Мотрошилова Н.В. (ред.) - История философии Запад-Россия-Восток.Книга 1-2000 (1116255), страница 40
Текст из файла (страница 40)
Воспитатель будущего императора Нерона прежде всего развивал этическую проблематику, то есть учил цивилизованно и осмысленно реагировать на любые жизненные проявления.Для этого в качестве основной модели поведения создавался идеалмудреца, умеющего достойно вести себя при всех обстоятельствах:перед лицом неудач, болезней, смерти. Мудрец знает, что и весь мирждет "выжигание", и для него всегда открыто избавление от невзгодэтого мира: путем самоубийства он может добровольно уйти из жизни.Философ-стоик становится нравственным руководителем для тех, ктоне хочет безвольно подчиняться превратностям судьбы, но стремитсяпонять свой рок и, поняв, любит его.
Метафора философа-врача, исцеляющего души, становится чрезвычайно распространенной в этотпериод.Философ-стоик, постоянно контролирующий себя и стремящийсяизлечить обращающихся к нему за духовной поддержкой, не чувствует необходимости писать, но устные наставления, беседы, проповедистановятся важным и культивируемым жанром. Так, неизвестны сочинения влиятельного римского стоика Мусония Руфа (ум. ок.
101 г.),ничего не писал его ученик Эпиктет (ум. ок. 140 г.); обращенные«К самому себе» составленные на греческом языке записки римскогоимператора (161-180 гг.) Марка Аврелия свидетельствуют о том, чтоименно совершенный человек, а не совершенное сочинение было целью подлинного философа-стоика.Между тем и записки Марка Аврелия, и «Беседы» Эпиктета, записанные его учеником Флавием Аррианом, стали чрезвычайно влиятельными греческими текстами, представляющими стоицизм римскогопериода. Имя Арриана отсылает нас к тому движению II века, которое получило название Второй софистики и самым ярким образомсимволизировало возвратный пафос всей греко-римской культуры, который определяет ее характер в этот период.В Риме эта неизбежная метаморфоза всей античной культуры подготавливалась с тех самых пор, когда римляне только-только стали приобщаться к достижениям греческой культуры.
Естественным и в то жевремя исключительным образом (ни одна другая культура, сталкивав-J45шаяся до сих пор с греческой, этого не делала) римляне стремилисьобрести на латинском языке и в пределах собственной культуры то,что уже стало достоянием греков, достижения которых воспринимаются в качестве образцов. Именно это отношение к более развитойкультуре как к образцу побуждает римлян уже во II-I веках до н.э.подражать грекам и соревноваться с ними.
Цицерон в «Бруте» (67-68год; говорит о римлянах, которые восхищаются греческой стариной и"хотят быть Гиперидами и Лисиями; прекрасно, но почему они нехотят быть Катонами?.. Откуда это восхищение Лисием и Гиперидом,в то время как Катон совершенно забыт?".Сам Цицерон полон патриотического внимания к истории римского красноречия и ко всему тому, что способствует культивированиюмудрости в Риме.
Но вместе с тем, что занимает Цицерона, как неидея быть Платоном для римлян? И поскольку Платон написал «Государство» и «Законы», Цицерон делает то же самое. Если у грековбыли Гомер, Гесиод, Феокрит, то у римлян их стремится заместитьВергилий. Гораций воспроизводит поэзию эолийцев, Катулл — александрийцев, Теренций стал для римлян вторым Менандром, а Сенекас гораздо меньшим успехом стремился в своих трагедиях представитьримлянам Софокла и Еврипида, решительно усовершенствовав их встоическом духе.Тот же Сенека ополчается против авторитета Цицерона, его племянник поэт Лукан — против Вергилия.
Но классицистическая реакциястановится преобладающей тенденцией, и римские авторы постепенноначинают входить в число бессмертных, заслуживающих безусловного почитания и подражания: те же Цицерон и Вергилий воспринимаются как Платон и Гомер римлян, и вокруг них постепенно выстраивается универсум римской культуры.Эта тенденция сблизить две культуры — римскую и греческую —свойственна как римлянам, так и грекам.
Грек Плутарх в «Параллельных жизнеописаниях» рисует греческое прошлое в сопоставлениис прошлым римлян. В конце I века н.э. цивилизованные римляне проявляют становящийся модным интерес к греческим древностям, но уже.во втором веке происходит решительная метаморфоза: Антонины испециально император Адриан на уровне империи поддерживают этутенденцию восстановления греческой культуры.
Адриан рассматривает Рим как греческий город и, в частности, создает в Риме Атенеум —центр благородных искусств, — однако не для воссоздания исконнойримской культуры, а для того, чтобы в Риме развивать культуру греков.Именно в этой атмосфере и развивается Вторая софистика.Стремление восстановить в буквальном виде традиции греческойлитературы V-IV веков до н.э. приводит к появлению таких фигур,как Элий Аристид (ум.
189 г.), соблюдавший чистоту аттическогостиля и воспроизводивший стиль Демосфена; он также многим обязанПлатону, а из историков предпочитает Фукидида. Флавий Арриан, окотором шла речь выше, хочет быть Ксенофонтом, который написал«Воспоминания о Сократе»: именно по его образцу Арриан записывает «Беседы» Эпиктета. При этом речь идет именно о том, чтобы бытьвторым Ксенофонтом, а не просто его подражателем.146Стремление восстановить чистоту греческого языка и ввести его вкруг благородных забав образованного человека свойственно Лукиану из Самосаты (род. ок. 120 г.), в ряде своих блестящих безделоквоспроизводившему, в частности, особенности учений современных ипредшествовавших философов.Еще раз подчеркну, что это стремление буквально возродить греческую культуру давно прошедших веков ее классического расцветапроисходит в Римской империи и поощряется римскими императорами: в частности, для многих из них греческий становится вторым родным языком.
Это способствует тому, что ко второму веку мы можемговорить об единой греко-римской культуре, в пределах которой иготовилось постепенно глобальное возвращение к истокам первой европейской культуры — греческой, предполагавшее вмещение всех еедостижений. Поскольку речь идет о философии, это общее возвратноедвижение античной культуры было связано прежде всего с деятельностью пифагорейцев, аристотеликов и платоников.2. ТОЛКОВАТЕЛИ АРИСТОТЕЛЯПифагорейцы, своим именем всегда связанные с учителем, а не стем местом, где располагалась школа (Академия, Ликей, Стоя), и вэтом упреждают представителей прочих эллинистических школ, у которых в I веке до н.э. начинается противопоставление академиков иплатоников, а также появляется глагол для обозначения тех, кто следуетили подражает Аристотелю (арштотеЩегу).
И то, и другое связывается с потребностью вернуться к подлинному учению основателя школы,которое черпается из его текстов, а не продолжать искаженную школьную традицию. Эта тенденция впервые четко проявилась у последователей Аристотеля, свою основную задачу видевших в толковании текстов учителя.Более чем вековое почти полное исчезновение перипатетиков изшкольной жизни эллинистической философии можно объяснять разными причинами, но в любом случае отсутствие в обиходе перипатетической школы специальных работ Аристотеля в области основныхдисциплин и проблем философии — его "прагматий", или трактатовпо логике, физике и первой философии и др., — было весьма существенным. Завещанные Теофрастом Нел ею из Скепсиса, эти сочинения пролежали у его наследников без всякого применения до тех пор, пока небыли куплены вместе с библиотекой Теофраста библиофилом перипатетиком Апелликоном с Теоса, получившим афинское гражданство (ум.между 88 и 84 гг.
до н.э.). После захвата Афин Суллой в 86 годурукописи Аристотеля переправляются в Рим. Благодаря имевшему кним доступ грамматику Тиранниону (ум. в Риме ок. 26 г. до н.э.),сделавшему копии, корпус школьных текстов Аристотеля попадает кАндронику Родосскому, которого поздние авторы называют одиннадцатым схолархом Перипата. Еще в 44 году до н.э. Цицерон в «Топике»(гл. 3) замечает, что большинству Аристотель неизвестен, и что самон знает только его диалоги. Но Андроник, заново издав школьные147Сочинения Аристотеля, тем самым приводит к возрождению аристотелизма.
Андроник использует традиционное начиная с Ксенократа деление философии на логику-этику-физику и добавляет к ним "то, чтовслед за физикой" — первую философию, которой благодаря такомуее месту в издании Андроника было обеспечено имя метафизики Практически без изменений издание Андроника дошло до нас.Возвращение корпуса школьных сочинений Аристотеля в поле зрения его последователей дает реальную базу для разработки его учения.Андроник пишет парафраз «Категорий» и трактата «О душе». Посохранившимся у поздних авторов текстам из Андроника видно, что идля него древнеакадемическая традиция, объединявшая платонизм ипифагореизм, была известна и небезразлична; очевидно, на него влияла также и стоическая традиция.Боэт Сидонский, ученик Андроника, также хорошо знавший учение Древней Академии, продолжил толкование «Категорий», активнопривлекая и другие сочинения Аристотеля.
В отличие от АндроникаБоэт подчеркнуто консервативен: он отвергает новации Андроника испорит со стоической традицией.Трактат «Категории» одним из первых приобретает широкую популярность: против аристотелевского учения о категориях пишет платоник и пифагореец Евдор, но также создается версия «Категорий» надорийском диалекте (датировка которой, впрочем, крайне затруднительна), приписанная пифагорейцу Архиту с целью показать, что ещедо Аристотеля данная проблематика была в поле зрения самой древней философской школы. Против учения Аристотеля о категорияхпишет стоик Афинодор, и если в платонизме стремление оспоритьАристотеля сопровождалось устойчивой тенденцией вместить его философию в качестве подступа к платоновской, в стоицизме главнойбыла тенденция обособиться от аристотелизма.Из дошедших до нас комментариев к сочинениям Аристотеля самыеранние восходят ко II веку н.э.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
