Л.Г. Лойцянский - Из моих воспоминаний записки профессора-политехника (1124032), страница 3
Текст из файла (страница 3)
Цены были невысокие. Около трех рублей стоила полная экипировка, состоявшая из куртки с блестящими пуговицами и первыми в моей жизни длинными брюками. Мать много занималась моим дошкольным образованием. В четыре года я уже читал и писал, знал наизусть много стихотворений, разбирался в первых арифметических действиях, Под руководством матери я рано пристрастился л. г, лойцянский Иэ моих воспоминаний к чтению. Она научила меня обрацьзть внимание на «описания природы», а не только на фабулу и диалоги.
Это помогло мне принимать книгу а целом, а не пробегать глазами отдельные, наиболее увлекательные места. Мне особенно запомнился журнал «Шиповник», публиковавший произведения современных Русских и иностранных авторов: М. Горького, Л. Андреева, А. И, Куприна, К. Гамсуна и др. У отца были большие связи с известными издательскими фирмами Саетина, П, П.
Сойкина, А, Ф. Маркса, издававшими журналы «Нива», .Природа и люди», «Вокруг света», «Мир приключений». Каждый журнал давал приложения а виде полных собраний сочинений известных авторов, таких как Жюль Верн, Артур Конан-дойль, Т, Майн-рид, Густав Эмар, Фенимор Купер и многих других, Это было увлекательное чтение, которое будило любовь к природе, путешествиям, воспитывало стремление к подвигу, благородству, гуманности.
Большим ударом для моей матери стала потеря стаРших детей: сына и двух дочерей. Спасла ее любовь к мужу и оставшимся трем детям, УмеРла мать е 1936 г, семидесяти двух лет от роду дома, а кругу семьи, от воспаления легких, а через неделю за ней последовал отец, не перенесший ухода из жизни своей любимой жены. Моя старшая сестра Софья, благодаря настойчивости матери, получила медицинское обраэоаание е г. Берн (Швейцария), а затем завершила его в г. Тарту (бывший Юрьев, Эстония). Первую мировую войну сестра провела а лазаретах у линий фронта, а в Гражденскую войну служила е Красной армии и погибла на фронте под г.
Козловым. Вторая моя сестра, Лия, поступила на Бестужевские курсы и получила юридическое и педагогическое образование. В дни февральской революции она была секретарем Управления Петроградской городской милиции, ао главе которой стоял князь Бантыш-Каменский, о котором сестра много рассказывала. После Октября 1917 года юридическое образование сестры потеряло значение, и она стала корректором, Ей доверили чтение корректуры «Краткого курса истории ВКП(б)», за пропуск ничтожнейших ошибок а котоРом угрожала, е лучшем случае, ссылка, Третья сестра, Лидия, умерла а детстве, а год моего рождения.
У меня был брат, старше меня на четыре года. Он умер от чахотки а Крыму а 1919 году. Четвертая, младшая моя сестра Минна окончила а 1930 г. 17 Гимназия физико-механический факультет Политехнического института по специальности «Высокое напряжение» и всю жизнь, до пенсии, проработала в системе Ленэнерго.
В настоящее время она живет со своими сыновьями в США. ГИМНАЗИЯ В дореволюционной России существовали средние школы трех назначений: 1) гимназии давали общее образование с ярко выраженным уклоном в гуманитарные предметы (русский язык и литература, история и география, латинский язык и литература; 2) реальные училища готовили своих выпускников к работе в промышленности и транспорте; в программы обучения входили усиленные занятия математикой, черчением и, иногда,материаловедением; 3) коммерческие училища дополняли обучение основами политэкономии, статистикой и бухгалтерией. Конкретной причиной своего интереса к науке в те ранние годы я по праву считаю пребывание в течение девяти лет (восемь — в основных и один год — в приготовительном классе) в частной гимназии. Она отличалась от специализированных реальных и коммерческих училищ широтой гуманитарного воспитания и вместе с тем высоким уровнем преподавания физикоматематических и естественнонаучных предметов.
Такие гимназии пытаются воссоздать в нынешних условиях, и это надо признать большой государственной задачей. Опыт старой российской гимназии, на мой взгляд, интересен для реформаторов современной средней школы. Остановлюсь, хотя бы вкратце, на описании этого, поистине фундаментального этапа моего становления как специалиста. Приведу лишь далеко не полный список предметов, обозначенных тогдашними терминами в «аттестате зрелости» (по всем этим предметам у меня были отличные оценки и особое примечание о «пристрастии к математическим предметам» и присуждении золотой медали). Вот этот список: Закон Божий, к которому мы относились так же, как учащиеся 80-х годов к «идеологическим» предметам, русский язык с церковно-славянским и «словесностью», под которой понималась история русской (включая древнерусскую и церковно-славянскую) литературы, философская пропедевтика (психология и логика), законоведение (краткий очерк 1 8 л.
г. лойцянский Из моих воспоминаний исторических кодексов права), латинский язык и древнеримская литература, математика (элементарная и теоретическая арифметика, алгебра, геометрия и тригонометрия), физика, физическая и экономическая география, история (древняя, средняя, новая и, отдельно, русская), природоведение, немецкий и французский языки и литература на этих языках.
Как ни странно, но мне, будущему студенту математического отделения университета, арифметика давалась с большим трудом, и не только мне, но и всем моим однолеткам. Тогдашние способы подходов к решению арифметических задач, пресловутые «тройное правило», «приведение к единице, правило «смещения» и другие им подобные приемы, задачи о «бассейнах», «курьерах» и т. и.
были слишком сложны и неоправданно тревожили детские умы. В дальнейшем от них отказались, перейдя к более простым и общим алгебраическим приемам введения буквенного значения искомой неизвестной величины «х», с последующим решением пропорции или, проще говоря, алгебраического уравнения первой степени. К четвертому классу исчезла обычная арифметика, ей на смену пришла «теоретическая арифметика»вЂ” очень содержательный предмет, который включал в себя элементы теории целых чисел, а в конце выяснял природу дробных и иррациональных чисел— теорию Дедекинда, которую мы записывали в отдельную тетрадку, чтобы подчеркнуть ее специальное, отличное от .официальной» программы, содержание.
Параллельно возникли алгебра и геометрия. Преподавание русского языка оживлялось выделением истории литературы от древней Руси до петровских времен. Подробно разбирался литературный и исторический аспекты «Слова о полку Игореве», отдельные отрывки которого я до сих пор помню дословно. Читали мы поучения Феофана Прокоповича, а особенно запомнилась его вдохновенная речь на смерть Петра. Я до сих пор помню наизусть отдельные отрывки замечательных сатир Антиоха Кантемира «На хулителей наук».
Знаменитый «Недоросль» Фонвизина мы не только читали на уроках «в лицах», но и ставили на гимназической сцене силами учеников. Исключительное внимание уделялось, естественно, творчеству А. С. Пушкина. Подробно разбирались «Евгений Онегин» и «Медный Всадник, сопровождавшиеся заданиями классных и домашних сочинений. Заучивались наи. более замечательные стихотворения, отрывки, монологи из «Бориса Годунова». Мы глубоко изучали поэмы и стихи М.
Ю. Лермонтова. Вечера на Гимназия 19 хуторе близ Диканьки», «Нос» и повести «Шинель», «Женитьба», «Тарас Бульба» Н. В. Гоголя сыграли большую роль в нашем духовном развитии. Сцены из «Горя от ума» А, С. Грибоедова мы также разыгрывали на уроках «в лицах» и представляли в спектаклях. Большую роль в пробуждении в нас политических мыслей сыграли полные глубокого публицистического содержания поэмы Н.
А. Некрасова Кому на Руси жить хорошо», «Русские женщины», статьи В. Г. Белинского, Д. И. Писарева и особенно Н. А. Добролюбова «Что такое обломовщина», «Темное царство», «Луч света в темном царстве», «Когда же придет настоящий деньу». Мы подробно разбирали содержание романов, углублялись в описание образов героев Н. И. Тургенева и И.
А. Гончарова в своихдомашних сочинениях. Эти сочинения служили проверкой нашего умения разбираться в переживаниях и поступках типичных для той эпохи людей — Лаврецкого, Базарова, Рудина, Обломова, Инсарова и др. Особенно важным было овладение литературной речью, не говоря уж о грамотности. Преподавание истории велось не по каким-то специально адаптированным для средней школы учебникам, а по фундаментальным сочинениям Каревва, Платонова и других, книгам «Восток и мифы», «Римские древности, многочисленным литературным источникам.
Мы читали «Фараона» Б. Пруса о жизни древнего Египта, «Камо грядеши» Г. Сенкевича, создавшего яркий образ дохристианского Рима. Замечательные повести Вальтера Скотта «Айвенго», «Робин Гуд» и другие раскрывали перед нами образы средневековья. Тому же способствовали драма Г. Лессинга «Натан Мудрый» и замечательная трилогия Д. С. Мережковского «Христос и Антихрист» о начале христианской зры (Юлиан Отступник), об эпохе Возрождения (Леонардо да Винчи) и о русском Возрождении (Петр Первый). Повести И.
И. Лажечникова «Басурман» и «Ледяной дом» рассказывали о царствовании Иоанна й), Анны Иоанновны и Бирона. Повесть А. К. Толстого «Князь Серебряный» переносила нас в жестокое царствование Ивана Грозного. Наш глубокий интерес к истории питался не только содержанием уроков и чтением литературы, но и экскурсиями в Эрмитаж по залам античной культуры первого этажа и высокого искусства живописи и скульптуры более поздних эпох на втором и третьем этажах.
К филологическому циклу предметов относилось прекрасно поставленное в гимназии преподаваниедвух «живых» иностранных языков — французского 20 л. г. лойцянский Из моих воспоминаний и немецкого, и одного мертвого» вЂ” латинского. Английский язык в дни моей юности не был еще в почете, как сейчас, и не входил в официальную программу. Трудности английского произношения и богатство идиоматических выРажений, которые легко воспринять в юношеском возрасте, так и остались у меня камнем преткновения на всю жизнь, несмотря на свободное чтение научной английской литературы. Преподавание языков было совсем не похоже на профанацию преподавания последующих лет. Мы изучали таких французских классиков, как Альфонс Доде с его замечательными «Письмами с мельницы» и «Необычайными приключениями Тартарена иэ Тараскона», Виктор Гюго с романтическими повестями, Мопассан с рассказами и др.
Такие образцы немецкого стихосложения, как поэмы И. Шиллера, «Песни о Нибелунгах» с героической фигурой Зигфрида — любимца богов, его возлюбленной златокудрой Брунгильдой, ее соперницей Кримгильдой и предателя Хагенда навсегда остались в моей памяти. Вспоминаю, как в конце 60-х годов, находясь по приглашению крупного немецкого коммерсанта на его вилле под Мюнхеном, я, несколько вдохновленный ужином с большим числом напитков, вздумал читать по-немецки по памяти одну иэ баллад Шиллера. Мне это удалось, но в одном месте я запнулся, и никто из присутствовавших на ужине немцев не смог мне помочь.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
