Государственная деятельность цесаревича Александра Александровича и его восприятие правительственной политики в 1865 - 1881 гг (1098514), страница 47
Текст из файла (страница 47)
С. 631.658Зотов П.Д. Указ. соч. С. 75 – 76.655142было для него жестоким испытанием», однако «он ясен по-прежнему, но вернулся, надеюсь, сбольшим запасом опыта, купленного недёшево» 659 .Сам же наследник, несмотря на все неурядицы и обиды, подводя в письме к матери 25 января1878 г.
итог своему пребыванию на Балканах подчеркнул, что «школу мы прошли с Владимиром серьёзную, тяжелую, трудную, которая нам очень и очень пригодится в жизни, и, слава Богу, прошли благополучно. Оправдали доверие к нам папa и России, чего же нам больше, а мне вособенности: я исключительно служу и буду служить папa и Родине, которым я принадлежувсецело и которым я готов пожертвовать всем!» 660 Отцу он тогда же написал, что «Господьблагословил нас, и мы не огорчили тебя в эту кампанию. Не хочу входить в разные подробности, объяснения или оправдания.
Чтобы не обременять тебя, милый Па, тем более, что даст Бог,мы скоро и увидимся, и ты можешь потребовать от нас то, что тебе угодно. Одно, прости меняза историю с генералом Обручевым, но я по совести не мог иначе поступить и прибавлю, что янамеренно и обдуманно обратился к тебе прямо, а не через главнокомандующего» 661 . Долгиемесяцы, проведенные на театре боевых действий, вдали от дома и семьи, воочию увиденныетяготы войны действительно не могли не оказать своего влияния на Александра Александровича, в том числе на его отношение к военной службе. В отличие от «скуки» и ощущения «бессмысленности» своих обязанностей, испытываемых во время ежегодных манёвров в КрасномСеле, на войне цесаревич осознавал, что ни смотря ни на что должен сознательно исполнятьсвой долг военнослужащего, как и все в Действующей армии.
«Моя душка Минни – писал наследник жене ещё в начале похода – не грусти и не печалься и не забывай, что я не один в такомположении, а десятки тысяч нас, русских, покинувших свои семейства за честное, прямое и святое дело, по воле государя нашего и по благословению Божьему» 662 . Звучит в письмах подобный мотив и позднее: «Иногда у меня положительно бывает тоска по родине, но я стараюсьпрогонять от себя подобные чувства, и не следует давать им воли, тем более, что сколько десяток тысяч людей в таком же положении, как я, а служат и идут, куда прикажут» 663 .К сожалению, свидетельств, по которым можно было бы проследить отношение цесаревича крезультатам войны, очень немного. Ещё во время боевых действий Александр Александровичкрайне негативно отзывался о двойной игре «великих держав» и в особенности Великобритании.
«Причины нет, чтобы эта война кончилась бы скоро, – пишет он в одном из писем к жене22 ноября 1877 г. – Если бы мы вели её против одних турок, то тогда наверно кончили бы скоро, но мы ведём её почти против всей Европы, а против Англии почти открыто, здесь сомнений659«…Пишу я только для Вас…» С.
220.ГА РФ. Ф. 641. Оп. 1. Д. 115. Л. 267.661Там же. Ф. 678. Оп. 1. Д. 732. Л. 101 – 101 об.662Из переписки Александра Александровича. С. 118.663ГА РФ. Ф. 642. Оп. 1. Д. 706. Л. 40.660143быть не может, что без Англии Турция давно бы была разорена и у неё ни копейки денег нет, аведёт она всю эту кампанию на английские деньги, английским оружием, зарядами и снарядами.
Всё, что попадается нам от убитых и пленных, всё с английскими клеймами. Таким образом, эта подлейшая Англия, не объявляя нам открыто войну, а напротив того объявивши нейтралитет, ведёт против нас всю эту кампанию. Что может быть подлее и мерзее этого! Я себяспрашиваю постоянно, неужели всё это пройдёт безнаказанно Англии! Неужели Господь не накажет рано или поздно эту мерзкую, подлую страну, заботящуюся только о своих карманах инаделавшую столько зла христианам! Это невозможно, она будет наказана, и я уверен – страшно наказана! Ничего на сём свете безнаказанно не проходит, и справедливость Божья существует, и если не сегодня, так завтра наша святая цель и святое призвание будет торжествовать!» 664Когда в конце войны встал вопрос о занятии русскими войсками Константинополя, цесаревич,хотя и не осведомлённый непосредственно о всех перипетиях вокруг этой проблемы и стоявший от неё в стороне, высказал большую сдержанность, опасаясь столкновения с Великобританией: «Лишь бы не брали Константинополь, а то я боюсь, чтобы не было там полной анархии,не с кем будет вести переговоров, а вместе с тем мы дадим повод англичанам войти в Босфор изанять Галлиполи, что будет весьма печально и иметь дурные последствия для России» 665 , – писал он вел.
кн. Марии Фёдоровне 15 января 1878 г. Впоследствии, по словам графаД.А. Милютина, цесаревич «не раз высказывался резко против всяких соглашений с англичанами» 666 . К сожалению, в течение весны – осени 1878 г., когда решалось устройство Балкан, пересматривались результаты Сан-Стефанского мира, и Россия находилась под угрозой войны с европейскими державами, наследник вовсе не вёл дневника, затем в дневнике и письмах попадаются тревожные, но малозначительные высказывания, как в письме к отцу осенью 1878 г. о том,что «дипломатические известия всё ещё тревожны и далеко не утешительны! Когда же, наконец, мы доживём до полного, внешнего хотя, спокойствия!» 667 , или в дневниковой записи, сделанной после присутствия на докладе канцлера и Н.К.
Гирса 28 марта 1879 г., что «каша сновапродолжается в дипломатии!» 668 При этом наследник, вернувшись с Балкан, вновь регулярноприсутствовал на всех совещаниях по международным делам 669 . В январе 1879 г. на балу у греческого посланника Браиласа в разговоре с ним, как писал в дневнике А.А. Киреев, «цесаревичвыразился очень энергично по поводу результатов войны, он их считает слишком малыми, а664Там же. Ф. 642. Оп.
1. Д. 706. Л. 187 – 187 об.Там же. Д. 708. Л. 19 об. Князь Н.А. Орлов писал цесаревичу ещё 12 мая 1877 г.: «Не знаю, зачем мы не объявляем Англии, что мы не намерены овладеть Константинополем. Она тогда станет напирать на турок, чтобы привести их к уступкам. В противном случае англичане займут Дарданеллы, а потом и самый Константинополь. Этого, по-моему, следует во что бы ни стало избежать. (Там же. Д. 946.
Л. 58 – 59.)666Милютин Д.А. Дневник. 1879 – 1881. С. 133.667Там же. Ф. 678. Оп. 1. Д. 732. Л. 112.668Там же. Ф. 677. Оп. 1. Д. 307. С. 237.669См., например: Милютин Д.А. Дневник. 1876 – 1878. С. 380, 385, 394, 400 и далее; Он же. Дневник.
1879 – 1881.С. 21, 23, 30, 117 и др.665144самую войну лишь полуоконченной» 670 . Об отношении цесаревича косвенно говорит и такойфакт. Просматривая в конце 1879 г. каталог картин В.В. Верещагина, посвящённых Русскотурецкой войне, и отмечая «всегдашнюю тенденциозность» художника, выразившуюся в подписях к полотнам (по словам цесаревича, «можно по ним заключить одно: либо Верещагин –скотина,илисовершеннопомешанныйчеловек»),АлександрАлександровичписалА.П.
Боголюбову: «Жаль, что это будут единственные картины в воспоминание славной войны1877 – 78 гг., и это всё, что мы оставим нашему потомству» 671 . В то же время, по-видимому,претерпевает изменение отношение великого князя к «славянскому движению». Как записываетКиреев со слов Е.Ф. Тютчевой 22 февраля 1879 г., наследник «не особенно сочувственно относится к Славянскому комитету (несмотря на то, что во время Сербской войны снаряжал гвардейских офицеров).
Теперь, по-видимому, его мнение несколько изменилось, он всё это называет «славянщиной» 672 . Впрочем, не исключена и простая осторожность со стороны АлександраАлександровича, не желавшего более возбуждать лишних толков и осложнять взаимоотношения с отцом. Когда Киреев стал говорить с наследником о связи между Сербской и Русскотурецкой войнами и о необходимости для государя не оставлять славян без помощи, из чувствамилосердия и справедливости, «цесаревич начал смотреть на меня рассеянно». Генерал так и немог решить, «было ли это непонимание или скрытность» 673 .События 1877 – 1878 гг.
на Балканах стали значительным этапом в жизни вел. кн. Александра Александрович, дали ему богатый материал для размышлений и переоценки взглядов, позволили проявить себя в сложных ситуациях, иначе отнестись к воинской службе. Война изменилаего отношения с рядом видных военных деятелей, привела к полному разладу с вел. кн. Николаем Николаевичем, но в известной мере примирила с Д.А. Милютиным, его сотрудниками ипроведёнными ими военными реформами или, во всяком случае, заставила, наконец, взглянутьна них иначе 674 . В мае 1881 г.
император Александр III скажет Дмитрию Алексеевичу: «Эти 20лет не прошли без пользы; все отдают справедливость тому, что сделано в эти 20 лет. Армиянаша и администрация совсем уже не те, какие были 20 лет назад. Последняя война вполне этовыказала». Припоминания в этой же связи бездействие интендантства во время войны, государь670ОР РГБ. Ф. 126. Д. 8.
Л. 7 об.РГАЛИ. Ф. 705. Оп. 1. Д. 4. Л. 15.672ОР РГБ. Ф. 126. Д. 8. Л. 11 об.673Там же. Л. 11 – 11 об.674В этом отношении представлял бы несомненный интерес ответ Александра Александровича, если только онбыл, на вопрос князя Н.А. Орлова, сделанный в письме 27 сентября 1879 г. «Сегодня имею до Вас большую просьбу, милый друг – писал Николай Алексеевич. – Напишите мне, по почте, но исключительно для меня, Ваше мнение о генерале Обручеве. По-моему, у него нет такта.
Он высоко стоит в мнении Константина Николаевича, затоНиколай Николаевич его далеко не так оценивает. Ваше мнение мне очень нужно знать. Я разумею Ваше откровенное мнение, но для себя одного. Я отстал от настоящих правительственных людей. Признаюсь, что не доверяюни Милютину, ни Обручеву. Вы одни можете меня наставить на путь». (ГА РФ. Ф. 677. Оп. 1.
Д. 946. Л. 106 – 107об.)671145подчеркнул, что всё, «что зависело от Военного министерства, оказалось вполне удовлетворительным» 675 . Война выявила способность цесаревича наладить работу с подчинёнными (в томчисле более опытными, чем он сам), умение ценить самостоятельность и компетентность пустьдаже лично несимпатичных сотрудников. Однако и такие яркие, хотя и неоднозначные, его качества, как честолюбие, неосмотрительность, чрезмерная эмоциональность и категоричность,склонность к поспешным, плохо продуманным решениям и инициативам, на фронте вновь проявились в полной мере. Вновь обнаруживаются взаимные непонимание и недоговоренностимежду наследником и императором, притом что Александра Александровича по-прежнему вовсе нельзя было упрекнуть в нежелании помогать отцу, а также откровенно высказывать своюточку зрения. В дальнейшем наследник последовательно выступает за активные действия ивмешательство России в борьбу на Балканах, впрочем, никак не оказывая заметного влияния наАлександра II и дипломатию, оставаясь скорее сторонним созерцателем и критиком.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
