Диссертация (1139313), страница 23
Текст из файла (страница 23)
МакДиармид встал у истоков т.н. Шотландского Возрождения,всколыхнув интерес общественности к гэльской культуре, но на сейраз не романтически-отвлеченной, а к современной ему. Сотрудничаяс Шотландской партией, выступавшей за гомруль, НШП в конечномитоге смешалась с ней, образовав Шотландскую национальную партию в 1934 году. Последняя сперва также выступала за гомруль, однако быстро вернулась на позиции основателей и стала требовать восстановления полной независимости Шотландии. Однако Вторая миро-121вая волна наложила на партию стигму национал-социализма (отметим, впрочем, не вполне заслуженную – ШНП выступала за т.н.
«гражданский национализм», а не за основанный сугубо на чистоте крови), и до 1960 года идея шотландской независимости продолжалатлеть в университетских аудиториях, испытывая брожение левой, авпоследствии и «новой левой» идеологии.Деколонизация, рождение риторики о т.н. «правах человекатретьего поколения», Суэцкий кризис (обнаживший уязвимость Британии как империи) – все это подхлестнуло сепаратистские настроения не только в среде «левой» интеллектуальной элиты, но и в самыхразличных слоях шотландского общества.
В 1967 году ШНП впервыепрошла в Вестминстер (правда, всего лишь с одним местом). Открытие в Северном море нефтяных месторождений дало Шотландии«нефтяной козырь» и шанс стать мощной сырьевой державой в томслучае, если бы Англия более не распоряжалась шотландскими природными ресурсами самовластно, и это также послужило росту сепаратистских настроений.
В итоге шотландцы прошли сперва процессдеволюции, существенно расширивший полномочия страны в рамкахВеликобритании; затем в 1998 году был вновь учрежден шотландскийПарламент (ключевые финансовые и политические вопросы, впрочем,по-прежнему остаются в в ведении Вестминстера). ШНП, завоевав внем большинство, инциировала – и легализовала – референдум по вопросу восстановления шотландского суверенитета, назначенный на2014 год.При взгляде на спектр воззрений сторонников независимостиШотландии становится самоочевидна их симпатия к левому, в лучшемслучае – левоцентристскому спектру. Помимо Шотландской национальной партии, отчетливо левоцентристской и выступающей за сохранение потенциально независимой Шотландией членства в Евро-122пейском союзе, в сепаратистский блок входят Шотландская партия«зеленых», Шотландская социалистическая партия и движение «Солидарность» – все откровенно социалистического толка.
Ультранационалистические организации не входят в круг парламентского диалога в силу своей специфики, однако платформы таких объединений,как Siol nan Gaidheal (сугубо культурно-пропагандистской направленности) и ныне не действующей Шотландской армии национальногоосвобождения (долженствовавшей стать шотландским аналогом ИРА)также не имеют ничего общего с классическим либерализмом.Однако только ли в экономических вопросах и в заветном «государстве всеобщего благоденствия» здесь причина? Отнюдь.
Шотландская национальная культура в ее самобытности по отношению к парадигме общеевропейского развития всегда отличалась прежде всегожертвенностью и пассионарностью в отношении идей и отвлеченныхконцепций – как религиозных, так светских. Стремление увести Шотландию условно «прогрессивным» на каждый отдельно взятый момент исторического времени путем – будь то норманизация ДавидаСвятого или же Реформация – непременно связывалось с преодолением сопротивления наиболее консервативной и в то же время наиболеепассионарной части общества. Абсолюта эти течения достигли вXVIII столетии, когда «прогрессисты», сторонники унии, задались целью уничтожить что бы то ни было «шотландское» как факт.
Шотландия, однако, оказалась «неубиваема»; восстав из пепла гэльского мирав латах эгалитаризма, она вновь присягнула Идее, а не частному благу. Пожалуй, экономическая составляющая социализма была для шотландского национализма не так важна, как «вшитая» в саму природусоциалистических учений возможность – и необходимость – вновьощутить себя частью сплоченного целого, не более и не менее; будьто вера, клан, страна или страта.123Все это нашло соответствующее отражение в развитии шотландского законодательства в XX cтолетии. Правовое регулирование статуса личности все больше приближается к европейской социалдемократической модели, а романо-германские элементы в шотландском праве всячески педалируются.
Создаются кодифицированныеакты в различных отраслях законодательства; чрезвычайно широкиеполномочия получают социальные службы. Немалая часть норм является прямой калькой с законодательства ЕС; однако те нормы, которые входят в противоречие с основами христианского вероучения (легальность абортов; однополые браки) встречают жесткое сопротивление со стороны немалой части шотландцев. Однако в целом социалдемократическая модель, наследующая классической социалистической, стала для самобытно шотландских, не заимствованных из common law, элементов правовой системы своего рода «визитной карточкой». Если Шотландия – не Англия, то, в таком случае, она континент; и именно упование на континентальную традицию в ее современном пан-европейском издании означает, фактически, шотландскую юридическую «индивидуальность».
Более того – скандинавскиестраны, являющие собой наиболее яркий пример современного социализма, выразили согласие принять Шотландию – буде она все же возвратит себе независимость – в «Скандинавский клуб». Впрочем, учитывая долгую историю шотландо-норвежских связей, это представляется весьма закономерным развитием событий.Во главу угла, таким образом, современный шотландский сепаратизм ставит не что иное, как социальное государство, во-первых, ицентрализованное перераспределение ресурсов сообразно реальнойсправедливости (см. «нефтяной козырь») – во-вторых.
И здесь мывновь вынуждены обратиться к учению Адама Смита и констатировать, что шотландский сепаратизм, во всем его спектре – от солидных124«гражданских националистов» до гэлоговорящих «ультрас», мечтающих о панкельтском союзе с Республикой Ирландия – непередаваемодалек от идеала laissez-faire. Не станем оценивать справедливость иморальность каждого из этих знамен; констатируем лишь, что АдамСмит вряд ли нашел бы общий язык с Джоном МакЛином85, а виконтСтайр – с жертвами Куллодена. Кого же из этих людей считать болеесимпатичным – безусловно, вопрос личного нравственного выборакаждого; мы же воздержимся от озвучивания своего в целях сохранения беспристрастности нашего анализа.85Джон МакЛин (1879 – 1923) – шотландский революционер-сепаратист, публицист,преподаватель.
Придерживался марксистских и синдикалистских взглядов, являлся эмиссаромРСФСР в Шотландии.125ЗАКЛЮЧЕНИЕОценивая историю развития правового статуса личности в Шотландии, мы не можем не обратить внимание на существование определенной дихотомии: шотландское общество с течением веков все более и более явственно разделялось на две неравные, но четко выраженные «партии». В итоге, к настоящему моменту, по одну сторонубаррикад оказались сторонники социализма, традиционных ценностей, выхода Шотландии из состава Великобритании и дальнейшегосближения со странами Скандинавского полуострова и романогерманской правовой семьи, сторонники возрождения кельтской культуры, прихожане Католической Церкви; их оппоненты – сторонникиунии, апологеты общего права, последователи классического либерализма, атеисты и представители главенствующих протестантских деноминаций.Казалось бы, не слишком ли смело подводить общий знаменательпод сразу несколько «разделительных линий» - религии, этничности,политики, экономики и, наконец, права? Однако историческое развитие Шотладии, шотландского права и в особенности – восприятия впоследнем личности и ее правовой природы демонстрирует нам, что, всущности, применительно к шотландской юридической истории данные дихотомии являются частными случаями глобальной аксиологической дилеммы.
А именно: является ли человек ценностью сам посебе, или же он ценен прежде всего как элемент служения какой-либоидее, будь то идея религиозная, политическая или иная.В период Раннего Средневековья выражением этих тенденцийвыступали классическое брегонское право в его ирландской интерпретации – как более либертарная модель социальных отношений, и в его126шотландской интерпретации – как модель, выстроенная на родоплеменной основе и тяготеющая к перманентному усилению власти монарха как гаранта защиты от внешней военной угрозы.
Таким образом, сама идея независимой шотландской государственности оказалась тесным образом связана с отказом от идеи самоценности человеческого существа: те социальные лифты, которые позволяли уйти отродовой самоидентефикации в пору ирландской колонизации, былиутрачены в суверенном шотландском королевстве.Впоследствии на смену ирландскому праву в роли антропоцентристской традиции пришел классический феодализм, противостоявший клановому обществу гэльского Севера Шотландии. Если в бритто-саксонских регионах понятие правового статуса личности прогрессировало так же, как и в континентальной Европе, то гэльский анклавсохранял свой традиционный уклад на протяжении всей истории своего существования.Начиная с определенного момента, Шотландия активно реципирует английское право.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
