Диссертация (1102180), страница 7
Текст из файла (страница 7)
Первольф. В свое время чешский историк обратил внимание на35факты, свидетельствующие о владении чешским языком при краковскомкоролевском дворе, а также в королевской канцелярии: во-первых, касающиесясилезских дел записи вносились в польскую коронную метрику по-чешски; вовторых, и королевский двор, и польская шляхта переписывались с силезскимикнязьями и силезской шляхтой, а также с наемными чешскими ротами такжепо-чешски. Свою роль в распространении чешского языка на территориюМалопольши, по мнению Первольфа, сыгралималопольские дворяне,владевшие имениями в Силезии, и выходцы из Малопольши, служившиечиновниками в Силезии.
В силу того, что чешский литературный язык в тойили иной мере был известен в Малопольше, чешские книги, издававшиеся как всамой Чехии, так и в Кракове, находили себе польских читателей испособствовали формированию общественной моды на чешский язык,проявившейся, среди прочего, в богемизации языка произведений рядапольских авторов (Ст.
Ожеховского, М. Бельского, С. Клѐновича) [Первольф1890: 230-246].Более подробно останавливается на вопросе функционирования чешскоголитературного языка на территории Польши Й. Мацурек, осуществившийнаиболее полное на сегодняшний день издание документов, созданных начешском языке на территории Польши и Великого княжества Литовского (67единиц) [Macůrek, Rejnuń 1961: 163-261]. Данному изданию сопутствуетразвернутый обзор исторического фона чешско-польских языковых контактов,а также характеристика сферы употребления чешского литературного языка вПольше.
Заметим, что Й. Мацурек, концентрировавшийся на вопросе обистории употребления языка на собственно польской территории, сознательноне включил в свое издание силезский материал: он считал, что использованиечешского литературного языка в Силезии имело свои характерные особенностии объяснялось принадлежностью различных силезских княжеств в XIV-XVI вв.к чешской короне (даже в случае Осветимского и Заторского княжеств, совторой половины XV в. отошедших Польше) [Macůrek, Rejnuń 1961: 210-211].36Согласно Й. Мацуреку, первая дошедшая до нас чешская грамота стерритории Польши относится к 1431 г.
(грамота литовского князяСвидригайло, Mc3-1431);большинство опубликованных в издании грамотбыло создано на рубеже XV-XVI вв. Рассуждая о причинах появления чешскоголитературного языка в польской письменности в 1470-1490 гг., Й. Мацурекотмечает важность совокупного действия целого ряда факторов, среди которыхвысокая степень развития чешского литературного языка, его активноеупотребление в деловой письменности в чешских землях, а также, что особенноважно, его бытование за пределами чешской этнической территории –вВерхней Силезии, в особенности в Осветимском и Заторском княжествах, и вСловакии. Кроме того, в проникновении чешского языка в польскую деловуюписьменность свою роль сыграло движение населения между Силезией иПольшей, а также долговременное пребывание чешских наемных воинов впольских землях, т.к.
они как друг с другом, так и с польской сторонойобщались на своем родном чешском языке.В период наиболее активного употребления в Польше чешскийлитературныйязыкиспользовалсявграмотахпольскойкоролевскойканцелярии и польских городов, представителями польских центральныхорганов власти, рядом дворян, а также польскими наемными воинами.Естественно, что в большинстве случаев речь идет о коммуникации с чешскимиземлями либо с территориями, где чешский язык был распространен и понятен(Силезия, Словакия). Чешские грамоты польского происхождения постепенноисчезают во второй половине XVI в. в связи с формированием польскоголитературного языка и развитием польской письменности на этнической основе[Macůrek, Rejnuń 1961: 200-201, 205, 208].Источником нашего исследования являются грамоты из указанного вышеиздания Й.
Мацурека. В ходе работы были изучены языковые особенности 36грамот, созданных этническими поляками на территории Польши, а также, вряде случаев, в Чехии и Словакии. Подавляющее большинство грамот37происходит с территории Малопольши. В дальнейшем грамоты обозначаютсясокращенно (напр., Mc29-1480): сочетание букв отсылает к изданию, номерсоответствует номеру грамоты в издании, далее приводится год созданияграмоты (список грамот см. на стр. 169).Корпус исследуемых грамот польского происхождения неоднороден,несмотря на то, что значительное количество грамот происходит изкоролевской канцелярии (всего 22 грамоты), в отношении которой мы могли быпредполагатьнекотороеединствописьменногоузуса.Вместестем,неоднородность языка посланий, адресантом которых является одно лицо(причем создававшихся в одно и то же время) говорит о том, что общностиузуса не было даже в королевской канцелярии, и многое зависело от выучкиотдельного писца (ср., напр., грамоты короля Казимира Mc11-1455 и Mc141455, первая из которых демонстрирует строгое следование чешской норме, авторая включает фонетические полонизмы и ряд польских лексем).
Кроме того,в грамотах мы зачастую встречаемся со значительной степенью вариантности вотражении одного и того же рефлекса, что является характерной чертойсредневекового литературного узуса вообще.2.1. Вопрос о характере языка грамот. Связь языка грамот польскогопроисхождения с современным им чешским литературным языкомВсе исследованные нами грамоты с территории Польши имеют своейосновой чешский литературный язык, так или иначе видоизмененный подвлиянием польского языка. Континуальность развития чешского языка впольских документах проявляется в достаточно последовательной передаче втекстах характерных для чешского языка рефлексов и, в свою очередь,непоследовательного проникновения в тексты полонизмов.
Ряд характерныхдля чешского языка явлений в текстах вообще не имеет вариантов реализации,обусловленных влиянием польской среды. Так, в частности, в текстах вообще38не отражается характерное для польского языка взрывное /g/: повсеместно,дажевнаиболееполонизированныхтекстах,представленочешскоефарингальное /h/: Mc23-1473 uherských, Mc32-1488 mohutného, Mc33-1490nahoře, Mc34-1491 ohraņujem, Mc35-1491 ohradzujemy и т.д.
Кроме того, втекстах не представлены примеры на типичный для малопольских говоровпроцесс мазурения (замены ряда отвердевших шипящих ń, ņ, č рядом твердыхсвистящих s, z, c, ср. [Тихомирова 2005: 349])8.Ряд других явлений, отделяющих польский язык от чешского языка(рефлексы *tort, tolt как trot, tlot, носовые гласные, диспалатализация *e>‘o,*ě>‘a, сохранение палатализации губных и зубных в ряде позиций, рефлекс*dj>ʒ без упрощения в z), хотя и представлены в текстах, но, однако,реализуются единичными примерами (см.
ниже в описании характерныхполонизмов). В большинстве случаев в отношении указанных выше рефлексовв текстах представлены чешские по происхождению корреляты их реализаций.Исследованные тексты польского происхождения сохраняют связь сязыком современных им чешских текстов, что проявляется в двух характерныхособенностях письменного узуса: отражении исторической (а не региональной)вариантности у ряда рефлексов, а также в присутствии в текстах центральночешских инноваций, в XVI в. постепенно становящихся частью литературногоузуса, в особенности его разговорного варианта.2.1.1. Специфическая вариантность в текстах польского происхождения2.1.1.1.
Диссимиляция ńč>ńť8Процесс мазурения, свойственный малопольским говорам, никогда не отражался в польском литературномязыке [Ананьева 2009: 32] . Кроме того, необходимо отметить, что особенности чешской (а также польской)графики рассматриваемого периода, в частности, передача шипящих диграфами si, zi, ci, встречающаяся в рядетекстов (ср. Porák 1983: 21; Ананьева 2009: 32), в большинстве случаев не позволяют сделать однозначноговывода о наличии фиксации мазурения.
Однако отсутствие очевидных фиксаций данного типичномалопольского фонетического процесса представляется очень показательным.39Процесс диссимиляции ńč>ńť осуществляется в чешских диалектах в XIVXV вв. (чеш. jeńče>jeńtě, ср. пол. jeszcze, ńčestie>ńtěstí, ср. пол. szczęście). Чтокасается отражения указанного фонетического процесса в памятникахписьменности, то в текстах XIV в. при наличии инновации еще преобладаетстарший вариант ńč, в течение XV в.
ńč постепенно вытесняется, и в XVI в. ужепреобладает ńť [Komárek 1969: 140; Lamprecht-Ńlosar-Bauer 1986: 124].Допустив воздействие на язык грамоты родного (польского) языка ее создателя,мы могли бы предположить, что в случае, когда польский язык очевидноподдерживает одну из реализаций рефлекса, представленную в чешском текстена правах варианта, именно эта реализация будет представлена в текстах вбольшей мере.
Однако реальная ситуация в исследованных текстах неподтверждает нашего предположения:в текстах польского происхожденияочевидно преобладает чешская инновация (ńč – 4, ńť – 13 примеров), чтосвидетельствует о том, что их создатели ориентировались на чешскийписьменный узус эпохи. Ср.: Mac22-1471 zvláńtě, Mac24-1474 příńtí, příńtieho,Mac44-1507 dopúńtějíce, Mac45-1507 zvláńtě, Mac46-1507 zvláńtě, Mac53-1520zvláńtě, Mac54-1520 zvláńtě, Mac55-1521 zvláńtně, Mac59-1529 vypouńtěti, zvláńť,Mac65-1540 zvláńtě, dopouńtěno.2.1.1.2.
Регрессивная перегласовка aj>ejРегрессивная перегласовка aj>ej осуществляется в чешском языке в XVXVI вв. (чеш. najlepńí>nejlepńí,чеш. volaj>volej), однако результаты этогопроцесса начинают последовательно фиксироваться в памятниках чешскоголитературного языка лишь в XVII в., в то время как в XV-XVI в.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
