Диссертация (1136269), страница 60
Текст из файла (страница 60)
вроде бысчитает себя связанным подп. «а». Это противоречие является только кажущимся:ЕСПЧ выводит государство на другую цель, оправдывающую применениелетальной силы в отношении членов незаконных вооруженных формирований, иодновременно остается в рамках аргументации государства по вопросу принятиявсех мер предосторожности в отношении гражданского населения, посколькуквалифицирует уклонение государства от признания вооруженного конфликта,невведение военного положения как «отягчающие» факторы и обстоятельства, нафоне которых происходит обращение к силе, влекущее за собой страданиягражданского населения.
В свете этих рассуждений можно сделать вывод о том,что квалификацию операций по задержанию членов оппозиционных групп,происходящих на фоне вооруженного конфликта, по подп. «а» – «b» Суд признаеткорректной. В итоге, оценивая правомерность применения летальной силы даже вситуации вооруженного конфликта, ЕСПЧ применяет те же установки и правовыепозиции, которые были выработаны им в отношении ситуаций мирного времени.Подход Суда заключается в применении критериев пропорциональности кразличным целям. Действия, которые могут быть абсолютно необходимы ипропорциональны цели подавления бунта или мятежа, не обязательно являютсянеобходимыми и пропорциональными для достижения цели прекращения насилияили задержания лица.
Здесь закономерно возникает вопрос о том, как отличатьдруг от друга эти два типа ситуаций. Еще раз отметим, что ЕСПЧ не раз указывалгосударствам-ответчикам на неверно выбранный подпункт п. 2 ст. 2 Конвенции,на который они опирались при обосновании своей позиции. Вместе с тем это небыло решающим моментом для вынесения решения, ибо перед Судом не стоялвопрос о правомерности лишения жизни сражающегося лица в ходе боя. ДлядифференциацииситуацийЕСПЧявноруководствовалсянеодним,анесколькими критериями, среди которых и уровень оснащенности и подготовки272сторон, и их количество, и интенсивность применения силы. Важно, что Судомприменялсяиндивидуальныйподходкоценкеситуации,прикоторомучитывается весь комплекс обстоятельств, так как проведение различия междубоевыми столкновениями или сражениями, с одной стороны, и иными военнымиили полицейскими операциями – с другой, на практике может представлятьсерьезные проблемы.Это означает, что тест на пропорциональность использования летальнойсилы, выработанный в практике ЕСПЧ по делам, связанным с применением силыв мирное время, не модифицируется, не меняется, а используется в вооруженныхконфликтах в том же объеме.
Как следствие, можно сделать вывод о том, что всерассуждения и теории, построенные на противопоставлении так называемыхвоенной и правоохранительной парадигм или моделей правомерности лишенияжизни845, представляют собой попытку значительного упрощения ситуации.Пренебрежениеиспользованиемпринципапропорциональностиведетквосприятию всех возможных вариантов развития событий сквозь призму черногои белого.
В то время как применимость теста на необходимость ипропорциональностьнеможетпропорциональностькакгибкийбытьтест,сведенакдвумсценариям,связанныйсоценкойкомплексаобстоятельств каждого отдельного случая, не может приводить к использованиюдвух шаблонов. В ситуации вооруженного конфликта возможна вся палитрасценариев поведения, которые будут правомерны или нет не потому, чтосоответствуют той или иной модели, а потому, что пропорциональныпреследуемойшаблонов,легитимнойнесомненно,цели.ведетНавязываниекискажениюдвухстатичныхвосприятиямоделей,требованийинтегрированного правового поля, основанного на сочетании положениймеждународного гуманитарного права и международного права прав человека.Исследуя позицию, которую занимает Суд при оценке правомерностиприменения силы в отношении сражающихся, необходимо также выяснить,насколько выводимый из норм международного гуманитарного права и845См. об этом: Melzer N.
Op. cit. P. 89, 243–244.273базирующийся на «функциональном членстве в группе» подход к классификациилиц в немеждународных вооруженных конфликтах совместим с нормамимеждународного права прав человека. Содержащиеся в obiter dictum рядарешений фразы о том, что применение силы в отношении сражающихся былопропорционально846,могутбытьистолкованыкакприменениеЕСПЧклассификации лиц в немеждународных конфликтах, основанной на членстве вгруппе847.
Однако такой вывод может оказаться слишком поспешным. Во-первых,ЕСПЧ ни разу прямо не признавал применимость этого подхода в отношениикакого-либо конкретного лица – выводы Суда были всегда достаточноабстрактны. Во-вторых, ситуации, в отношении которых ЕСПЧ высказал такоемнение, касались применения силы во время боевых столкновений междусражающимися – участие в таких действиях является «непосредственнымучастием в военных действиях», однако, и при самом узком и строгом подходе ктолкованию этого понятия. Вывод о том, что ЕСПЧ придерживается широкогоподхода к «непосредственному участию в военных действиях» или не относит кгражданскому населению членов организованных вооруженных групп, выходитза рамки ситуаций, которые анализировал Суд. В-третьих, в нескольких делах, гдеподход, основанный на членстве в группе, мог бы быть использован, так какприменение силы было основано на том, что индивиды были приняты за боевиков(дела «Гюль против Турции» и «Огюр против Турции», а также «Хациева и другиепротив России»), государства-ответчики не ссылались исключительно на то, чтопострадавшие были членами вооруженной группы, а делали упор на том, чтовоенные подверглись нападению.
В первых двух случаях это были якобысделанные в сторону полиции и сил безопасности выстрелы, в третьем – сбитый сземли военный вертолет. Кроме того, ни ответчики, ни ЕСПЧ вообще не делалиссылок на наличие вооруженного конфликта. Во всех случаях Суд счел, чтонападения,совершенныеправительственнымисилами,былинепропорциональными. Перечисляя в решении по делу «Хациева и другие против846Ahmet Özkan and Others v.
Turkey, para. 305; Isayeva v. Russia, para. 180; Isayeva,Yusupova and Bazayeva v. Russia, para. 178; Khatsiyeva and Others v. Russia, paras. 129–140.847См. об этом: Gioia A. Op. cit. P. 229.274России» многочисленные обстоятельства, которые не были выяснены до выдачиприказа об уничтожении группы мужчин, принятых федеральными силами забоевиков, ЕСПЧ не указал на необходимость получения данных о членстве этихлиц в незаконном вооруженном формировании. В делах, касавшихся убийствалиц при проведении «зачисток» и операций по розыску и задержаниюподозреваемых в терроризме, речь шла о лицах, уже оказавшихся в рукахпредставителей государства; соответственно, выяснение их статуса никак немогло повлиять на оценку ситуации.
В-четвертых, в условиях, когда государстваответчики сами не признавали существование вооруженного конфликта, атолкование «непосредственного участия в военных действиях» в светемеждународного гуманитарного права является объектом непрекращающихсядискуссий, однозначное выражение судьями ЕСПЧ той или иной позиции вспорном вопросе, который, надо подчеркнуть, не являлся непосредственнымпредметом жалоб, было бы, по меньшей мере, неосмотрительно. На основаниивсех этих доводов можно утверждать, что из решений ЕСПЧ, вынесенных дотекущего момента, вывести поддержку основанной на членстве в группеклассификации лиц в немеждународных конфликтах нельзя.В целом подход, используемый ЕСПЧ, несомненно, отличается от того, чтопредлагает международное гуманитарное право.
Как уже было установлено прианализе норм международного гуманитарного права, регулирующих вопросыправомерности лишения жизни, применение принципа военной необходимостикакобосновывающегоприменениесредстввоздействиянапротивника,причиняющих наименьший вред, является чрезвычайно спорным848. Поэтомунужноисходитьизконсервативногопониманиясовокупностинорммеждународного гуманитарного права как содержащих только отдельные прямосформулированныезапретывотношениииспользованиясилыпротивсражающихся (под такие запреты подпадают те или иные средства и методы848См.: Parks H.
Part IX of the ICRC «Direct Participation in Hostilities Study»: No Mandate,No Expertise, and Legally Incorrect. P. 783–830; Fenrick W.J. Op. cit. P. 296–300; Pomper S. Op. cit.P. 310. См. также: Русинова В.Н. Руководство Международного комитета Красного Креста потолкованию понятия «непосредственное участие в военных действиях»: pro et contra //Московский журнал международного права. 2011. № 4. C. 31–32.275ведения войны) и рассматривать отсутствие указания на необходимостьминимизации причиняемого противнику вреда в качестве «квалифицированногомолчания», очерчивающего границы дозволенного. В рамках данного подхода, всоответствии с международным гуманитарным правом, которое, и это надо особоподчеркнуть, применялось бы изолированно, нападение на комбатанта или членаорганизованной вооруженной группы в любое время, а также на лицо, котороепринимает непосредственное участие в военных действиях, во время такогонепосредственногоучастия,являетсяправомерным.Добавлениекмеждународному гуманитарному праву международного права прав человека какрегулятора тех же общественных отношений позволяет существенно ограничитьсвободу действий по выведению врага из строя за счет введения теста нанеобходимостьипропорциональностьприменениясилы.Приэтоммеждународное право прав человека не требует невозможного: шансы на то,чтобы оправдать и признать легитимными действия в отношении противника,сохраняются, хотя и в несколько урезанном виде.
Как показывает практика ЕСПЧ,международное право прав человека привносит в общий тест проверкиправомерности лишения жизни два существенных элемента: первый заключаетсяв оценке каждой конкретной ситуации, а не общего контекста, на фоне которогопроисходит применение летальной силы; второй – в применении строгого тестана пропорциональность лишения жизни во время вооруженного конфликта.Наконец, обратимся к практике Межамериканской комиссии по правамчеловека. При этом важно иметь в виду, что Комиссия исходит из отсутствия вАмериканской конвенции о правах человека норм, на основе которых можнобыло бы проводить анализ правомерности лишения жизни в результатеприменения силы в ходе вооруженных конфликтов, и делает вывод овозможности использования норм международного гуманитарного права какнепосредственно, так и для толкования положений Американской конвенции849.Так, в деле «Авила против Колумбии», решение по которому было вынесенов 1997 г., Межамериканская комиссия по правам человека сослалась на то, что849См.: § 2 гл.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
