Диссертация (1102191), страница 6
Текст из файла (страница 6)
Этопозволило ему представить собственное существование как постепенноесамооткрытие и саморасширение по отношению к внешнему пространству.Видно, что данная форма, противопоставленная личному дневнику, неможет быть приравнена к запискам очевидца или мемуарам, так как здесь речьидет об особом способе авторского самопостижения и личного становления —через контакт со средой, взаимодействие с миром и людьми.
А. Эрно, автор работ28«Внешний дневник» («Journal du dehors», 1993) [137] и «Внешняя жизнь» («La vieextérieure»,2000)[138],настаиваланавозможностисамоизучениявсоциологической перспективе: «Погружаясь во внешний мир, мы узнаем о себегораздо больше, чем когда интроспективно анализируем себя в личныхдневниках» [137, p. 10]. Самопознавательная задача диариста в данной формесохраняется, поэтому ее можно рассматривать и как частную разновидностьдневникового жанра.Особые сложности обнаруживаются в положении дневника по отношению кфикциональнымтекстам.литературногоилиВотдельнуюписательскогокатегориюдневника,выделяетсяеговфеноменсовременномлитературоведении принято отграничивать от дневника традиционно-бытового.Смысл данной конкретизации заключается в том, что дневник, написанныйавторомхудожественныхтекстов,представляетсобойодновременноисвидетельство, в котором запечатлены документальные данные о его приватнойжизни, и «творческую лабораторию», и эстетический объект.В качестве «творческой лаборатории» можно говорить о дневнике как овместилище идей и замыслов автора, которые фиксируются там в необработанномфрагментарном виде: при таком ракурсе писательский дневник являетсядокументом, отображающим творческий процесс, обладает текстологическойценностью.
Этот ракурс также актуален при анализе сартровских дневников как«авантекста», содержащего описание многих литературных проектов и черновыеидеи.Однако более важное отличие основано на том, что дневник писателя можетсоздаваться как литературное произведение. Знаковым феноменом как дляотечественной, так и для европейскаой мысли является опыт Ф. М. Достоевского.Его«Дневникписателя»[28]представляетсобойопытфилософско-художественной публицистики, осмысления общественных проблем с точкизрения писательского восприятия. Этот момент акцентировал, говоря о дневникеДостоевского, И.
Л. Волгин: этот текст пишется не столько личностью, сколькочеловеком определенной профессии, отсюда и специфическое его название [22].29В XX столетии внимание к дневнику со стороны литераторов повышается:данное обстоятельство во многом связано с увеличившимся интересом ксубъективности индивида и повседневной жизни отдельного человека. Созданиелитературных дневников с заведомо художественными целями позволяетэстетизировать собственный повседневный опыт. А.
Жирар отмечал, чтоблагодаря популярности дневниковых записей среди читательской аудитории вXX веке автор личного дневника ищет аудиторию, с этих пор интимные запискипишутся для того, чтобы сделаться объектом читательского внимания, то естьделаются «литературой вымысла» [145].
Постепенно дневник из «личного»превращается в «публичный», пишется с учетом возможных рецепций, поэтомуприменительно к дневникам писателей уже нельзя говорить о предельнойискренности, подразумеваемой жанром, а также об абсолютной правдивости визображении своей жизни. Превращаясь в произведение искусства,жизнь вдневнике писателя концептуализируется, факты подвергаются отбору.
В такомтексте сочетаются личное и универсальное, фактографичность и символичность.Соотношение данных компонентов в дневнике конкретного автора зачастуюневозможно определить.При этом заметим, что хотя фикциональные дневники со специфическойлитературно обусловленной интенцией автора мало соотносимы с дневниковымсамонаблюдением Сартра, «художественность» может присутствовать в любойразновидности дневника.
Она привносится самим языком исповеди, егометафоричностью и образностью. Описывая собственный прожитый день, авторстилизует его, используя средства литературы. Даже не имея намеренияпубликовать дневник, диарист создает отдельный фрагмент, заметку-самоотчет всоответствии с собственной идеей, личным видением, метафоризируя опыт уже впроцессе его переживания, посредством дневникового слова. Возможно, именнопоэтому дневник рано или поздно перерастает в литературно-публицистическиеформы. Вспомним замечание Л. Я.
Гинзбург, высказанное в работе «Опсихологической прозе»: «Эстетическая преднамеренность может достигнутьтогопредела,когдаписьма,дневникистановятсяявнойлитературой,30рассчитанной на читателей — иногда посмертных, иногда и прижизненных» [24,с. 10]. Граница между литературным и нелитературным в дневниках являетсязыбкой и сложно выделяемой.Добавим к сказанному, что дневник существует не только как самоценныйжанр, но и как стилизация текста, в силу чего черты дневника можно обнаружитьи в традиционных формах (например, романе или повести, репортажах): в такомслучае привнесение «дневниковости» является художественным приемом.
Вопервых, возможно наличие в литературном тексте «дневниковых фрагментов»,которые представляют собой дневник персонажа, служащий для приданияпроизведению определенной специфики, создания особой повествовательнойстратегии.Во-вторых,наблюдаютсявключенияисповедальностивпублицистические жанры, переклички личного дневника с очерками и заметками.Как отмечает Б. Дидье, «применительно к периферийным формам, слабоподдающимся традиционной теоретизации, становление которых происходило запределами поэтического искусства, границы между литературными жанрамидовольно размыты <…> Повсюду можно заметить следы инфильтрации личного»[129, p.
455].С другой стороны, А. В. Лашкевич предлагает понимать дневник как частьне литературы, а сублитературы, «особый жанр дискурса персональности,демонстрирующий процесс движения культуры на самом живом и действенномуровне персональных отношений мира и человека» [46, с. 14]. А. А. Зализнякговорит о «принципиальной незавершенности и отсутствии единого замысла» вдневниках[34,с.163].Даннаячертаможетслужитьформальнымразграничителем между дневниковой и художественной прозой, так как впоследней «это обстоятельство входит в число конвенций отношений садресатом»[35,с.519].Такимобразом,способведениядневника,предполагающий бесконечную пополняемость текста, мало соотносим сзавершенностью и концептуальностью художественного произведения, что и непозволяет с абсолютной уверенностью ставить дневник в один ряд с жанрамилитературы.31Г.
Пейр в работе «Литература и искренность» настаивает на том, что«личный дневник, который становится любимым жанром XX века, отчаянновытесняя как философский трактат, так и новеллу, возник благодаря неистовомустремлению к искренности и побудил многих любителей словесностиксожжению своего первейшего кумира — литературы» [182, p. 210–211]. Б.Хазанов в своей статье «Дневник сочинителя» высказывает схожую мысль:«Литературный жанр, который представляет собой протест против литературы сее жанрами и приемами; протест против самой сути художественного творчества— его условной, игровой природы» [91, с.
178]. М. Бланшо рассматривалдневниковую практику литераторов как стремление избежать навязываемоголитературой обезличивания своей индивидуальности: «Поразительно, пожалуй,то, что с того момента, как произведение становится художественнымисследованием,становитсялитературой,авториспытываетпостояннуюпотребность в сохранении отношений с самим собой. Он чувствует остроенежелание отказываться от себя в пользу нейтральности, не имеющей ни формы,ни лица, стоящей за всем им написанным, нежелание и беспокойство, которое иподталкивает столь многих писателей начать вести то, что они называют своимидневниками» [107, p. 24].Такимобразом,дневникможетписатьсяисцельюуйтиотконцептуализации фактов, говорить открыто и с самим собой, и с читателем.
Ктому же, дневниковая откровенность и непосредственность нередко противоречатсложившимся мифологизированным представлениям о деятелях культуры.Остается неясным, противостоит ли дневник условности художественногозамысла или же наоборот — сам подвергается влиянию литературных форм.Сегодня исследователи жанра говорят также и о различных функциях,которые выполняет дневник для самого пишущего. Лежён утверждает, чтодневник является прежде всего социальной практикой, это особая формаписательского поведения, которую автор избирает в зависимости от стоящихперед ним задач.
Основную исследовательскую цель ученый усматривает в том,чтобы «увидеть, что дневник во всей его сложности и во всем многообразии его32форм — это одно из возможных решений тех проблем, с которыми сталкиваютсявсе — и те, кто ведет дневник, и те, кто его не ведет» [159, p. 28].Л. Н. Летягин рассуждает о том, что философскую основу дневникасоставляет перманентное чувство «подотчетности», которое испытывает диариство время протокольного фиксирования на бумаге своих поступков и мыслей,поэтому дневниковое слово актуально рассматривать именно в поведенческом, ане литературном аспекте. Необходимая мнемоническая операция, производимая вконце каждого дня, структурирует жизненное течение, определяя для пишущегострой жизни: «Дневник сохраняет и доносит ценность “преходящих моментов”,встраивая их в ритмически и семантически упорядоченную зависимость, “точкисравнения”, в которой оказываются соотнесены с пульсацией человеческойидентичности» [49, с.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
