Диссертация (1145092), страница 41
Текст из файла (страница 41)
Оно встраивается в естественные экосистемы, не демонтируя и не преобразуя их. Арнольд Тойнби уподобил кочевнические орды рыболовецким флотилиям (Тойнби, 2001, с.191). И те, и другие, используя естественные ресурсы природных экосистем, вынуждены перемещаться по степным или океанским просторам, подчиняясь сезонным ритмам окружающей среды. Карлштейн сравниваетпастухов-кочевников с охотниками-собирателями.
Их объединяет маргинальнаяресурсная база и вытекающая из этого пространственная мобильность. Однакономады зависят от домашних животных, а не от диких (Carlstein, 1982, р.103). Ихэкономика – это редуцированное производящее хозяйство, сформировавшееся вответ на вызов специфических природно-климатических условий.Усилия пастухов направлены не на землю, а на скот. Они контролируютвоспроизводство животных. Вместо использования растений в качестве главногоконвертера энергии, скотоводство полагается на биоэнергетическую петлю животных продуктов. Животные продукты – это концентрированный хранитель188энергии. Однако скот невозможно изъять из процесса постоянного производства ивоспроизводства, поэтому он все время находится под угрозой воздействия неблагоприятных природных факторов.
Падеж скота в кочевом хозяйстве может достигать 50%, так что практически все силы и все время уходят на количественноевосстановление поголовья, не оставляя ресурсов для поступательного развития.Нестабильность кочевой экономики, крайняя зависимость от погоды и болезней,делают ее похожей на неустойчивые монокультуры (Крадин, 1992, с.53, 54).Главная продукция земледельцев – зерно, – напротив, может изыматься изприродного обращения, длительное время храниться и накапливаться, образуя резерв и сообщая хозяйственной системе надежность и управляемую динамику.Развитие накопителей энергии и механизмов обратной связи, позволяющих увеличить поступление энергии и ее запасы, – важнейший фактор повышения жизнеспособности системы (Одум, Одум, 1978, с.75).Скот не только делает кочевую экономику экологически уязвимой, но ипридает ей застойный характер.
Тогда как орудия земледельцев за тысячелетияаграрной практики подверглись серьезной эволюции, скот кочевников – их главное средство труда – не претерпел серьезных изменений. Селекция практическине затронула этот компонент кочевой экономики. Неизменными остались и методы ведения хозяйства. При минимуме необходимых кочевнику орудий труда отсутствовали причины для их усовершенствования.В экономике кочевого пастушества увеличение производства зависит нестолько от средств труда и объема трудовых вложений, сколько от естественныхусловий.
Земля поглощает мало трудовых усилий, но и отдача на единицу площади мала. Она не превышает естественного предела поддерживающей емкости среды. Кочевое пастушество – экстенсивный тип хозяйства, способный развиватьсятолько вширь. Поэтому степные экосистемы могут поддерживать ограниченноелюдское население.
В среднем – 0.5–2 чел./км2 (Крадин, 1992, с.56). Распыленность и мобильность – неизбежные следствия степной экологии. Она диктует ихарактер воспроизводства кочевого населения. Оно не должно превышать «по-189толка» численности, «определенного на все века неизменного типа хозяйствования» природой (Кульпин, 1995. с.9).Кочевое пастушество относится к экотехнологиям с низким уровнем преобразования окружающей среды, при довольно высокой эффективности хозяйства.По соотношению вложенного труда и получаемых пищевых калорий – то есть,экономически – номадизм более выгоден, чем земледелие.
К тому же при круглогодичном выпасе экстенсивное скотоводство является менее трудоемким видомдеятельности. Оно не требует концентрации усилий в определенные сезоны и характеризуется трудовой монотонностью.Номадическая экономика поддерживает более высокую плотность населения по сравнению с экономикой охоты-собирательства. Это достигается за счетдобавления в экосистемы одного, не свойственного им, компонента – домашнихживотных. Они позволяют перенаправить поток пищевых калорий. Л.Н. Гумилевсклонялся к тому, что номады, вытеснив диких животных, сами заняли роль хищников, обычно регулирующих динамику популяций травоядных копытных (Гумилев, 1994, с.24). Мы полагаем, что номадическое пастушество формирует особые экологические отношения устойчивого паразитизма и качественно новые пищевые цепи.
Человек располагается на вершине этих цепей, питаясь в основноммясом и молочными продуктами и сводя к минимуму потребление зерновых.С экологической точки зрения, пищевые цепи, выстроенные на основе потребления мяса и молочных продуктов, менее эффективны, чем пищевые цепиземледельцев. Они длиннее, так что энергетические потери в них выше на порядок и более. Таков экологический закон, и человек не может изменить этих соотношений.
Из-за разницы в количестве звеньев в пищевых цепях кочевые обществамогут получить из природной среды гораздо меньше суммарной энергии, чемоседлые земледельцы. Поэтому плотность пастушеского населения существенноуступала людской массе, сконцентрированной в оседлых аграрных цивилизациях,окружавших Великую степь. «При равных площадях земледелие намного превосходит животноводство. Худо-бедно оно может прокормить в десять, двадцать разбольше людей, чем его соперник» (Бродель, 2006, с.81).190Однако без кочевого пастушества освоение обширных просторов Великойстепи не было бы возможно. По крайней мере до появления более продвинутыхземледельческих технологий и техники.
А многие территории вообще не подходят для какого-либо иного способа хозяйствования. Подтверждением тому служитвозврат к прежнему образу жизни во многих маргинальных экосистемах послекраткого и неудачного опыта оседлости и их земледельческого освоения. Такназываемая «рекочевизация».При кажущейся экологической неэффективности кочевое пастушество –наиболее рациональный тип хозяйствования в аридных экосистемах. Благодаряразведению скота в пищу для человека переводится бесполезная для людей трава.Подчас скотоводство – единственно возможный способ использования в противном случае бросовых земель.
Так что кочевое пастушество расширило общуюплощадь постоянного присутствия человека и территорию его хозяйственной деятельности в экстремальных природных зонах. Хотя хозяйственная деятельность истроится на основе высокой мобильности. В параграфе, посвященном кочевникам, Тойнби писал, что засушливую степь мог освоить только пастух. «Кочевникпользуется естественными выпасами, скудная и грубая растительность которыхнепригодна для человека, но приемлема для животных. …[Это] утилизация растительного мира степи через посредство животного…» (Тойнби, 2001, с.192, 193).Степь, обращенная в пастбища, поддерживает экономику прожиточногоминимума. Если земледелие носит созидающий характер, то пастушество – извлекающий. Пасущийся скот отнюдь не помогает производить то, что растет наземле, он удаляет растительный покров своими зубами (Glacken, 1956, р.73).
Кочевники паразитируют на естественных экосистемах и не располагают средствамиповысить текущие возможности среды. Продуктивность экосистем определяетсяприродно-климатическими условиями и имеет естественные пределы. Существующее экологическое равновесие неустойчиво. Несколько засушливых лет или перевыпас могут существенно понизить урожай трав и вызвать деградацию пастбищ. Погодные аномалии, сокращающие ресурсную базу, рост населения илирасширение потребностей нарушают равновесие.
Застойность кочевой экономи-191ки, лишенной внутреннего потенциала развития, не позволяет восстановить егосамостоятельно.Узость собственной экономической базы требует установления связей сземледельческим миром. А.М. Хазанов полагает, что экологическая и экономическая адаптация номадизма к окружающей среде была далеко неполной.
Ее дополняла адаптация кочевничества к «Внешнему Миру» (Хазанов, 2002; Khazanov,1984, р.84). Нам представляется, что стабилизирующий резерв номадической системы был вынесен в другие общества. Оседлые цивилизации выступали как фактор дополнительной гарантии стабильности скотоводческой экономики. Невозможность симметричных отношений с земледельческим миром толкала кочевников на макропаразитизм. Когда перевес сил был на стороне кочевников, макропаразитизм выливался в ограбление оседлых народов, которым кочевники главнымобразом и вошли в историю человечества.Макропаразитизм кочевников Евразии не был исключительным явлением.Не имеет аналогов лишь его продолжительность.
Он обусловлен особенностямистепной экологии и экономики, эксплуатирующей потенциал естественных экосистем. Экономика кочевых пастухов не в состоянии самостоятельно производитьряд продуктов и ремесленных изделий. Они могут быть получены либо путем паритетного обмена, либо ограблением производителей. Но прямая торговля кочевников с земледельцами для кочевников была затруднительна. «Оседлые обществаимели более сложную экономику и … могли и предпочитали обходиться без торговли с номадами» (Крадин, 1993, с.200). Ограниченность потенциала кочевойэкономики по ассортименту была одной из предпосылок формирования макропаразитической модели, включавшей население оседлых земледельческих обществ.Другая причина также связана со степной экономикой.
Будучи застойной иконсервативной по своей сути, она лишена возможности производить прибавочный продукт. В хозяйственном укладе кочевников накопление запасов замененомобильностью. Любое нарушение экологического равновесия – со стороны сокращения ресурсной базы или со стороны роста потребностей в ресурсах – не может быть восстановлено самостоятельно, когда система не имеет резервов. Так192что расширение ресурсной базы в периоды нарушения экологического равновесия, как и получение недостающих продуктов и изделий, кочевники обычно осуществляли за счет внешней экспансии.Социальный макропаразитизм существует на Земле с тех пор, когда производство пищи стало образом жизни части мирового населения.
Макропаразитические отношения строятся на способности одних обществ или социальных группсуществовать за счет других. Используя власть или силу, паразитирующий социум или группа отбирают пищу и другие блага у их производителей.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
