Зубов В.П. Леонардо да Винчи (1124016), страница 43

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 43)

Но вряд ли он прав, утвер­ждая, что леонардавекие слова о «единственности» произведенияхудожника наметили первый разрыв с традицией кватроченто,предельно ассимилировавшей искусство и науку, разрыв междуискусством, источником наслаждения, и наукой, источником поз­нания, ставший характерным дляXVI в.Для Леонардо водораздел проходил не между неповторимымв своей единичности произведением искусства и научной, неиз­бежно обобщающей теорией. Проблема единичного, единствен-Cassirer Е. Individuum und Kosmos in der Philosophie der Renaissance. Leipzig;Berlin, 1927. S.

166-167.74 Lupm·ini С. La mente di Leonardo. Firenze, 1953. Р. 153-154.73189ности одинаково волновала его и как художника, и как ученого.Как усмотреть в единичном явлении общую закономерность,ragione,не обедняя этого единичного, не отрываясь от этого еди­ничного? Иначе говоря, как возможна ботаника, если в природе«не найдется растения, которое вполне походило бы на другое, ине только растения, но и ветвей, и листьев, и плода не найдетсяни одного, который бы в точности походил на другой»?Тот же вопрос возникал в живописи, предметы которой бес­численны.

«То, что содержит в себе больше универсальности иразнообразия, называют более превосходным. Следовательно,живопись должна быть поставлена выше всякой другой деятель­ности, ибо она содержит все формы, как существующие, так и не­существующие в природе» (Т. Р., ЗlЬ). Здесь нет никаких ограни­чивающих критериев и канонов. Ведь «если живописец хочет ви­деть прекрасные вещи, внушающие ему любовь, в его власти по­родить их, а если он хочет видеть уродливые вещи, внушающиестрах, или шутовские и смешные, или поистине жалкие, то и надними он властелин и бог» (Т.

Р.,13).Итак, безграничное разнообразие единичного- перед ним ли­цом к лицу оказываются и живописец, и ученый. Но как охватитьтакую бесконечность? Не значит ли это уничтожить ее в самом еесуществе? Этот вопрос Леонардо отразил в следующем вырази­тельном отрывке: «Что за вещь, которая не существует и которая,существуй она, не существовала бы? Бесконечное, которое, еслибы могло существовать, было бы ограничено и конечно, так както, что может существовать, имеет границы в вещи, которая окру­жает его края, и то, что не может существовать, есть такая вещь,которая не имеет границ» (С.

А, lЗlb, с.82).В ряде других случаев, заимствуя определения и формулиров­ки из аристотелевского учения о континууме, Леонардо стремил­сяпридатьнаучнуюстрогостьили,вернее,некуювидимостьнаучной строгости глубоко волновавшей его идее бесконечногоразнообразия мироздания.Так, бесконечное разнообразие возможных положений рукиЛеонардо схематизировал, ссылаясь на бесконечную делимостькруга (Т. Р.,269).Указав движение вверх, вниз, вперед и назад,Леонардо продолжал: «Впрочем, можно было бы сказать, что та­ких движений-бесконечное множество, ибо если повернутьсяплечом к поверхности стены и вычертить рукою фигуру круга,то будут совершены все движения, заключенные в этой руке.И так как всякая [окружность] есть непрерывная величина и дви­жением руки вычерчена [неnрерывная величина], а подобноедвижение не может вычертить непрерывную величину, если само190оно не будет непрерывным, то, следовательно, движение руки про­шло через все части круга, и поскольку всякий круг делим до бес­конечности, постольку положения руки были бесконечно разнооб­разны» (Т.

Р.,269).жении кисти (Т. Р.,« ... здесьАналогично поступал Леонардо, говоря о дви­402).Или обобщенно-о движениях человека:не станут отрицать, что движение происходит в простран­стве, и что пространство есть величина непрерывная, и что всякаянепрерывная величина делима до бесконечности» (Т. Р.,300).Столь же бесконечны аспекты, под которыми могут быть ви­301), из­721) или вращаемомдимы одни и те же положения человеческих фигур (Т. Р.,менения теней в наклоняющейся фигуре (Т. Р.,теле сложной формы (Т.

Р.,810).Во всех случаях Леонардо считалнужным напоминать, что «непрерывная величина делима до беско­нечностИ>>, что «пространство есть величина непрерывная» и т.п.Это был своеобразный рефрен, хорошо отражавший эмоциональ­ное отношение Леонардо к неисчерпаемой бесконечности бытия.Но допустим на минуту, что «глазу» стала доступна вся беско­нечность форм, существующих в мироздании?s.

Что сказать о ми­ре «невидимых» человеческих отношений, мире морали, мире та­ких понятий, как Мудрость, Храбрость, Справедливость и т.д.? Вбесконечном множестве аллегорических набросков, в своих бас­нях Леонардо пытался сделать доступным для «глаза» и этот мир.Достаточно одного примера-проекта фигур для празднества,устроенного в 1491 г. по случаю свадеб Лодовико Моро и его при­ближенного Галеаццо Сансеверино (см.

выше, с. 36).«С левой стороны пусть будет колесо, центр которого поме­щается в центре крупа коня, и в названном центре предстанетМудрость, которая одета в красное, как символ милосердия, впламенной квадриге, с веточкой лавра в руке в ознаменованиенадежды, рождающейся при хорошем служении.-С противопо­ложной стороны аналогично пусть помещается Храбрость, сосвоим столпом в руке, одетая в белое, означающее ... [пропуск воригинале.- В.З.]. И обе фигуры- с венцами, и Мудрость- с тре­мя глазами. Попона коня пусть будет из простого тканого золо­та, с частыми павлиньими глазами, и это относится ко всей попо­не коня и верхней одежде человека.

И нашлемник человека, и егонижняя часть-из павлиньих перьев на золотом поле.-Над кас­кой пусть будет полушарие, означающее нашу гемисферу, в видемира, а над ним пусть будет павлин с хвостом, распущенным над75 Здесь и дальше мы берем в кавычки слово «глаз» всякий раз, когда речь идето зрении в леонардовеком смысле, т.е.

в смысле целостного художественноговосприятия.191группой, богато убранный, и всякое украшение коня пусть будетиз павлиньих перьев, на золотом поле, знаменуя красоту, порож­даемую прелестью, излучающеюся от человека, который хоро­шо служит. -На щите находится большое зеркало, означающее,что тот, кто хочет действительно заслужить благоволение, дол­жен глядеться в зеркало своих совершенств» (В. М.,250).Способен ли «глаз» без посредства речи разгадать эту слож­ную аллегорическую картину, тем более что, в отличие от сред­невековой символики, у Леонардо всегда варьировал смысл алле­горий?7бСопоставим приведеиную запись Леонардо с описанием, кото­рое дал один из придворных герцога, Тристано Калько: «Во-пер­вых,появилсядиковинныйконь,весьпокрытыйзолотойчешуей, которую художник еще расцветил как бы павлиньимиглазками. Из чешуи торчали редкие и жесткие волосы и страшныекомочки.

Голова коня была вся покрыта золотом, немного изогну­та и украшена изогнутыми рогами. Так же были украшены седло,грудь и руки самого бойца. С головы его свисал крылатый змей, до­стигавший хвостом и ногами спины коня, с щита смотрело литое иззолота бородатое лицо. За выступающим таким образом Галеаццоследовали его спутники на конях, изображая разные народы земно­го шара. Некоторые своей одеждой напоминали лесных варваров,приводя на память рассказы о скифах и тех, кого теперь обыкно­венно называют татарами. Вестник же их, подъехав к герцогу, сна­чала на иностранном языке, а затем (через переводчика) по-италь­янски сообщил, что явился сын индийского царя»77.Калько описал чистое «зрелище», не вникая в аллегорику, окоторой писал Леонардо, а в конце прямо перешел к передаче то­го, что уже не изображалось, а говорилось на празднестве.Или вспомним сложную аллегорическую композицию на ли­сте, хранящемся в Оксфорде: Зломыслиеили Неблагодарность(Malpensiero) и Зависть(Invidia over Ingratitudine ), сидящие на ля­гушке (не жабе, как думали некоторые!), символе несовершенст­ва, и сопутствуемые Смертью.

Разобраться в этой композицииопять-таки нельзя без пояснений и комментариев. Смысл компо76 Напомним, например, что в другой заметке Леонардо, являющейся, правда,лишь выпиской из«Fior di virtu»,павлин означал тщеславие: «Т щ е с л а-в и е. Пишут, что этому пороку более других пороков подвержен павлин, ибоон всегда любуется красотой своего хвоста, распуская его колесом и своимкриком привлекая к себе взоры окружающих животных. И это последний по­рок, который может быть побежден»lH, 10).77 Цит. по рус.

пер. М.А. Гуковского, помещенному в его книге: Гуковский М.А.Леонардо да Винчи. Творческая биография, Л.; М.,1921958.С.85-86.,,Аллегорический рисунок (Оксфорд,Christ Church College,А, 29об.)зиции раскрывается при посредстве зрительного образа, но недан в самом зрительном образе как таковом78.По Леонардо, «душа, которая правит и управляет каждым те­...

создала всю фигуру человека так, как она это заблагорас­- с длинным носом, или коротким, или вздернутым, и такопределила его высоту и фигуру» (Т. Р., 109). Более того:лом,судила,же«Кто хочет видеть, как душа обитает в своем теле, пусть посмот­рит, в каком виде это тело содержит ее повседневное жилище, тоесть, если она без порядка и смутная, беспорядочным и смутнымбудет и тело, занимаемое этой его душой» (С. А., 76а).Но как быть с лицемерием и маской? Ведь вряд ли можно до­пустить, что фигура Моро в образе Счастья, которую описывалЛеонардо (с.36),была для художника доподлинным, правдивымотражением действительности. Ведь от своего современника Ма­киавелли Леонардо мог научиться, что правителю в известныхслучаях нужно уметь носить маски зверя и человека.«Бороться можно двояко»,-писал Макиавелли.

«Один родборьбы, это- законы, другой- сила; первый свойствен человеку,второй-зверю. Так как, однако, первого очень часто недоста­точно, приходится обращаться ко второму. Следовательно, кня­зю необходимо уметь хорошо владеть прирадой как зверя, так и7 8 Ср.

анализ ее у К. Педретти(Pedretti С. Studi vinciani. Geneve, 1957. Р. 54-61),привлекшего отрывки из описаний Ломаццо.13 Зубов В. П.193человека». Указанием на это, по Макиавелли, служит легенда окентавре Хироне, наставнике Ахилла и «многих других древнихкнязей». «Иметь наставником полузверя, получеловека означаетне что иное, как то, что князю нужно уметь владеть прирадойтого и другого; одно без другого непрочно».«Итак, раз князь вынужден хорошо владеть прирадой зверя,он должен взять примерам лисицу и льва, так как лев беззащитенпротив сетей, а лисица беззащитна против волков.

Следователь­но, надо быть лисицей, чтобы распознавать западни, и львом,чтобы устрашать волков». По Макиавелли, князь должен бытьлисицей и львом, вернее, прикидываться львом, носить маскульва, чтобы «устрашать волков», быть «великим притворщикоми скрытником(gran simulatore е dissimulatore)»79.Образ маски Леонардо разработал в одном из проектов ал­легорической картины для сценического представления12700 об.).(W.Здесь Истине соответствует Солнце и Лжи- маска.«Ложь надевает маску. Ничто не остается тайным при Солн­це».

Характеристики

Список файлов учебной работы