Дифференциальные уравнения турбулентного движения сжимаемой жидкости (1124010), страница 75
Текст из файла (страница 75)
Условие жесткости, состоящее в сохранении взаимных расстояний, требует равенства скоростей перемещения всех р вихрей, что дает ряд уравнений, которым должны удовлетворять как циркуляции отдельных вихрей, так и взань«ные расстояния между вихрями. В случае, если вихрей два, получаются два случая Кармана. При р = 3 для вихрей, расположенных, как показано на рис. 1, получаются три случая; они неустойчивы.
При р = 4 для вихрей, расположенных как показано на рис. 2, получим четыре случая. АННОТЗ.ЦИЯ ИНИГИ»' «опыт гидгомехдниии си«имдемой и«идиости» Содержание: Ч. 1 — Кинематика вихрей. Гл. 1 — Сохраняемость векторных линий; гл. 2 — Изменение вихрей. Ч. П вЂ” Динамика сжимаемой жидкости. Гл. 3 — Условии динамической возможности движения; гл. 4 — Связь кннематических и динамических элементов. Дополнение: Б. И. Извеков, И.
А. Кибель, Н. Е. Кочин «О некоторых работах, связанных с «Опытом гидромеханики сжимаемой жидкости». ИА ВЫСОТЕ таОО а»»»» Около 7 час 10 з«ин. мы, напутствуемые последними приветствиями, пожеланиями н инструкциями начальника школы тов. Коррилова, устремились в высь. К моменту полета погода решительно испортилась: стал накрапывать мелкий дождь, облака сгустились и утро наступило туманное, серенькое с мелким дождем. На высоте 230 м мы уже вошли в облака, которые на высоте 450 м совершенно закрыли от нас землю. С того времени мы во все время полета земли уже не видели, она была закрыта от нас слоем облаков.
Мы попали в чрезвычайно мощный слой облаков. На 1835 м казалось, что облака начинают редеть,но зто был только конец первого слоя облаков, который переходил сразу же во второй, н на высоте 2670 м облака " Незадолго до своей смерти А. А. Фридман, как сообщалось ужо в № 1 нашего журнала, принял участие в рекордном на высот» для СССР полете на аэростате. К сожалению, А.
А. Фридман но успел обработать полученный им матврнал, и мы им«ом только общий очерк, написанный им для журнала «Хочу всо знать». В виду инторсса, который представляет часть очерка, описывающая самый полет, рсдакция помыкает о» здесь в дополненном согласно рукописи покойного виде (прим. род. журнала «Климат и погода»). ЗАМЕТКИ, РЕЗЮМЕ И КРАТКИЕ АННОТАЦИИ СТАТЕЙ 383 снова чрезвычайно сгустились. Водяные капли сменились на этой высоте ,снежинками и льдинками, а температура упала до — 25' С. На высоте 3170 м сквозь облака показалось солнце, и мы начали уже думать, что нашему облачному одиночеству конец, но не тут-то было. Зто был конец лишь второму облачному слою, на высоте 3530 м мы снова попали в густые облака и лишь в 10 час 19 мин на высоте 5200 м вьппли вовсе из облаков и попали на яркое солнце, имея над головами синее небо. Любопытны ощущения и переживания в облаках.
Полная тишина, полный покой, ничего не видно, не знаешь, над какой местностью летишь. Ни тебя никто не видит, ни ты никого. Полная изолированность. Сначала, правда, доносятся с земли звуки «бытам гудки паровозов, звонки, пение петухов, лай собак и т. п. Когда эти звуки слышишь, чувствуешь себя уютнее, но вскоре и эти звуки пропадают. Наступает мертвая тишина; эта тишина, правда, прерывалась у нас иногда странными звуками — будто кто-то но аэростату, как по барабану палкой бил.
Сначала думалось, что это сетка рвется, но потом оказалось, что это расправлялась материя. На высоте около 6000 м мы почувствовали необходимость«закусить« кислородом. Сначала решили попробовать наши шары-пилоты, но понеловкости и неосторожности (шары очень нежные) два из них я разорвал, третий мы взять не решились и начали дышать, пользуясь медицинскими подушками. Ощущения на высоте неприятные: чувствуется удушье, идут красные круги перед глазами, колотится сердце, пульс до 110. Затем появляется сонливость, апатия, по временам, если не дышать кислородом, впадаешь в длительное забытье, делать ничего не хочется и самое простое действие требует большого напряжения воли. Вдыхание кислорода удивительно помогает,— вдохнешь, чувствуешь мгновенное опьянение, а после как будто пелена какая сползает с глаз, снова возвращается энергия, снова становишься человеком.
Пока мы возились с вдыхаеием кислорода, произошло несчастье. Среди полной тишины раздался оглушительный взрыв, мы взглянули наверх и видим, что аэростат весь окутан дымом. Сейчас же мелькнула мысль: «горим», шансов на спасенье в этом случае очень мало. Потом дым рассеялся и мы увидели, что наш «кислородный сундука лопнул. Произошло вот что: на высоте, где давление мало, кислородный сундук расперло и разорвало, газ (влажный) вырвался на свободу, охладился и влага конденсировалась в виде облака, которое мы и приняли за дым. Установив, в чемдело, мы облегченно вздохнули, хотя запас кислорода значительно уменьшился и долго держаться на высоте было трудно.
Аэростат, разогреваемый лучами солнца, лез все вьппе и выше. В 11 час 30 мин мыдостигливысоты7100м, а в11час51 мин достигли максимальной высоты — 7400 з«. На этой высоте было слишком 20' мороза, но не было холодно, я летал в пиджаке н было буквально жарко. Солнце жгло не хуже, чем на юге, сверкало солнце, отражаемое нижним пРилОжения облачным слоем, ослепительно. Над нами простиралось голубое небо, и в непосредственной от нас, как казалось, близости тянулись бледные нити перистых облаков.
Достигнув максимальной высоты, шар начал опускаться, этому я очень обрадовался, так как на высоте сильно страдал. Но моя радость была преждевременной, шар снова поднялся и достиг опять максимума — высоты 7400 м. В общем на высоте более 6000 к мы продержались свыше 3 час, а на высоте 7000 м и выше пробыли более двух часов. Все это время мы частью были в сознаньи, частью погружались в глубокие обмороки. Зги обмороки могли быть чрезвычайно опасными, так как мы могли настольно ослабеть, что не быть в состоянии произвести необходимые манипуляции для вдыхания кислорода.
Коли бы это случилось, гибель наша была бы неизбежна, таким образом погибли два аэронавта Кроче Спинелли и Сивель,достигнувши вместо с Гастоном Тяссандье высоты свыше 8000 м. Зная, что наш запас кислорода чрезвычайно мал, я все время упорно откааывался дышать им, сберегая кислород для пилота. Соображение у меня было очень простое — пилот был сильнее меня, мог лучше вынести недостаток воздуха и именно ему, умеющему управлять шаром, надо было сохранить максимальную свежесть, я же мог бы находиться в полуобморочном состоянии и, спокойно лежа в корзине шара, достигнуть нижних плотных слоев, если только пилот сохранил бы способность управлять аэростатом. Словом, кислород в первую очередь нужен был пилоту, а не мне. Однако самоотверженный тов.
Федосеенко угрозами заставил меня «кормиться» кислородом, и думаю, что этим его угрозам я в значительной степени обязан своей жизнью. Картина, развернувшаяся перед нами, когда мы совершали свой полет над облаками, была восхитительна. Там и сям над ровным облачным полем возвышались высокие белые холмы, ослепительно сверкавшие на солнце. Этн холмы представляли совершенно правильную картину, расположенные по углам сетки с ромбовидными частями облаков. Между облачными холмами воздух был сплошь заполнен ледяными кристалликами, переливающимися на солнце всеми цветами радуги; казалось, что эти кристаллики исходят из одного блестящего, яркого центра; сначала мне показалось, что мы видим какое-то явление электрического порядка, и мне стало не по себе, тем более что на горизонте была видна огромная грозовая башня в виде черной наковальни.
Но потом я сообразил, что блестящий шар, из которого радужными искрами рассыпались во все стороны льдинки,— это явление оптическое, нечто вроде ложного солнца. На поверхности облаков мы увидали тень нашего шара, окруженную ореолом, — явление довольно обычное при полетах в облаках. Я уже писал, что шар упорно не хотел идти вниз, наконец поншкение температуры взяло свое, и в 13 час 30 мин мы начали определенно спускать- ЗАМЕТКИ, РЕЗЮМЕ И КРАТКИЕ АННОТАЦИИ СТАТЕЙ 888 ся.
Наш балласт был почти израсходован, мы имели лишь 3 места балласта да кое-какой «экономический балласт» — съестные припасы; при этих условиях спуск был очень труден и мог быть чреват разными неприятностями. Но я твердо верил в искусство тов. Федосеенко и был совершенно спокоен. В 17 час на высоте в 3800 м мы увидели сквозь поредевшие облака землю; первое, что нам бросилось в глаза,— берега и обширное водное пространство; мелькнула мысль„что мы или над Ладожским озером или, что еще хуже, над Финским заливом. Потом все разъяснилось,— водное пространство оказалось Ильмень-озером, впрочем, от этого дело менялось мало,— если бы мы опустились посреди Ильмень-озера, то думаю, что, несмотря на наши спасательные папковые куртки, вряд ли бы я писал сейчас эти строки.
Перед спуском нам пришлось распутывать якорный канат, и тут я от души пожалел, что не занимался физкультурой и что 20 кз для меня — почти непосильный груз. Канат выбирали мы вдвоем, но удерживать мне нужно было одному,— пришлось в петлю сунуть пальцы, так как удержать канат в руке я не рассчитывал, а в то же время вес его был недостаточен, чтобы переломить пальцы.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
