Диссертация (1100352), страница 4
Текст из файла (страница 4)
д.; er faltet ‘он складывает’, er faltete ‘он складывал’, причастие II gefaltet и т. д.;),хотя в древневерхненемецкий период они относились к сильному спряжению (erweltit ‘он управляет’, er wialt ‘он управлял’, причастие II giwaltan и т. д.; er feldit ‘онскладывает’, er fialt ‘он складывал’, причастие II gifaltan и т.
д.).1Видно, что сильное спряжение является исконным: его движения свободнее и полнее, чем у слабого спряжения.Это суждение подтверждается и тем, что сильное спряжение постепенно угасает и вымирает, а слабоераспространяется.17Таким образом, в ходе истории немецкого языка многие глаголы сильногоспряжения перешли в слабое. Обратный процесс перехода из слабого спряжения всильное, хотя и засвидетельствован, но представлен крайне незначительнымчислом глаголов, большинству из которых так и не удалось закрепиться всовременном немецком языке [Paul 1916–1922: II, 253–258].Приэтомочевидно,чтодватипаспряженияуженачинаясдревневерхненемецкой эпохи не противопоставляются по значению: и то, и другое— лишь способы маркировать один и тот же набор грамматических категорий.
Внемецком языке, как и в германских языках в целом, противопоставление сильныхи слабых глаголов не выходит за пределы чисто формального противопоставлениясловоизменительных классов и не превращается в грамматическую категорию,наделенную каким бы то ни было значением. Отметим, что в прагерманскомслабые глаголы являлись суффиксальными производными с достаточно четкоочерченной семантикой (так, 1-й класс слабых глаголов часто включал в себякаузативы, а 3-й класс— стативы),грамматикализоватьсемантическое противопоставление ссвоеионитеоретическимогли бысильнымиглаголами, однако этого не произошло: напротив, семантика классов слабыхглаголов постепенно размывалась, а затем вследствие процессов редукцииутратились и формальные различия между ними (в разных языках этот процесспроисходил с разной интенсивностью).
В результате можно говорить не окатегориальном противопоставлении сильных глаголов слабым по грамматическойсемантике, а лишь о наличии некоторых лексико-грамматических разрядов всистеме слабых глаголов, которые сохраняются как реликты. О том, чтосемантические приметы отдельных классов слабых глаголов не конституируютграмматические категории, свидетельствует тот факт, что в германских языках онихарактеризуют лексему в целом, а не некоторое подмножество ее форм: ср.противопоставлениеграмматическихкатегорийилексико-грамматическихразрядов, проводимое А. И. Смирницким: «Никакая категориальная форма неможет охватывать слово в целом, т.
е. быть представленной всеми словоформамиданного слова, или, иначе говоря, участвовать во в с е х грамматических формах,18находимых у данного слова: если какая-либо подобная грамматическаяхарактеристика оказывается присущей всему слову, в различных грамматическихего формах, то мы уже будем иметь дело не с категориальной ф о р м о й слова, но сопределенным его категориальным р а з р я д о м , который будет представлять собойне г р а м м а т и ч е с к у ю , а л е к с и к о -грамматическую категорию» [Смирницкий1959: 8–9].
О противопоставлении грамматических категорий и лексикограмматических разрядов см. также [ЛЭС 1990: 115–116, 215–216]Так,например,сильное/слабоеспряжениеиногдамаркируетнепереходность / переходность (erschrecken ‘пугать’ — er erschreckte ‘он пугал’, ноerschrecken ‘пугаться’ — er erschrak ‘он пугался’). Это противопоставлениевосходит к противопоставлению сильных глаголов образованным от нихкаузативным слабым глаголам 1-го класса, однако таких пар в современномнемецком языке не очень много; в более ранние периоды их было больше, однакоэтотспособсловообразованияутратилпродуктивностьужевдревневерхненемецком и остался лишь в статусе характерного признака лексикограмматического разряда каузативных глаголов. Грамматическим средствомвыражения каузативности в немецком языке стали перифрастические конструкции(см., например, [Недялков 1971]).Таким образом, начиная с эпохи древнейших письменных памятников вграмматической системе немецкого языка имеется синонимия: одинаковый наборзначений выражается разными средствами.
Отсюда вытекает вопрос, ответ накоторый мы постараемся дать в данной работе:1) почему именно сильное спряжение постепенно уступает место слабому, ане сохраняется статус-кво или, наоборот, слабое спряжение не уступаетместо сильному?Второй вопрос, который связан с этим процессом, таков:2) как именно происходит переход глагола из сильного спряжения в слабое?Очевидно, что изменение принадлежности к словоизменительному типу —процесс постепенный и многоэтапный. Например, если сильный др.-в.-нем. глагол19waltan превращается в слабый совр. нем. глагол walten, то это происходит отнюдьне мгновенно: в реальности за этим стоят сложные лингвистические механизмы.Наконец, можно сформулировать и третий вопрос, который нуждается вподробном обсуждении:3) что именно происходит: какие глаголы подвергаются переходу изсильного спряжения в слабое и в какие периоды истории немецкого языкаэто имеет место?Ответы на три этих вопроса взаимосвязаны: не понимая, что происходит,едва ли возможно говорить о том, как и почему это происходит, и наоборот.В нашей работе мы рассмотрим эти три вопроса и постараемся дать ответына них.
В разделах 1.4 и 1.5 с теоретической точки зрения рассматриваютсявопросы «почему?» и «как?»: мы обсуждаем вопрос о том, почему слабые, а несильные глаголы оказались экспансивным словоизменительным классом, и вобщих чертах описываем возможные механизмы языковых изменений при сменеспряжения у конкретного глагола с сильного на слабое.
Глава 2 посвящена ответуна третий вопрос («что?»): в ней производится анализ конкретного языковогоматериала, а именно истории отдельных глаголов. Фактически, она представляетсобой набор небольших словарных статей, в каждой из которых сделан упор на типспряжения глагола в разные периоды истории немецкого языка. В общейсложности в ней содержится информация о 275 глаголах, которые были сильнымив др.-в.-нем. Глава 3 — это синтез предшествующих глав, объединяющий в себеответы на три вопроса: в ней проводится статистический анализ данных,представленных в главе 2, который позволяет сделать обобщения, ведущие куточнению ответов на вопросы «почему?» и «как?», с теоретических позицийрассмотренных в главе 1.
В Заключении подводятся итоги исследования иформулируются результаты.1.3. Обзор литературы по истории перехода сильных глаголов в слабыеНаше исследование, посвященное взаимодействию сильного и слабогоспряжения, базируется на большом количестве работ других германистов.
Истории20сильного спряжения посвящено значительное количество литературы (ср.,например, [Mailhammer 2007a] и библиографию в этой книге), однако темойбольшей части исследований является развитие собственно сильного спряжения впрагерманскую эпоху и в отдельные периоды истории немецкого языка, а непрослеживанию взаимодействия сильных и слабых глаголов в областилексического состава.Тем не менее, проблема перехода сильных глаголов в слабое спряжениенередко упоминалась в литературе: к примеру, краткий обзор ситуации спереходом сильных глаголов в слабое спряжение в немецких диалектах можнонайти в [Schirmunski 2010: 569–571]; упоминается этот процесс и в некоторыхучебниках по истории немецкого языка (ср., напр., [Жирмунский 1948, Schmidt2013 и др.]).
Однако следует подчеркнуть, что ни одна из существующих работ несодержит в себе полные и при этом достаточно обобщенные ответы на все тринаших вопроса: к примеру, в «Deutsche Grammatik» Германна Пауля приводитсяподробнейшая информация о судьбе отдельных сильных глаголов [Paul 1916–1922:II, 189–279], но эта книга не включает в себя обобщения и теоретического описанияпроисходящего; более новая многотомная коллективная монография «Grammatikdes Frühneuhochdeutschen» [GdFnhd 1970–1988] содержит том, посвященныйспряжению сильных и слабых глаголов [GdFnhd 1970–1988: IV], в котором имеетсяподробный список сильных ср.-в.-нем. глаголов, не являющихся таковыми всовременном немецком языке. Однако и здесь, как и у Г.
Пауля, этот материал неисследован в теоретическом аспекте. Более новые работы ([Theobald 1992],[Dammel 2010]) имеют ярко выраженную теоретическую направленность, однаконе содержат полного анализа материала. Теоретичность этих работ видна даже изоглавления: в их начальных частях содержатся разделы, описывающие самыеобщие проблемы лингвистики и морфологии, в частности: «Sprache als System»(«Язык как система») [Theobald 1992: 7], «Morpheme» («Морфемы») [Theobald1992: 13], «Flexionsklasse versus grammatische Kategorie» («Словоизменительныйкласс vs. грамматическая категория») [Dammel 2010: 4] и т. п. В книге [Theobald1992] обсуждаются механизмы перехода сильных глаголов в слабые, которые21демонстрируются на отдельных, весьма тщательно проанализированных (как сточки зрения хронологической, так и с точки зрения диалектной и стилистическойвариативности) примерах, однако автор не делает попытки описать весь материална единых основаниях.
Книга [Dammel 2010] также содержит подробноеобсуждение теоретических проблем диахронической морфологии и бытованиясловоизменительных классов в диахронии, однако в ней основным предметомисследования не являются сильные глаголы в немецком языке: книга содержитобширное теоретическое введение и разборы нескольких конкретных случаев,иллюстрирующиеповедениеглагольныхсловоизменительныхклассоввразличных германских языках. Максимально близко к поднятой нами проблемеподходит исследование [Carroll, Svare & Salmons 2012], однако оно затрагиваеттолько один фактор, влияющий на переход сильных глаголов в слабые, а именночастотность, и не включает подробного анализа материала. Результат этой работысводится к подтверждению давно имевшегося у лингвистов убеждения, что болеередкие лексемы более склонны к регуляризации1.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
