А.Н. Чанышев - Философия Древнего мира (1999) (1116266), страница 146
Текст из файла (страница 146)
Истина всегда и во всем только вероятна. Нет ни абсолютной истины, ни абсолютно достоверного знания. И в этом Аркесилай был совершенно прав. Именно академический скептицизм наиболее научен во всей древней гносеологии. Сциентизм еше не выродившегося в сугубо практическую этику Ликея сказался и в том, что Аркесилай видел в атараксии (т. е. в достижении соответствующей этическо-практической позиции) не магистральную цель философии (как думали пирроновцы), а лишь сопутствующее обстоятельство, которое сопровождает главное дело философа — гносеологическое решение проблемы жизни.
В центре внимания Аркесилая как ученого — определение вероятности истинности знания. Его атараксия умеренна: поскольку и в жизни философ должен следовать более вероятному, то он не может быть совершенно бесстрастен. Пробабилист не отвергает все ценности жизни, но он не считает эти ценности абсолютными. Основной фронтборьбы Аркесилая был направлен против стоицизма. Споря с Клеанфом, Аркесилай отрицал наличие каталептических представлений, атем самым каталептических, опирающихся на первые, суждений.
Каталептическим представлениям Зенона и Клеанфа Арке52В силай противопоставил два вида вероятностных суждений: одни суждения опираются на чувство субъективной уверенности, эти суждения ненаучны, а другие, также вероятностные суждения — на разумные основания, которые все же не делают их абсолютно достоверными.
Новая Академия. Лаивд. После Аркесилая Академия снова приходит в упадок. Схолархи Лакид Киренский, Телека и Гегесин мало чем ее прославили. Правда, Лакид, как мы уже сказали, записал учение Аркесилая. Родоначальником Новой Академии обычно считают Карнеада, но Диоген Лаэртский начинает ее историю с Лакида: Лакид, сын Александра, из Кирены... был зачинателем Новой Академии и преемником Аркесилая» (1Ч, 59). Лакид возглавлял Академию начиная с четвертого года 134-й олимпиады, т.
е. с 241 г. до н.э. согласно нашему летосчислению, в течение двадцати шести лет. Это был «человек строгого нрава, имевший многочисленных почитателей, он смолоду отличался трудолюбием, учтивым обращением и учтивой речью, хоть и жил в бедности» (там же). Несмотря на это, он отклонил приглашение пергамского царя Аттала ! (Лакид.стал академическим схолархом, а Аттал — пергамским царем в один год), покровителя искусств, основателя Пергамской библиотеки, которая соперничала с Александрийской, перебраться к нему в Пергам, сказав: «На статуи лучше смотреть издали!» (1Ч, 60), Атгал 1 все же устроил Лакиду сад на территории афинской Академии, который стал называться Лакидов.
Лакид первый отказался от схолархата еще при жизни, передав руководство Академией Телеклу и Евандру из Фокеи, а тот — Гегесину из Пергама. Гегесин был учителем Карнеада. Кариеад Киреиский. Карнеад (годы жизни 214/3 — 129/8), сменивший Гегесина в качестве главы Академии, придал ей второе дыхание. «Он был трудолюбив, как никто другой, хотя в этике был сильнее, чем в физике; занятия не оставляли ему досуга даже постричь волосы и ногти. Он был так силен в философии, что даже риторы покидали свои школы, чтобы прийти к нему его послушать. Голос у него был очень звучный» (1Ч, 62-63).
Карнеад был философом-'оратором, но не писателем. Он был в числе тех греческих философов (Сократ, Аркесилай, возможно Пифагор), кто излагал свои взгляды исключительно устно: «...его сочинения записаны учениками, а сам он не оставил ничего» (1Ч, 65). Взрослая жизнь Карнеада приходится на 11 в. до н.э. Карнеад— современник гибели Македонии как суверенного государства в 168 г. и превращения ее в одноименную римскую провинцию в 148 г., почти одновременного разрушения Карфагена и Коринфа (в 146 г.), возглавившего Ахейский союз греческих городов, что означало новое, после македонского, завоевание Греции, на этот раз римское.
Однако за десятилетие перед этим прискорбным событием, в 156/5 году, Рим на некоторое время был как бы пленен греками в лице пяти ~реческих философов. Ими были три стоика: престарелый Диоген 529 Вавилонский, более молодой Антипатр Тарсский и тридцатилетний Панетий, один перипатетик — Критолай из Фаселиды и один академик. Вместе они составляли дипломатическое посольство. Плугарх, называя по именам только стоика Диогена и академика, а им и был Карнеад, рассказывает об этом так: «...в Рим прибыли афинские послы— платоник Карнеад и стоик Диоген — хлопотать об отмене штрафа в пятьсот талантов (талант — 26 2 кг серебра. — А.
Ч ), к которому заочно присудили афинский народ сикионяне по жалобе граждан Оропа (этот городок на границе Аттики и Беотии часто был предметом раздора между Афинами и Фивами. — А. Ч). Сразу же к ним потянулись самые образованные молодые люди, которые с восхищением внимали каждому их слову.
Наибольшим влиянием пользовался Карнеад...» Плутарх говорит о неотразимой силе его речей. Но он не сообщает об их содержании. Из других источников известно, что Карнеад, как и полагается скептику, ищущему апорию, сперва произнес речь в похвалу справедливости как естественному славному явлению, а затем, на второй день, стал доказывать, что справедливость противоестественна, что она выдумана слабыми для того, чтобы защитить себя от сильных, внушая последним, что им надо придерживаться справедливости. Но здесь вмешался бывший тогда уже стариком Марк Порций Катон, блюститель чистоты нравов, консерватор и ретроград.
Катон насмехался над теми, кто неумеренно почитал все греческое. Катон — убежденный враг эллинофилов. Как сообщает тот же Плутарх, «Катон... был недоволен страстью к умозрениям, проникающей в Рим, опасаясь, как бы юноши... не стали предпочитать славу речей славе воинских подвигов». Обратившись в сенат, Катон сказал, что следует побыстрее рассмотреть просьбу послов и принять решение, "дабы они, вернувшись в свои школы, вели ученые беседы с детьми эллинов, а римская молодежь по-прежнему внимала законам и властям". Так и было сделано.
Карнеад вернулся в Грецию вместе с другими послами-философами. Но «философская зараза» в Риме осталась, ведь многие римляне «с удовольствием глядели на то, как их сыновья приобщаются к греческому образованию» (Пл)«лаях. Сравнительные жизнеописания. Т. 1. С. 447). Но пока что победил эллинофоб Марк Катон, о котором мы скажем еще в дальнейшем. Карнеад прожил 85 лет. В старости он ослеп.
Вся его самоотверженйая жизнь была посвящена борьбе со стоицизмом. «Он внимательно перечитал книги стоиков» (1Ч,62). Вотличие от Аркесилая, который на почве мировоззрения боролся со своим современником, живым Клеанфом (Аркесилай был на пятнадцать лет моложе Клеанфа и умер раньше этого долгожителя на семь лет), Карнеад боролся с мертвым Хрисиппом (Хрисипп умер, когда Карнеаду не было еще и десяти лет).
Сам Карнеад настолько чувствовал свою полемическую зависимость от Хрисиппа, что говорил: «Не будь Хрисиппа — и меня бы не было» 530 (1У, 62). Из живущих во времена Карнеада стоиков его главным оппонентом был Антипатр из Тарса. Как и Аркесилай, Карнеад ничего не писал.
Его мысли были записаны его учеником Клнтомахом (187/6 — 110/09 гг.). Карнеад развил далее пробабилизм Аркесилая. Не имея критерия практики, древняя философия так и не смогла различить реальное и нереальное содержание чувственности. Для Эпикура были одинаково истинны все чувственные данные, в том числе и сновидения, и галлюцинации„а для Карнеада все это было в равной степени ложным.
Сновидения для спящего, галлюцинации для больного столь же истинны, как и представления о реальности для здорового и бодрствующего человека. Так думал Эпикур. Представления о реальном мире столь же неистинны, как и галлюцинации и сновидения. Так думал Карнеад. Представления нас обманывают. Например, опущенное наполовину в воду весло кажется в ней переломленным, квадратная в своем основании башня издали представляется круглой. А разве образ Солнца соответствует его истинным размерам? Поэтому чувства не могут быть критерием истины.
Что касается разума, то он самопротиворечив. Если он замыкается на самом себе, то заходит в тупик. Если же он опирается на чувственные данные, то он так же обманчив, как и они. Поэтому нет никакого схватывания — «каталепта», а есть только «алепта». Отсюда следует вывод, что мудрец должен воздерживаться от суждений. Однако Карнеад как умеренный, а не крайний скептик, запрещал . только категорические, но не гипотетические суждения.
Он развивает учение Аркесилая, пытаясь установить разные степени вероятности, а тем самым делая первые шаги в сторону теории вероятности — единственно научной теории в области познания. Устанавливая степени вероятности, Карнеад различает три рода представлений: 1) одни представления просто вероятны, 2) вторые и вероятны, и проверены (здесь подход к практике), 3) третьи и вероятны, и всесторонне проверены, а тем самым они почти (но все же только'почти) несомненны. Что значит всесторонне проверены? Здесь все-таки подразумеваются не эксперимент и активность субъекта в процессе познания, а то, насколько эти представления укладываются в контекст других, также проверенных представлений. Правда, Карнеад идет чуть дальше и требует активного поиска того, что могло бы противоречить предполагаемой вероятности исследуемых представлений.
Это уже подход к таблице отрицательных инстанций Фрэнсиса Бэкона. Теория познания Карнеада наиболее научна из всех гносеологических теорий древности. Она делает шаг в сторону эмпирико-экспериментального метода науки Нового времени и вплотную подходит к критерию практики.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
