Диссертация (1101519), страница 27
Текст из файла (страница 27)
Ретроспективно автор подробнорассказывает о разрушении подлинных Святых мест по приказу Константина.От епископа Макария, главы Иерусалимской христианской общины, онуслышал о множестве реликвий и священных мест, сохранившихся со временИисуса Христа, в том числе о Голгофе и гробнице Иисуса, на месте которыхимператор Адриан воздвиг храм Венеры. Константин, который едва лиощущает разницу между мифами об олимпийских богах и евангельскимиисториями, тут же решает использовать неожиданное открытие для очередногоголовокружительногоархитектурногопроекта.Скромный,всюжизньпроживший в гонениях, епископ Макарий стал свидетелем того, как глубокопочитаемое им место казни и погребения Христа сначала было расчищено:языческий храм снесли, а насыпь, выравнивающую ландшафт, убрали.
Впервыеон увидел два небольших холма, меньший из которых и был Лобным местом, исцены распятия, погребения и воскресения живо предстали перед его глазами.Однако вскоре аутентичное пространство исчезает навсегда: для новогостроительства оба холма были уравнены, верхушка большего холма срезана,Голгофа по форме стала напоминать куб, и священное место заполнили толпырабочих, груды строительных материалов, шум и суета.
И Макарий с горечьюнаблюдает, как место, словно по провидению Божьему сохранившееся подязыческим храмом нетронутым, превращается в очередной величественныйпроект, призванный прославить императора: «But Macarius lacked vision of thesefuture architectural glories. He had seen clearly enough the mourning women on thelonely hill side; he could not see the eighty columns. […] What Hadrian hadcarelessly preserved, Constantine had zealously destroyed, it seemed to Macarius»121 (136). Константин разрушил ту связь с истинной историей, которую чувствовалМакарий, глядя на два непримечательных холма и пещеру.Неудивительно, что несчастный епископ Макарий с ужасом ждетдальнейших потрясений от приезда Вдовствующей Императрицы.
Но цельЕлены была обратной целям ее сына: не строить заново, но открыть то, чтозабыто. Она оказалась совсем не той, кого ожидали: «They expected someonevery old and very luxurious; and they rather hoped, gentle. Instead they met a crank;and more than a crank, a saint» (137).Впервые в романе Во называет Елену святой, что, судя по контексту,выступает здесь как определение крайней степени чудачества. Переход отЕлены ищущей, непосредственной, но сомневающейся, к Елене консервативнойи твердой, убежденной и решительной, происходит где-то за текстом и являетсячитателюужевсовершившемсявиде.Еесвятостьзаключаетсявнепоколебимой решимости найти то, что она ищет.Конечно,автордаетмножествопримеровсмиренияпожилойимператрицы. Елена поселяется в женском монастыре, заняв небольшуюкелью, где сама себя обслуживает. Во время страстной недели она поститсявместе со всеми, хотя ее возраст освобождает ее от столь строгих обязательств.Таким образом, святость Елены не противоречит общепринятому пониманиюправедности.
Тем не менее, корень ее святости лежит вовсе не в христианскомсмирении. Для Во святость Елены особенная, и именно этот аспект ее личностивстретил непонимание со стороны читателей, в том числе католиков. Вавторском понимании святости Елены лежит ключ к главной для романа и длявсего позднего творчества Во идее предназначения.Объясняя святость героини, Во писал Джону Бетчемену: «Мне нравитсясвятость Елены, потому что она так не похожа на все, что сегодняпредставляют как святость.
Ее не бросали львам, она не была отшельницей, небедствовала и не голодала, она не выглядела, как святая с полотна Эль Греко.122 Она просто открыла, что именно она была избрана Господом сделать, и сделалаэто»203.Для Во суть святости заключается в покорности Богу, и не просто впассивном принятии Его плана на жизнь человека, но в активном претворенииэтого плана в жизнь. Решимость Елены, ее неутомимость, практичность и дажеупрямство – все, что было свойственно ей и ранее – становятся проявлениямисвятости, когда направлены на свершение того, что от нее требует Бог.Один из ключевых и самых дорогих для автора моментов в книгепроисходит, когда Елена, истощенная множеством бесплодных попытоксовершить то, что ей предназначено, появляется на празднике Епифании вмаленькой Вифлеемской общине.
Плохо понимая слова священника, ведущегослужбу на греческом языке, она начинает размышлять о волхвах, пришедших сВостока принести дары младенцу Иисусу, и произносит молитву, текст которойпрактически идентичен с размышлениями, записанными Во в своем дневнике в1945 г. после празднования того же Богоявления во францисканской церкви вЮгославии204.Называя волхвов покровителями всех, кто опоздал, кто пришел к истинеслишком поздно, Елена молится им, включая в свою молитву не только своегосына, Лактанция, Марсия, поэтов из Трира и своих предков, но и автора: «Youare my especial patrons and patrons of all late-comers, of all who have a tediousjourney to make to the truth, of all who are confused with knowledge andspeculation, of all who through politeness make themselves partners in guilt, of allwho stand in danger by reason of their talents.
[…] For His sake who did not rejectyour curious gifts, pray always for all the learned, the oblique, the dedicate. Let themnot be quite forgotten at the Throne of God when the simple come into theirkingdom» (145). Все это прямо проецируется на фигуру биографическогоавтора. Дары волхвов, принесенные поздно, но от чистого сердца, ненужныемладенцу, являющемуся одновременно Царем вселенной, были приняты и 203204The Letters of Evelyn Waugh. Р. 387. Ср. дневниковую запись от 6 января 1945 г.
The Diaries of Evelyn Waugh. P. 636-637.123 почтительно сложены рядом. Таким же даром, который он приносил всюжизнь, начиная с момента прихода к вере, для Во являлось его творчество, безкоторого церковь и тем более Бог могли прекрасно обойтись, однако это было,как он выяснил после долгих терзаний и попыток послужить чем-то еще,единственным, что он мог сделать хорошо и отдать как жертву.Во не питал иллюзий по поводу необходимости и значимости искусства всвете христианского мировоззрения.
Он писал: «Церковь и мир намногобольше нуждаются в монахах и монахинях, чем в писателях. Последние лишьукрашают. Церковь может легко обойтись без них»205. Тем не менее, Во устамиЛактанция защищает свой род ремесла. Труд христианского философа иписателя в век гонений кажется малозначительным, но в вышеприведеннойапологетической речи Лактанций, среди прочего, утверждает необходимостьискусства как разновидности служения.Судя по молитве Елены, Во осознает, что художественный талантявляется и опасностью для веры – тем, что может увести от Бога, заставитьизменить объект поклонения с Бога на само творчество.
Можно сказать, чтоподобно «власти без благодати», вполне может существовать «талант безблагодати» – творчество, замкнутое исключительно на самом себе, и Во –решительный его противник.Елене долго не удается выяснить местонахождение креста. Она решаетпоститься, в надежде получить ответ лично от Бога, и ей посылается сон, вкотором она вне времени, в каком-то условном пространстве, встречаетчеловека, будто бы, как и она, пришедшего из легенды.
Словно бы две легендывдруг пересекаются на нейтральной территории, в некоем метапространстве,сходятся на некоторое время, чтобы разрешить конфликт в одной из них. ИЕлена чудесным образом узнает о нахождении креста от Вечного Жида,который приходит в ее сон из параллельного мира и вновь уходит в другую,свою историю. 205The Essays, Articles and Reviews of Evelyn Waugh. P. 387. 124 В предисловии Во объясняет появление самого спорного образа романа,Вечного Жида, желанием свести воедино две имеющиеся в источниках версииобретения креста.
Согласно одной, Елена увидела местонахождение креста восне, по другой версии она получила эту информацию от иудейского раввина,которого неделю держала в высохшем колодце. Стремление Елены найти крестне говорит о том, что автор полагает основание христианства на отдельнойреликвии, более того, в предисловии он открыто заявляет, что крест, найденныйЕленой, может и не быть Крестом Распятия, но он тем не менее напоминаетлюдям об истинности евангельской легенды. Наряду с доказательствомфактической достоверности христианства, которое необходимо для того, чтобыотделить его от прочих культов, Во был убежден в действии божественнойблагодати в жизни любого человека. Таким образом, сверхъестественноевмешательство в совершение Еленой своего предназначения является вполнеорганичным развитием сюжета.После полученного во сне откровения Елена тут же принимается за дело:рабочие начинают копать в том месте, которое указала императрица, иизвлекают на свет несколько деревянных брусьев – останки Креста Спасителя.Когда стало ясно, что главное дело ее жизни выполнено, Елена, сновадемонстрируя английскую сдержанность и практичность, распоряжаетсясвоими находками, не тратя время на восторги.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
