэмы хотел выставить таковым именно франкскуюстолицу Карла.Каков был замысел несомненно одарённого, но неизвестного поэта?Ответ на этот вопрос поможет установить если не личность, то хотя бы круглиц, к которому он мог принадлежать творец «падерборнского эпоса».Имидж Аахена как второго Рима мог быть выгоден тем придворным кругам,которые хотели видеть монарха занятыми, прежде всего, франкскимиделами, германской политикой.
Именно там, во Франкии, в Аахене, помнению Алкуина, должны быть возведены Новые Афины, мировой центрпросвещения и культуры1340. Однако если бы автором поэмы был Алкуин, мыбы, несомненно, сумели проследить «аахенскую идею» по его переписке смонархом, к тому же, после 800 года Советник находился в Туре и был ужеболен, не участвуя в делах Империи. Рождённая в 800 году политика новогоуровня, имперская политика, уводившая Карла от франкских дел, в сторонуконфронтации с Византией и опеки папы римского, могла не устраиватьфранкскую знать и придворные круги, этнической принадлежностью иинтересами с этой знатью связанные. И в этом смысле здравыми кажутсяпредположения историков, что авторами поэмы «Карл Великий и папа Лев»Roma secunda // Flore novo, ingenti magna consurgit ad alta». Там же. С.
169-171; Ibid. P. 2526.1338Ibid. P. 26.1339Ibid. P. 25, 26.1340Перевезенцев С.В. Алкуин // Слово: образовательный портал [Электронный ресурс].URL: http://www.portal-slovo.ru/history/35539.php (дата обращения: 06.06.2015).408могли быть Эйнхард, Модуин или Ангильберт. Все они, будучи германцами(первые два – франками, последний - готом) желали видеть Карлаимператором франков, а не римлян, владыкой Франкской, а не обновлённойРимской империи. Одновременно, Карл представал в поэме «маякомЕвропы», её полноценным хозяином, контролировавшим ход европейскихдел без оглядки на папу и других королей1341. Образ нового Рима – Аахена,который с 795 года начинал превращаться в административный икультурный центр государства, был очень удобен для того, чтобы развитьальтернативную римской, папско-куриальной, идею империи – аахенскую,Идеологически эта идея выросла на франкской, германской почве, нотолько лишь в этом смысле её можно считать литературным воплощениемгерманского элемента власти эпохи Каролингов.
Образ Карла, предложенный«падерборнским эпосом», имел мало общего с образом германского вождя,патриарха и, одновременно, главы дружинной организации, представ передпридворной аудиторией очередной вариацией образа христианского монарха,нового Давида.6.2. Германская ипостась власти в каролингской литературеНа протяжении нашего исследования мы неоднократно сталкивались скосвенными указаниями на германское наследие в практике властикаролингских государей. Представляется, что тематика данной главытребует более детального разбора этого вопроса. Нас будут интересоватьповествовательные источники за весь рассматриваемый в работе период – отконца VIII до 80-х годов IX века, написанные как в прозе, так и впоэтической форме.Уже в христианских по замыслу, подражающих житиям «ДеянияхПавла Диакона» автору не удалось обойтись без восхваления германскихвоинских добродетелей:Эпитафия Ротхаиды, дочери короля Пипина1341Helperici sive ut alii arbitrantur Angilberti Karolus Magnus et Leo Papa.
P. 23.409Я, та, что лежу здесь, украшена именем Ротхаид,Я — отпрыск достойный блестящего рода;Оружием брат подчинил мне народыАвзонов, отвагой Юпитера Карл воспылавший;Отец мой — Пипин, рожденный царственным Карлом,Поверг Аггарена тирана великой грозою.И дед мой — Пипин, отважней которого не было в мире;Мой прадед — могучий Ансхиз, который ведет от тогоАнсхиза Троянского имя сквозь долгое время…1342Отвага, сила, происхождение от древних героев – все эти атрибутыгерманского вождя присутствуют у Каролингов в описании Павла Диакона.Однако существует опасение впасть в заблуждение: ведь нет основанийполагать, что Павел, хотя и жил в дружинном лангобардском обществе,ставил цель подчеркнуть именно германские добродетели Каролингов. Как иподавляющее большинство каролингских писателей, Павел подражал впоэтическим творчестве античным образцам, вергилиеву слогу, к тому же,вполне, мог донести до читателей реальную эпитафию дочери Пипина, а несочинить её в целях реализации своего литературного замысла.
И в этойэпитафии воинские добродетели франкских королей могли возникнутьименно на почве подражания античным автором, не отражая при этомреальных представлений автора о месте воинской добродетели в моральномоблике каролингских государей.Ещё меньше говорят о германских чертах монархической властиКаролингов анналы.
Лишь изредка в них встерчаются свидетельстваживучести тех или иных франкских обычаев, реализуемых королевскойвластью: чаще всего это «собрания народа» согласно «франкскому обычаю»и1342существовавшиеещёсовремёнМеровинговсемейныеразделыPauli Warnefridi liber de episcopis Mettensibus // MGH. Scriptores rerum Germanicarum inusum scholarum separatim editi. T.2. S.
265-266; Павел Диакон. Деяния мецких епископов //Отзук настоящего. Историческая мысль в эпоху каролингского возрождения. С. 297.410королевства1343. И неудивительно: авторами хроник были христиане, чащевсего монахи, которым, как мы убедились ещё во второй главе, не могло иголовуприйтипросвещённостизатрагиватьдикиевнравытекстахичуждыетрадицииИстиннойверефранков-германцев.иВсе«полезные» качества франкских королей: отвага, воинственность и т.д. ужеподверглись в каролингских текстах своеобразной «христианизации», вставна службу христианской концепции власти и общества.Таким образом, шанс обнаружить германские черты в образекаролингских правителей может появиться только в случае рассмотренияпроизведений тех авторов, которые а) обладают определённой степенью«светскости» и во многом находятся в стороне от жёстко заданнойхристианской литературной концепции; б) близко знакомы со средой,социально/этническисвязаннойсфранко-германскимидружинными,воинскими традициями, а, желательно, сами вышли из такой среды.Перечисленным условиям в каролингское время соответствовали, в основномдве категории книжников: 1) «германская» часть Придворной Академии(Эйнхард, Ангильберт и др.) и авторы, чья литературная деятельностьпротекала в монастырях, под стены которых стекались «народные»,«дружинные» элементы франкского общества – воины и крестьяне, сосвоими жизненными историями и мировоззренческими традициями (к этокатегории писателей относятся все три поколения авторов IX века, отХрабана Мавра до Ноткера Заики).
До начала творческого пути Ноткерасамым ярким автором, сочетавшим в себе «светскость» и «германскость»,был Эйнхард, происходивший, как мы помним, из Восточной Франкии1344.В самой идеей отблагодарить за добро уже почившего Карлаувековечением его деяний, Эйнхард, как заметил А.И. Сидоров, следует1343Annales regni Francorum inde a.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
