Диссертация (1101905), страница 10
Текст из файла (страница 10)
он писал о том, чтоверит в «абсолютный ритм», стопроцентно выражающий точную эмоцию или оттенокэмоции139 (так сказать, «аудиальный объективный коррелят») и при этом становящийсяфирменным отпечатком авторской индивидуальности. Подобно Элиоту, в свой имажистскийЦит. по: L3. P. 39.L4. P. 89: 8 March 1928, To Richard Aldington.136Habib. P. 174 – 176.137Цит. по: Иванов. Указ. соч. С. 14. Интересно при этом, что в начале 1920-х гг. Э. Уилсон назвал Паундаподражателем Элиота (Wilson, E. The Poetry of Drouth // The Dial.
1922. December. Vol. 75, № 6. P. 611 – 616).138Pound, E. Literary Essays. NY: New Directions, 1976. P. 9 – 10.139Ibid. P. 9.13413536периодПаундразрабатывал«безличную»теориюобразакак«эмоциональногоиинтеллектуального комплекса в определённый момент времени»140.Пожалуй, самым авторитетным арбитром поэзии начала XX в., помимо Элиота, был неХьюм, и не Паунд, а У.Б. Йейтс, которого с Элиотом и Паундом связывали гораздо болеесложные отношения.
Йейтс, из-за своей принципиально иной поэтики, не оказал на Элиотасущественного влияния. Он воплощал в своём творчестве многое из того, что Элиот подавлял ивыражал лишь подспудно: осознанный мистицизм и тщательное изучение оккультизма, опорана коллективное бессознательное, черты неоплатонического мировоззрения141, «двоемирие».Гораздо более близкий к романтической традиции (в том числе, визионерству Блейка), болеераскрепощённый в своём самовыражении, не скованный «здравым смыслом», Йейтс относилсяк Элиоту, как минимум, очень сдержанно: «Мы, старшие писатели, не любили эту новуюпоэзию, но были вынуждены признать её сатирическую интенсивность»142; Элиота Йейтссчитал серым, холодным, сухим; признавая, что Элиот стал фактически самым влиятельнымлитератором своего времени, Йейтс, однако, назвал его, «скорее, сатириком, чем поэтом»,Поупом «без особого воображения», отвергшим метафоры и ритмы романтиков, но непредложившим ничего взамен.
Элиотовская поэзия, по Йейтсу, имела эффект новизны за счётсвоей «прямоты». Йейтс не видел у Элиота оригинальных ритмов, до отдельных проблесков в«Полых людях» и «Пепельной среде», – впрочем, Йейтс считал, что и в области религиознойпоэзии стихи Элиота не были выдающимися: им недоставало эмоциональной силы и,одновременно, «самоотречения»143. Правда, в письме автору, Йейтс положительно отозвался о«Бесплодной земле» вскоре после её выхода144.Известный случай красочно подтверждает по преимуществу негативное отношениеирландского поэта.
Однажды Элиот и Йейтс обедали в колледже Уэллесли. Хотя они сиделирядом, Йейтс не обращал на Элиота никакого внимания и беседовал с другим человеком. Черезнекоторое время Йейтс повернулся к Элиоту и сказал: «Тут я и мой друг обсуждали дефектыпоэзии Т.С. Элиота. Что Вы думаете об этой поэзии?» На это Элиот ничего отвечать не стал145.Паундовские стихи, с точки зрения Йейтса, были интересны лишь выборочно146. Хотяпоначалу он отзывался о Паунде с уважением (не в последнюю очередь, по причине их общегоглубокого интереса к Данте), со временем Йейтс занял по отношению к Паунду столь же140Ibid. P. 28.
Об элиотовской оценке стихов Э. Паунда будет сказано далее: см. с. 131 наст. работы.Красавченко, Т.Н. Английская литературная критика XX века. С. 26 – 27.142Ellis, S. T.S. Eliot: A Guide for the Perplexed. L.: Bloomsbury Academic, 2009. P. 8 – 9.143Brater, E. Yeats: The Poet as Critic // Journal of Modern Literature. 1975.
February. Vol. IV, No. 3, Special YeatsNumber. P. 670.144L2. P. 22.145Brater. P. 670 – 671.146Красавченко, Т.Н. Английская литературная критика XX века. С. 30.14137скептическую позицию, как и в случае с Элиотом. По мнению ирландца, Паунд «сделал своейтемой текучесть; сюжет, характеризация, логический дискурс кажутся ему абстракциями, неподходящими для человека его поколения». Йейтс критиковал его за излишнюю опору натехнику, отсутствие подлинных чувств и вымученность, а Паунд отзывался о Йейтсе как о«мёртвом», «цепляющимся за привычку быть писателем»147.В относительно ранние годы Йейтс назвал свои эссе «публицистикой» (journalism) изаявил, что ради «жизни» отдал свою критику дьяволу148 (очевидно, имея в виду своёневысокое мнение о ней).
В эссе об Э. Спенсере 1902 г. Йейтс совершенно не скрывал своегосубъективизма: «Я не пытался выбрать то, что люди называют «характерными пассажами»,поскольку это, как я думаю, приводит к написанию скучной и неинтересной книги. Понастоящему можно судить только о своём вкусе, а не о чьём-то другом…» В своём эссе Йейтсизучал Спенсера с точки зрения общих для них как поэтов черт149.
В более позднейлитературной критике Йейтс также выступал по преимуществу как поэт; он признался, что немог анализировать стихотворения, поскольку сам писал их инстинктивно150. Как заявлял Н.Фрай (1912 – 1991), «поэт, говорящий как критик, создаёт не критику, а документы дляизучения критиками»151 – с этой максимой можно поспорить, но она, безусловно, применима кЙейтсу (хотя об Элиоте, в меньшей степени, можно сказать то же самое).Элиот и Йейтс как арбитры поэзии, в основном, были антагонистами, олицетворениямипринципиально разных подходов к анализу современной поэзии: претендующего наобъективность и безличность Элиота (хотя эти качества у него, конечно, очень относительны), сего«выхолощенным»,рационализированнымромантизмом,заявляющимосвоём«классицизме», и Йейтса, не скрывающего своих субъективности, опоры на «чувства», понятыев традиционном смысле, романтико-символистской поэтики, визионерства и мистицизма.Принципиальные ориентиры Йейтса (Спенсер, Моррис, Блейк, Шелли)152 очень существенноотличались от литературных предпочтений Элиота.Серьёзной вехой в истории британской литературы стала составленная Йейтсом«Оксфордская книга современной поэзии, 1892 – 1935» (1936), в которой были представленыЭлиот и Паунд, но георгианцам уделялось не меньшее внимание, чем модернистам153.Многие элиотовские идеи формировались в полемике с М.
Арнолдом (1822 – 1888), скоторым у Элиота было одинаково много и разногласий, и точек соприкосновения. Элиот147Brater. P. 672.Ibid. P. 652, 657.149Ibid. P. 662.150Ibid. P. 673 – 674.151Цит. по: Ibid. P. 652.152Ibid. P. 654.153Элиотовские оценки поэзии У.Б. Йейтса будет проанализированы в Главе 3 наст. работы: см.
с. 131 – 132.14838развил исторический подход Арнолда, но очень скептически отнёсся к его эстетизации религиии совмещению принципиально различных областей знания и культуры154. Признавая егозначительность, Элиот считал Арнолда продолжением «предшествующих», романтическихлитературы и культуры, несколько тенденциозно и ограниченно «проповедовавшим»британской публике через анализ поэзии свои взгляды на общество и мораль, уделявшимизлишнее внимание «персональным чувствам» поэтов, а не самой их поэзии, превозносившим,в романтическом духе, поэзию «души» над поэзией «разума»155. С точки зрения Элиота,Арнолд обладал хорошим вкусом, но, заботясь о том, «для чего, по его мнению,предназначалась поэзия» (для «религиозного и философского удовлетворения»), он «не могполностью оценить её саму по себе», как поэзию156.Эстетизм У.
Пейтера (1839 – 1894) и О. Уайлда (1854 – 1900), развивавших идеиглубочайшей автономии искусства и «красоты» как высшего принципа, так же не был близокЭлиоту. Автор «Традиции и индивидуального таланта», как и Уайлд, резко отрицательноотзывался о состоянии современной культуры, отмежёвывался от «материалистических» ивульгарно-социологическихинтерпретацийлитературыиуделялбольшоевниманиевнутренним законам художественного творчества, но взаимосвязи общества, культуры, эпохи иязыка в элиотовском представлении были многовекторными; Элиот усвоил некоторыеэлементы позитивизма в своей критике и считал поэта неизбежно зависимым от культурноисторического контекста, от целого ряда внешних факторов.На элиотовское стремление к преодолению клишированного, обыденного языка оказалаопределённое влияние символистская эстетика – в частности, А. Саймонс (1865 – 1945).
Первоесерьёзное знакомство Элиота с поэзией французского символизма (в том числе, Ж. Лафоргом)произошло благодаря книге Саймонса «Символистское движение в литературе» (1899),имевшей огромное влияние на литературу того времени и ставшей важнейшим этапом впопуляризации французских символистов в Британии. Саймонс писал о С. Малларме:«Искусственность в употреблении слов кажущаяся – от использования слов так, как они прежденикогда не использовались, это фантастический поиск девственности языка»157.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
