Государственная деятельность цесаревича Александра Александровича и его восприятие правительственной политики в 1865 - 1881 гг (1098514), страница 48
Текст из файла (страница 48)
При этомнельзя даже вполне проследить, насколько чётко цесаревич осознавал как внешнеполитическиезадачи России, так и мотивы государя и министров. Многие его высказывания по-прежнему отдают излишней эмоциональностью, но не взвешенной оценкой событий. Его восприятие позиции европейских держав в Восточном вопросе также во многом идеалистично: политику Великобритании, потворствовавшей интересам Порты, он оценивает в первую очередь как антихристианские и бесчестные, враждебные «святому призванию» России по освобождению угнетённых балканских народов.
Соответственным было и отношение наследника к Русско-турецкойвойне, в результате которой он, по-видимому, не считал задачу России на Балканах выполненной.675Милютин Д.А. Дневник. 1879 – 1881. С. 334.146Глава III. Наследник накануне вступления на престол§1. Проблема развития военно-морского флота в конце 70-х – начале 80-х гг.Во второй половине 70-х – начале 80-х гг. на фоне всё более осложнявшейся внешнеполитической ситуации наследник престола вступил в противостояние с Морским министерством иего главой вел.
кн. Константином Николаевич относительно путей развития русского флота. В70-х гг. в силу финансовых затруднений морское ведомство предпочитало сочетать доктриныоборонительного броненосного и крейсерского флотов. В то же время его усилия по обеспечению неуязвимости с моря были явно недостаточными, к началу Русско-турецкой войны на Чёрном море Россия оказалась к ней неготовой. Два построенных там круглых броненосца береговой обороны конструкции адмирала А.А.
Попова, прозванные «поповками», отличались сомнительными мореходными качествами и подвергались критике современников 676 . В конце сентября 1876 г. цесаревич в письме к жене из Ливадии, рьяно критикуя «бездействие» всей высшейправительственной администрации в виду предстоящей войны с Османской империей, нелицеприятно отозвался о Морском министерстве и его главе: «Сегодня получили депешу, что турецкому флоту приказано немедленно оставить Кандию, где он находился, и идти в Константинополь; видно, что что-то они готовят для нас. А мы здесь в Чёрном море должны спрятать всенаши негодные суда в Николаеве, чтобы их не сожгли, а действовать им и немыслимо.
Остаются эти две пакости «поповки», да и их мы не можем нигде употребить, потому что не знаем, куда их послать, и пойдут ли они – это ещё вопрос. Да, Коко поставил себе памятник в нашемфлоте, и история не забудет его благодеяний; до того запустить всё и ничего не строить поря676Бескровный Л.Г. Указ. соч. С. 510 – 511; Kipp J.W. Op. cit. P. 155 – 160; Шевырёв А.П. Русский флот послеКрымской войны: либеральная бюрократия и морские реформы.
М., 1990. С. 128 – 130, 154 – 157, 164.147дочного; до чего дошло наше Морское министерство это просто отвратительно и подло! Право,можно его назвать жоли 677 Коко!!! Свинство, да и только. Говорил я недавно с Н.А. Аркасом(главный командир Николаевского порта. – В.А.) и высказал ему всё, что было на душе, да и онмного милого рассказывал» 678 .Неудивительно, что при таком отношении наследник оказался восприимчив к критике в адрес морского ведомства. Как и в конце 60-х гг.
в истории с ружьями на сцену выступил небезызвестный флотский офицер капитан-лейтенант Н.М. Баранов. Взбешённый тем, что в канунвойны Морское министерство отвергло его проект развития крейсерского флота, Баранов обрушился с резкой критикой на всю предвоенную политику ведомства и его военные планы влиберальной петербургской газете «Голос». Он не только ставил под сомнение способностьминистерства руководить флотом, но и оспаривал основные установки, которым оно следовало 679 .
В одной из своих статей (сильно отдающей, к тому же, демагогическим пафосом), сохранившейся в рукописном виде в бумагах Александра Александровича, Баранов отстаивал идею отом, что «оборонительный флот – такой же абсурд, каким была бы мысль посадить кавалериюна лошадей с ампутированными ногами». «Заведение броненосцев в России, – писал он, – делоочень выгодное для иностранный заводчиков и вредное для государства». По мнению Баранова,«через несколько лет судно самое прочное и самое дорогое придёт в негодность, оно, ещё будучи верхом совершенства морской техники сегодня, через несколько лет, а, может быть, и месяцев сделается вследствие движения науки вперёд анахронизмом, не отвечающим своей цели».«Самой действительной мерой, – полагал он, – и при том самой дешёвой, оборонять наши моряи прибрежья было бы не иметь броненосного флота вовсе, а, напротив того, создать флот из677От франц.
joli – милый (ирон.).ГА РФ. Ф. 677. Оп. 1. Д. 705. Л. 19 – 20. Стоит отметить, что насмешливо-уничижительное прозвище «Коко» поотношению к вел. кн. Константина Николаевичу, по-видимому, не случайно появляется в письмах АлександраАлександровича в середине 70-х гг. Тогда наблюдается резкое ухудшение до того достаточно ровных отношенийнаследника с дядей, что не в последнюю очередь связано с появлением у вел. кн. Константина и Николая Николаевичей незаконных семей. Цесаревич крайне болезненно отнёсся к попранию семейных ценностей, вероятно, этобыло связано и с появлением побочной семьи у императора.
Когда в ноябре 1875 г. разразился публичный скандал,связанный с удалением из столицы любовницы вел. кн. Николая Николаевича Е.Г. Числовой, в письме к вел. кн.Алексею Александровичу наследник писал, что «сам милейший Коко обретается в неописанном страхе за судьбусвоей Дюльцинеи и её помёта, как нам передавал Фединька Трепов, которому Коко это намекнул! Ха, ха, ха!!!» (ГАРФ. Ф.
681. Оп. 1. Д. 31. Л. 2 – 2 об.) Вел. кн. Михаилу Николаевичу в начале 1876 г. он, возмущаясь сложившимсяв семьях великих князей положением, писал, что «меня бесит, что этого многие не хотят понять или не желают, яне знаю, но что ты вполне разделишь мой взгляд на это, я совершенно уверен. Дядю Низи жаль, но больше ничегодля него сделать нельзя. С нами он очень мил, как и прежде, и все стараются его рассеивать и занимать, но это всене то; он убитый человек, и жизнь его испорчена и ее не поправить ничем! Дядя Костя с тётей Сани любезничаетстрашно, а почему? Оттого, что боится, чтобы и его не разлучили с любовницей!? Милое время и семейные отношения? Не дай Бог никому подобного несчастия!» («Любящий тебя племянник Саша…» Переписка цесаревичаАлександра Александровича и великого князя Михаила Николаевича. 1874–1878 гг.
// Исторический архив. 2013.№1. С. 119.) В одном же из писем к жене с Русско-турецкой войны, узнав, что дядя, оставшийся в Петербурге, посещает театр, цесаревич вовсе не сдерживал эмоций: «Это очень мило: ignoble (гнусный, подлый. – В.А.) Коко, который продолжал ездить в театр всё это время; да что же ждать другого от этой дряни! противная тварь!» (ГА РФ.Ф.
642. Оп. 1. Д. 706. Л. 174 об.)679Kipp J.W. Op. cit. P. 162 – 163.678148ходких крейсеров, большая часть которых постоянно в мирное время находилась бы в водахВосточного океана и могла бы по первой телеграмме, присланной из Петербурга, разнести ужасопустошительной войны по всем направлениям главных морских торговых артерий» 680 .Адмирал И.А. Шестаков, «не входя в разбор целесообразности судов и важности их в боевомотношении», вспоминал о «поповках», что «всем было известно, что не только генераладмирал, но сам государь был обворожён произведением Попова. Разумеется, они оценили выдумку Попова не по достоинствам, которых не могли анализировать, а по впечатлению на слабые свои органы, поддающиеся безотчётным увлечениям. Как бы то ни было, высшая властьявно и ярко стояла за Попова» 681 .
В начале 1877 г. под председательством генерал-адмирала и сучастием цесаревича собралась комиссия, призванная решить, какого типа корабли необходимобудет строить для флота, в первую очередь, в Чёрном море. На заседаниях комиссии 22 и 24февраля 1877 г.
между вел. кн. Константином Николаевичем и наследником разгорелась остраяполемика по вопросу о строительстве броненосцев. Сохранился собственноручный черновойтекст выступления Александра Александровича на одном из этих двух заседаний. В частности,он писал о том, что «я не допускаю возможности для России делать столь дорого стоящие опыты, и снова строить круглые суда в больших размерах, качества которых нам ещё вовсе не известны, по моему мнению было бы преждевременно». Цесаревич полагал, что из опытов над«поповками» можно заключить лишь то, «что они способны передвигаться с места на место».«По моему мнению, – продолжал он, – даже тип броненосцев «Пётр Великий» – вовсе не решённый вопрос», поскольку его опыт плавания из Кронштадта в Ревель «ровно ещё ничего недоказал». По словам наследника, и «англичане положительно своим “Devastation” не довольны» 682 .
Сам вел. кн. Константин Николаевич напротив заявил в заседании, что «Пётр Великий»и «поповки» «суть самые сильные суда своего класса в мире» 683 . «Когда же заговорили о «поповках», – записал генерал-адмирал в дневнике 22 февраля, – пошли личности от Попова к Аркасу. Под конец в высшей степени неприличная выходка наследника, который отказывался даже рассматривать новые проекты и модели Попова и требовал того же от тех, которые с нимсогласны».
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
