Диссертация (1136837), страница 26
Текст из файла (страница 26)
Однако сквозьбезличность системы прорываются личные переживания героев. Главныммеханизмом переворачивания дискурса «господства-угнетения» являетсярепрезентациясистемы,несмотрянаеегрозныйвид,какнефункциональной, в которой законы не могут быть приведены висполнение полицией, а смерть одноклассника безжалостно высмеивается.Запрет реального насилия, направленного на конкретный класс или группувсовременноммире,ирреального насилияпорождаетвозникновение«виртуального»,[Бодрийяр, 1991]. Другой конструируется инасилуется на экране, чтобы показать сам процесс его сопротивленияотчуждению. Как указывает Левинас, «индикатором присутствия «иного»является именно его личное противостояние процессам «подведения егопод общий знаменатель» и включения в «однородный» порядок» [цит. по:Евстропов, 2012, с. 38].
Таким образом, сопротивление механизмамотчуждения – это тоже процесс производства инаковости, но только собратным знаком.Сопротивление процессу отчуждения в кино выражается впоследовательной деконструкции дискурса, а точнее, его субверсии[Butler, 1990]. Борьба, направленная на избавление от подчиненногостатуса Другого осуществляется доступными для угнетенных способами.Противостояние системе прослеживается через пародию, высмеивание145сложившегося порядка. Изображение эмоциональных переживаний героеввозвращает их субъектность и чувственность. Остановимся подробнее наэтих способах сопротивления.Деиерархизация как процесс изобличения существующего порядка,в котором Другие занимают угнетенную позицию, осуществляется вфильме через высмеивание, юмор, пародирование и даже физическоевоздействиенаугнетателей,ихпредрассудковиустановленногонормативного порядка.
Эти приемы можно увидеть в нескольких сценах:1) конфликт на уроке математики из-за недовольства Лены заниженнымуровнем образовательной программы, снижающим шансы аттестации; 2) вкоридоре, где героиня спорит с обвинениями в грязных следах, якобыоставленных ее коляской, высмеивая неграмотность и абсурдностьтребований уборщицы и директора «иметь сменную коляску», и наконец,3) во время ссоры с директором, отчитывающим класс за опасные игры ужелезной дороги.Вцеломдискурсивныйпротестможетвыражатьсяврепрезентациях групп в образе активных, способных к сопротивлению,объединению,отпору.Однаковданномфильмегероивместоконвенционального протеста используют неконвенциальные тактикисопротивления,доступныенезащищеннымгруппам:молчание,неповиновение, смех, конфронтация чаще, чем открытую борьбу.Большинство попыток протестов в сценах моментально дискурсивноподавляются: «вон из класса», «как по кустам шарахаться так тыможешь ходить, а как встать перед директором – нет.
Встать!», «ненадо помогать, сядь на место!». Своими попытками протестовать мать идочь ничего не смогли добиться. И все же, в конце фильма мы видим нетолько фрустрацию, отчаяние, апатию героев, но и несломленность передсистемой (героиня идет по коридору самостоятельно и говорит матери:«Вставай!»).146СубъективациякакспособобретенияДругимголосадлявыражения собственных чувств, желаний и позиции, ведет к признаниюсубъективного опыта Других, установлению «личных отношений» иразвитию эмпатии по отношению к ним [Krumer-Nevo, Sidi, 2012, с. 304]. Вфильме субъективные переживания девушки с инвалидностью показаны вромантической линии сюжета.
Героиня – не бестелесный ангел, онаобычная девочка, стремящаяся к душевной и телесной близости сосверстником. Даже будучи «новенькой» в школе, героиня постоянностремится высказать свою позицию, донести свое мнение до окружающих:учителей, одноклассников, директора, несмотря на то, что это зачастуювстречает непонимание, сопротивление и агрессию.Харизматизация – положительное окрашивание непохожестиДругих,когдаинаковостьпреподноситсякакособая,иногдасверхъестественная ценность – «дар», «способность» [Ungruhe, 2013].Режиссер переключает коды – не слабая и беспомощная, а жертвенная,ангелоподобная. Чудесное «выздоровление» Лены, когда она встает синвалидного кресла и идет самостоятельно, подчеркивает уникальность ихаризматические свойства Другого.Пространство инаковости и образы Других конструируется нетолько режиссером посредством фильма, но и самими зрителями, которыемогут сопротивляться дискурсу отчуждения Другого, а могут усиливатьего.Зрители с инвалидностью по-разному отнеслись к данному кино.Некоторые назвали фильм правдоподобным отражением реальности,другие же, наоборот, критиковали за неоправданную жестокость иизображение насилия:«Здесь показана правда.
У меня у самой дочь подросток на коляскеи мы постоянно сталкиваемся с таким отношением. Действительно вшколах всех «не таких» садят в один класс, бесплатные коляски даютужасные, а выбора у нас нет. Сами попробуйте забраться по этим147ужасным пандусам на коляске. Поэтому, я не удивилась и не была в шоке.Это наша жизнь» (женщина средних лет с ребенком на коляске).«фильм очень тяжелый, оставляет неприятный осадок, и какоето чувство безнадеги» (молодой человек на инвалидном кресле).«Некоторые сцены в кино очень сильно утрированны, по-моему.Режиссер перегнул палку с уровнем жестокости.
Может быть, конечно,он хотел заставить нас задуматься... но по мне простая демонстрацияжестокости - бессмысленна. Каждый фильм или книга должны нас начто-то мотивировать, а это кино, - оно просто неприятно» (молодаядевушка с нарушением слуха).Зрители с инвалидностью видят в кино возможность изменятьокружающую реальность, инструмент воздействия на стереотипныепредставления. Если же кино этого не подразумевает, то, по их мнению,возникает вопрос о целесообразности такого продукта: «Даже если вфильме отражена реальная ситуация, на что претендует режиссер, томне фильм не понравился.
Он ведь ничему не учит зрителя! Да, онпоказывает, какие ужасные в России учителя и как трудно жить детям синвалидностью и их родителям, как они сталкиваются с жестокимобращением, неприязнью, несправедливостью, но ведь это все итакпонятно, какой смысл еще раз показывать? После этого к инвалидам нестанут относиться лучше» (мужчина средних лет, зритель, безвыраженных признаков инвалидности).Во время личной беседы, после кинопоказа, зрительница с ДЦПподелилась критическим мнением о кино: «Она [главная героиня] тампоказана такой привлекательной, сексуальной… Нет, это, конечно,придает ей популярности, типа, хоть она и на коляске, но знает, каксоблазнить парня. Но при этом он [режиссер] ее показывает такойбеспомощной и беззащитной, что кажется, что изнасилование простонеизбежно.
Зачем он так ее виктимитизирует?» (молодая девушка наколяске). Она полагает, что режиссер поместил героиню в неоправданно148жестокиеусловия,приэтомнедалшансанасопротивлениенесправедливости, усугубив ее положение «позицией жертвы». Другиезрительницы также критиковали фильм за эротизацию героини и сценунасилия.Критические замечания к режиссеру фильма связаны в целом с тем,что он хоть и изобличает жестокость и несправедливость, он не дает голосаи потенциала к сопротивлению самим героям с инвалидностью: «В фильмеих всех показывают совершенно безвольными, и сам фильм какой-тобезрезультатный, поэтому. Сплошная неполноценность и бессилиеглавной героини» (молодой человек с нарушением слуха).
В этих отзывахможно увидеть сопротивление навязываемым фильмом образам жалости,пассивности, беспомощности инвалидов.Однако, как мы можем судить по интервью с режиссером, заизображениями«отверженности»и«униженности»героинисинвалидностью он хотел показать ее харизму, бросающую вызов процессуотчуждения в пользу ценности инаковости и уникальности. Сцены, вкоторых Лена вдруг встает и идет самостоятельно, выражают желаниеавтора фильма дать юным зрителям «ощущение сказки» (Иван И.Твердовский… 2014), тем самым инвалидность становится еще однойметафорой инаковости. Болезнь, из-за которой героиня вынужденаиспользовать для передвижения инвалидную коляску, – это не просто однаиз особенностей девочки, которые могут все чаще встретить в своей жизнисовременные дети, особенно в инклюзивных школах.
Инвалидность здесь,как и во многих других фильмах [см. напр. Ярская-Смирнова, Романов,2011], – это символ социальных и психологических барьеров, которыеподвластны воле человека. Такие приемы метафоризации способствуетвнедрению эмансипирующих элементов письма в дискурс массовойкультуры, его деконструкции. С помощью данных практик происходитпересмотрустойчивыхкатегориймышления:показывается,инвалидность не существует объективно, а является лишь конструктом.149чтоТаким образом, с одной стороны, кино, и искусство в целом,видится эффективным способом преодоления жестких рамок стереотипов,основанных на медицинских диагнозах и административных регламентах иобщественной отчужденности к проблемам Других.
С другой стороны,вероятно, репрезентации Других не должны ограничиваться толькотрансляцией авторских представлений или художественными задачами.Длядостиженияподлинногодиалоганеобходимопредоставлятьвозможности Другим говорить самим за себя, делиться реальным опытом,выражать, что значит быть Другим в данной культуре и какими они видятили хотят видеть себя сами.***Итак, в данной главе на основе критического анализа дискурсивныхмеханизмов и практик репрезентациипроанализированы процессыотчуждения мигрантов и людей с инвалидностью как Других, показано,как различные «силы» производят инаковость, подавляя, не принимая,«отчуждая» ее. Другие в российских дискурсах культуры чаще всегорепрезентируются как разобщенные, пассивные индивиды, одновременногомогенные в своем низком статусе. Чаще всего они показаны какнеспособные к сплочению и борьбе маргиналы, стремящиеся при этомвключиться в работу системы-автомата и не быть «раздавленными»несущимсясоставом,олицетворяющимтотальностьзаконовиконтролирующих органов.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
