Диссертация (1137497), страница 2
Текст из файла (страница 2)
Полемика, журнальные мистификации, стали теми необходимыми атрибутами, чтопомогали «присваивать» и осваивать английский роман воспитания, редуцировать различия между культурными реалиями.Учитывая этот образ и фон английского романа воспитания, сложившийся в русской культуре, мы постарались найти точки пересечения и обозначить те ситуации, в которых очевидно обращение отечественных литераторовк английскому роману воспитания, найти способы «опознания» английскихэлементов, иными словами, очертить те художественные, психологическиеприемы, когда русский сочинитель выходит на rendez-vous c англичанином,автором романа воспитания.4Оговоримся, что предметом исследования послужили наиболее характерные случаи, в которых прослеживается взаимодействие английского романавоспитания и русской беллетристики примерно трех десятилетий XIX века.Выбранные нами произведения попадают в две категории: одни хорошо известны русскому читателю, обсуждались в журнальной критике, сохранилисвою значимость и сегодня, другие принадлежат авторам, которые забыты илине столь хорошо знакомы широкой аудитории.
Подобное соотнесение двух измерений – наш сознательный выбор, поскольку отечественная беллетристикакак сопровождение и не в последнюю очередь контекст произведений первогоряда позволяет объемно рассмотреть пути рецепции британского романа воспитания, его поэтики, а также увидеть сквозь русскую призму спектр острыхсоциальных и политических вопросов, которые стоят перед героями, осознатьспособы их схожих или, наоборот, противоположных решений в обстоятельствах разных культурных традиций, прямых и косвенны, очевидных и скрытых пересечений, прослеживаемых на разных уровнях, в том числе типологическом, и в разных историко-литературных системах координат.Следует отметить, что к настоящему времени написано немало работ, посвященных сравнительному анализу творчества отдельных писателей в целоми их отдельных аспектов [Чичерин, 1965; Елистратова, 1972; Демидова, 1994].Есть работы, в которых рассматривается магистральные случаи в какой-то одной национальной традиции; иногда привлекается общеевропейский контекст[Краснощекова, 2008].
Однако полностью отсутствуют исследования, позволяющие выстроить какую-либо компаративную картину, учитывающую динамику национальных особенностей жанра и культурной среды, в которой онсложился, учесть притяжения и отталкивания, сложившиеся в той или инойнациональной традиции.Исследователи сближают, а нередко и смешивают семейный роман и роман воспитания. И это еще не проясненная проблема, в обсуждении которойсуществуют противоречия.
Считается, что главный признак этого жанра - это5коллективный герой, семья. Несмотря на наднациональный характер и принадлежность жанра всей мировой литературе, все-таки разработка его базовыхпринципов происходила в Англии на рубеже XVIII-XIX веков. Согласно Бахтину, своей вершины роман достигает в произведениях Диккенса, а также женщин-писательниц викторианской эпохи.
Русский семейный роман создается вактивном диалоге с западноевропейской традицией. Начиная с ранних произведений Л.Н. Толстого, жанр семейного закрепляется в его творчестве. Так, вцентре трилогии «Детство. Отрочество. Юность» находится именно семья.По классификации, данной Бахтиным в работе «Роман воспитания и его значение в истории реализма», трилогия Толстого может быть отнесена к типусемейного романа воспитания. В этом рассуждении Бахтина отметим значимое соединение понятий: речь идет не просто о семейном романе, а о семейном романе воспитания. Отличия толстовского романа от классических образцов, к которым исследователи относят, «Семейную хронику» и «Детскиегоды Багрова-внука» С.Т.
Аксакова, заключаются в том, что в традиционномсемейном романе герой не меняется, он наделен константным набором характеристик, а у Толстого герой внутренне растет, становится старше, более зрелым и опытным; меняется и семья. Жанр семейного романа воспитания – открытая форма повествования и может включать биографические и автобиографические элементы, что атрибутируется исследователями как биографическийтип романа воспитания. Роман Толстого «Семейное счастье» - совсем о другом. В нем видна проекция английского семейного романа Викторианскойэпохи [Татьянина, 2001]. Толстой словно бы переносит викторианскую систему ценности на русскую почву.
Вся поэтика сюжета и фабулы подчиненыглавной мысли - проверке семейных ценностей, перед которыми все романтические нежизненные представления оказываются несостоятельными [Decker,1937].Существует большой пласт исследовательской литературы, посвященный многообразным аспектам творчества Льва Толстого, Достоевского в светерецепции романов Диккенса [Апостолов, 1924], Теккерея. Достоевский считал6Диккенса близким русскому сознанию, подчеркивал отсутствие «чуждости»,«инородности» в романах Ч. Диккенса: «Мы на русском языке понимаем Диккенса, я уверен, почти так же, как и англичане, даже, может быть, любим егоне меньше соотечественников» [Достоевский, 1980.
с.69].Тема «Толстой и Теккерей» в связи эволюцией жанра английского семейного романа и романа воспитания обсуждается часто, хоть и фрагментарно,оставляя лакуны. Известно, что для Толстого Теккерей был интересен как художник, во многом трансформировавший жанр романа. Толстой шел к литературе «так, как будто ее еще никогда не было» [Эйхенбаум, 1928, с.42] и вэтом смысле был творческим «единомышленником» Теккерея. Объединяют,как известно, Теккерея и Толстого традиции и поэтика классического английского семейного романа. Для обоих органика семейного романа и/или романавоспитания является тем необходимым художественным пространством, в котором существуют герои, проходят свой путь. Теккерей и Толстой изменяютканон и структуру такого романа, создавая тексты многолинейные, в которыхсемейные «гнезда» становятся ядром и центром, где сталкиваются и конфликтуют государственные, политические, национальные и житейские, сугубо личные интересы.
Жанровый стержень и у Теккерея, и у Толстого – это внутренние изменения героя, его испытание «анти-семейными» коллизиями. Особыйтип психологического нарратива, схожая система образов двух писателей, каксчитают исследователи, в сущности, перестроили поэтику романного жанра, воснове которой доминировали сюжетные перипетии [Жилякова, 2001;Алексеева, 2002; Ивашева, 1990, с.121-249; Нуралова, 1989, с.425-434; Паперно, 2000,с.296-317].В фокусе нашего внимания - сюжетные и фабульные коллизии, тематический репертуар, специфика нарратива английского романа воспитания и ихпроекции в русской беллетристике. В 1840 - 1860 – е годы, когда наиболееинтенсивно осваивается в русской культуре викторианский роман воспитания, они становятся объектом пристальной рефлексии в русской словесности.Особенности этой рефлексии нам предстоит рассмотреть на примере романов7Гончарова «Обыкновенная история», Писемского «Тысяча душ», Жадовской«Женская история» и других беллетристических сочинений этого времени,связанных с кругом тем, особенностей сюжета, что были хорошо знакомы русской аудитории прежде всего по романам Диккенса и Теккерея.Логика такого выбора текстов и времени может быть объяснена двумяпричинами:1)достаточно высокой концентрацией разных деталей британскогоромана воспитания в повествовательной ткани отечественной беллетристикиэтого периода, концентрацией элементов, присутствующих в скрытых и вовполне узнаваемых формах,2)наличием исследовательских лакун в изучении того, что можноназвать «морфологией» жанра британского романа воспитания, его строения,памяти, анализа сквозных интерпретаций русскими прозаиками, способа ихвключения в собственные тексты, а также соотнесения этих деталей в сравнительной перспективе.
Следует отметить, что в изучении английского контекста русской литературы предшествующего периода, как мы упоминали вышеи ссылались на соответствующие академические труды, гораздо меньше всилу того, что накоплен опыт систематического изучения эпохи романтизма иПросвещения.Обращение к литературе конца 1840-х -1860-х обусловлено в первую очередь тем, что данную эпоху можно отнести к одной из кульминационных исвоеобычных в истории взаимодействия английской и русской литературы.Влияние английской литературы на русскую давно и обстоятельно изучаетсяв разных аспектах [Алексеев, 1982; Левин, 1990; Михальская, 2012].Неслучайно, может быть, один из давних эпизодов в истоках взаимногорусского и английского узнавания описывается как фабула возможного романа воспитания, где приезд в Англию в просветительских и учебных целяхстановится для персонажа школой взросления.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
