Диссертация (1136389), страница 40
Текст из файла (страница 40)
Диагностический график регрессии Вейбулла (1)203Как мы видим, несмотря на то, что линии довольно параллельны друг другу,они не представляют собой прямые линии, что показывает, что регрессияВейбулла не совсем подходит для анализа наших данных.361 Тем не менее, былапроведена еще одна проверка того, следует ли наша модель распределениюВейбулла (График 3.13).График 3.13. Диагностический график регрессии Вейбулла (2)Ti – время «выживания»Li – значения лево-цензурированных данных (left censored data value)Ri – значения право-цензурированных данных (right censored data value)361Zhang Z.
Opt. cit.204Не вдаваясь снова в математические детали построения данного графика,важно отметить, что если модель соответствует распределению Вейбулла, тоточки (наблюдения) на графике должны выстраиваться в прямую линию. Однакомы видим, что наши наблюдения представляют собой волнистую линию. Крометого, прямая линия, вдоль которой они должны выстраиваться, сильно сдвинутавлево.362Такимобразом,можноподытожить,чтоиспользованиепропорциональной регрессии Кокса в данном исследовании было оправдано.Наконец, был построен график, чтобы графически визуализировать тест на«доброкачественность»функции(goodness-of-fit)кумулятивногорискадлямоделиВейбулла.параметрическойОнсравнивает(Вейбулла)инепараметрической / полу-параметрической (Кокса) моделей (График 3.14).График 3.14.
Сравнение функций кумулятивного риска для моделейВейбулла и КоксаКак мы видим, параметрическая функция не очень четко «сближается» сполу-параметрической функцией. Стоит напомнить, что полу-параметрическаямодель ближе к наблюдаемым данным, поскольку для базовой функции риска непредполагается никакой функции. Таким образом, график показывает, что полу-362Campbell W. (2013) Survival Analysis in R: Weibull and Cox Proportional Hazards Models [Electronic source] //Vimeo.com. URL: https://vimeo.com/70379186 (date of access: 02.09.2017).205параметрическая модель, а именно пропорциональная регрессия Кокса, лучшеподходит для анализа данных.363Итак, принятие федерального закона № 131 «Об общих принципахорганизации местного самоуправления в Российской Федерации» в 2003 годуознаменовало начало периода борьбы федерального центра с демократией наместном уровне.
ФЗМСУ позволил федеральному центру постепенно встроитьместные власти в «вертикаль власти», строительство которой началось в первыйпрезидентский срок Путина. Реформирование системы организации городскойисполнительной власти, а именно введение должности сити-менеджера, привело кпрактически повсеместной отмене прямых выборов мэров и их превращению вноминальные политические фигуры, наделенные только представительскимиполномочиями.Проведение данной реформы в региональных столицах происходило неодномоментно, а волнами, растянувшись во времени более чем на 10 лет. В связис тем, что на данный момент сити-менеджеры появились практически во всехрегиональных столицах, вопрос состоял в том, какие факторы ускоряли илизамедляли проведение реформы местной исполнительной власти.
Результатыпроведенного статистического анализа показали, что «отдаленность» региона отМосквы помогала замедлять проведение данной реформы в его столице. Под«удаленностью» понимается не только географическая дистанция региональнойстолицы от столицы России, но и более низкий уровень политической иэкономической зависимости региона от федерального центра. Низкий уровеньзависимости экономики региона от федеральных субсидий и низкий процентголосов,полученныхправящейпартией,«ЕдинойРоссией»,замедлялиинституциональные изменения на местном уровне. Политическая слабость мэроврегиональной столицы также благоприятствовала «выживанию» прямых выборовмэра и местной демократии.
Губернатору было легче заменить мэра, который емупротивостоит,чеминициироватьполнуюреорганизациюместнойисполнительной власти. Более высокий уровень неподконтрольной региональным363Zhang Z. Op. cit.206властям местной политики, в свою очередь, ускорял отмену прямых выборов мэраи введение института сити-менеджеров взамен.Взрывы гражданской активности, а также региональной фронды противотмены прямых выборов мэра были спорадическими и, в основном, проходили вгородах-миллионниках. Хотя некоторые из них приобретали весьма заметныйрезонанс,364 в подавляющем большинстве случаев эти протесты не оказываливлияния на исход процесса – принятое политическое решение принимало формурегионального или местного закона, и местное самоуправление теряло своюавтономию.В целом, историю реформы местного самоуправления в России можнопредставить следующим образом. В начале 2000-х годов, осуществляя болееобщую программу по централизации и унификации политических институтов встране, федеральный центр разрабатывает и принимает закон, регламентирующийвозможные формы организации местного самоуправленияв РоссийскойФедерации.
Закон вступил в силу в ситуации, когда главы российских регионовперестали избираться и сразу несколькими институциональными механизмамиоказались встроены в так называемую «вертикаль власти», лишавшую ихвозможности вести «торг» с федеральным центром и стабилизировавшуювзаимоотношения между исполнительной и законодательной ветвями власти врегионах. Губернаторы лишились возможности максимизировать собственнуювласть на ставших уже привычными аренах и увидели в новом законевозможность получения нового источника дополнительных полномочий.
Местноесамоуправление утратило свою независимость по всей стране не в силу сочетанияслучайных факторов, а по причине общесистемного фактора – традиционныенаправления для максимизации губернаторами собственной власти оказались дляних недоступными, что предопределило их восприятие реформы местногосамоуправления как процесса, который в итоге должен компенсировать ставшиенедоступными возможности.364Turchenko M.
The Rise and Fall of Local Self-Government in Petrozavodsk // Demokratizatsiya: The Journal of PostSoviet Democratization. 2017. Vol. 25, № 2. P. 155-173.207208ЗаключениеЦентральная роль глав российских регионов в политических процессахсубнационального уровня признается практически всеми исследователямироссийской политики, придерживающимися акторной аналитической рамки.Однако фокус исследований последних лет сосредотачивался в основном наполуформальных или неформальных аспектах губернаторской деятельности. Будьтоанализэлекторальныхпроцессов,исследованиевзаимодействиясзаинтересованными группами или изучение отношений центр-регион, речь, какправило, идет не столько о формальных институтах или законах, сколько о«реальной политике», происходящей за фасадом формальных установлений.В данном исследовании была предпринята попытка преодолеть этот разрыви показать, что «реальная политика» не обходит стороной формальныеинституты.
Несмотря на утрату российской политикой значительной части своейпубличности и подотчетности, формальные правила игры по-прежнему имеютзначение, и принципиальные акторы пытаются их изменить. Исследованияформальных институтов российской политики по-прежнему представляютнаучный интерес и способны улучшить наше понимание закономерностейполитического процесса.Второе разделение, которое пытается преодолеть это исследование, носитхронологический характер. Принято считать, что время, когда главы регионовиграли роль полноценных участников политического процесса, закончилось всамом начале XXI века.
После резкой рецентрализации, выразившейся средипрочего в замене губернаторских выборов их назначением, главы регионовперестали бороться за власть, сосредоточившись лишь на ее осуществлении.Однако в данном исследовании показывается, что процессы максимизации властиникогда не становились чуждыми для губернаторского корпуса. Менялся объект,менялось направление борьбы и ее интенсивность, но сама максимизация носиланепрерывный характер на всем протяжении постсоветской трансформации.209Еще один разрыв в исследованиях российской политики связан сдостаточноустойчивойтрадициейраздельногоизученияполитикинарегиональном уровне и местного самоуправления. Происходящие в сфереместного самоуправления процессы, как правило, анализируются в отрыве оттого, как развиваются отношения между центром и субъектом федерации.Конфликты между губернаторами и мэрами описывались просто как наборлокальных сюжетов, за каждым из которых стоят относительно уникальныеобстоятельства.
Выявление закономерностей российской региональной политикии изучение местного самоуправления практически никогда не пересекаются. Вданном исследовании фигура главы региона, постоянно решающего задачу посохранениюивозможномуувеличениюсобственнойвласти,позволяетобъединить эти два уровня, так как борьбу за максимизацию собственной властиможно вести как с федеральным центром или региональным парламентом, так и ссистемой местного самоуправления.Представленная работа анализирует влияние, которое оказывали главыроссийских регионов на систему формальных институтов как регионального, таки местного уровней.
Объектом исследования стали эволюция региональногоконституционного дизайна и трансформация системы местного самоуправления врегиональной столице.В разделе, посвященному анализу региональных конституций проводитсяанализ всех субнациональных основных законов и их эволюция на протяжениипериода с начала 1990-х годов по 2014 год.
Проводится анализ текстовконституций и уставов в их первой редакции, а также по состоянию на 1998, 2004,2012 и 2014 годы. В результате исследования демонстрируется наличие двухустойчивых тенденций, определяющих направление эволюции региональногоконституционного дизайна: снижение вариативности, то есть конституции иуставы становятся все больше похожими друг на друга, и увеличение объемаформальных полномочий у главы исполнительной ветви власти.
При этом, послевозвращениягубернаторскихвыбороввариативностьрегиональногоконституционного дизайна снова начинает расти за счет того, что во многих210региональных конституциях вновь стал резко расти объем формальныхполномочий главы региональной исполнительной власти.Таким образом, мы видим, что стратегическая эволюция конституционногодизайна определяется некими причинами, не зависящими от региональныхособенностей или иных личностных, ситуативных, случайных факторов.Губернаторы,президенты,экономическаяиполитическаяконъюнктурыменялись, но обезличенный политический актор «глава региона» везде и всегдаработал в одном и том же направлении.Схожий сюжет был выявлен и при анализе трансформации системыместного самоуправления в третьей главе данной работы. Принятый в 2003-мгоду федеральный закон предусматривал три варианта организации МСУ, ниодному из которых не отдавалось формального предпочтения.
Однако один изпредложенных вариантов оказался наиболее привлекательным для тех, ктоосуществлял реформу на местах, и к настоящему моменту этот вариант охватилпрактически всю страну. Его характерной чертой является радикальное изменениепорядка функционирования исполнительной ветви местной власти – вместовсенародно избранного мэра вводится назначаемый управляющий, ситименеджер.Доказательствбольшейэкономическойилихозяйственнойэффективности этой модели нет, однако именно ее введением заканчиваласьреформа МСУ во всех регионах России.Проведенный анализ показывает, что, наряду с позицией федеральногоцентра,определяющуюсамоуправленияпредоставленнуюигралирольвименнофедеральнымпроцессереформированиягубернаторы,которыезаконодательствомместногоиспользоваливозможностьдлямаксимизации собственной власти.В целом, развитие местного самоуправления в РФ может быть разделено надва этапа.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
