Государственная деятельность цесаревича Александра Александровича и его восприятие правительственной политики в 1865 - 1881 гг (1098514), страница 42
Текст из файла (страница 42)
кн. Владимир Александрович. Отряду было поручено сковать войска противника в четырехугольникекрепостей на востоке Болгарии для обеспечения действий главных сил русской армии на Балканах. Вскоре после перехода Дуная, положение дел для русской армии стало складыватьсявесьма неблагоприятно, что, как признаётся в литературе, стало прямым следствием серьёзнойкорректировки первоначального плана кампании на Балканах, разработанного генераломН.Н. Обручевым, предполагавшего «настойчивость и высокое мастерство реализации».
Вместотого чтобы избегая длительных осад и штурмов турецких крепостей сразу же продвигатьсямощной ударной группировкой вглубь страны, имея целью выход к самому сердцу Османскойимперии, Константинополю, армия была разделена на три отряда, утеряла инициативу и завязлав кровопролитных боях, оказавшись в своеобразном котле между четырёхугольником крепостей, как раз против которого стоял Рущукский отряд цесаревича, Плевной и Балканским хреб-576«Буду свято исполнять свой долг»: переписка наследника цесаревича Александра Александровича с великимкнязем Николаем Николаевичем // Источник.
1993. № 1. С. 40 – 41.577ГА РФ. Ф. 642. Оп. 1. Д. 705. Л. 71.578Там же. Д. 706. Л. 5.579Там же. Л. 38.127том. Последовавшие три неудачных штурма Плевны и продолжительная осада этой мощнойкрепости выявили несостоятельность вел. кн. Николай Николаевич и его штаба 580 .Между тем, с выходом Действующей армии к Дунаю проявилось непреклонное намерениеАлександра II сопровождать её и дальше.
«По всему видно, что папa нарочно говорил всем вПетербурге, что он едет в армию, только чтобы присутствовать при переправе Дуная, и что останется 3 или 4 недели, только для того, чтобы отвязаться от всех скучных расспросов и успокоить, но раз, что приехал сюда, и не думает уезжать, – сообщал цесаревич жене 5 июня. – Я этозаключаю из разговора дяди Низи с папa, в котором папa сказал дяде: А разве ты думаешь, чтоя уеду!?! Что это значит, никто из нас объяснить не может. [...] Никто ничего об этом не знает –ни А.В.
Адлерберг, ни Милютин, ни дядя Низи, ни даже я!» 581 Д.А. Милютин писал о том, чтокогда граф Адлерберг попытался в очередной раз заговорить с императором о «неуместностиего стремления вперед, к войскам передовой линии» и желательности возвращения в Россию,«государь опять рассердился и на этот раз уже не скрыл своего намерения принять личное участие в бою» 582 . «Решительно не понимаю, – недоумевал вел. кн. Александр Александрович после перехода армией Дуная, – что он будет делать здесь и зачем ему оставаться, и положениеего неловкое здесь, потому что он не главнокомандующий и командование над армиею не принял, а так ездить за войсками в тылу, по-моему, в высшей степени неприлично и странно» 583 .«Не его личность (императора.
– В.А.) нам помехою, но его сан и наша ответственность передвсей Россией, – вторил наследнику вел. кн. Николай Николаевич. – Ну, что же делать, он желает остаться, и баста!» 584 Государь же писал 30 июня брату, что «я, кажется, достаточно доказалтебе, что ни в чём не хочу стеснять твои распоряжения. Но зная, что воля моя есть разделять снашими славными войсками их труды, опасности и славу, не подобает тебе изыскивать всякиепредлоги, чтобы удалить меня от театра военных действий, так как я не с тем приехал в армию,чтобы следовать в её тылу с обозами и парками» 585 .Вел.
кн. Александр Александрович, верный своей давней неприязни к военному министру,напротив стал даже подозревать Милютина в потворствовании намерению отца и в тайных честолюбивых замыслах. «Просто досадно видеть жизнь в Главной квартире папa: переходит сместа на место, как цыганский табор, – жаловался он жене 4 августа, – пользы от нее никакой,никому она не нужна, путает и вмешивается во все, а Милютин уже начинает играть роль главнокомандующего или, по крайней мере, роль Мольтке в войну 1870 – 71 г.
Для бедного дяди580Айрапетов О.Р. Указ. соч. С. 170 – 173, 181 – 182; Бушнелл Д. Д. Милютин и Балканская война: испытание военной реформы // Великие реформы в России. 1856 – 1874. М., 1992. С. 240 – 241; Золотарёв В.А. Россия и Турция.Война 1877 – 1878 гг. М., 1983. С. 34 – 42; Русско-турецкая война 1877 – 1878 гг. М., 1977.
С. 100 – 101.581ГА РФ. Ф. 642. Д. 706. Л. 11 об.582Милютин Д.А. Дневник. 1876 – 1878. С. 267;583Там же. Л. 40 – 40 об.584«Буду свято исполнять...» С. 42.585Там же. Ф. 646. Оп. 1. Д. 128. Л. 19.128Низи, я думаю, это очень неприятно, и вместо того чтобы распоряжаться спокойно ходом всегодела, его суетят, требуют туда-сюда и предлагают свои планы или даже насильно навязываютих» 586 .
Упреки эти были не вполне справедливы. Милютин действительно весьма скептическиотносился как к самому вел. кн. Николаю Николаевичу, так и к его штабу, но отнюдь не считал,что будет лучше, если «начнут распоряжаться многие» 587 . Между тем наследник в письмах кцесаревне продолжал свою критику: «Если кто виноват в том, что теперь приходится нам стоять на месте и ничего серьёзного не предпринимать, то конечно не дядя Низи, который постоянно говорил, что войск мало, надо усилить Действующую армию, а Милютин не хотел, уверяя,что слишком достаточно.
Я ещё в Кишинёве просил папа послать хоть часть гвардии, папа былсогласен, а опять же Милютин не хотел и отказал. Теперь же Милютин хочет свалить всю винуна главнокомандующего, что весьма некрасиво. Пришлось же в конце концов увеличить армию,да ещё как… [...] Вот последствия упрямого характера Милютина. Я, слава Богу, знаю хорошовсе эти дела, а кто не знает, конечно обвиняют главнокомандующего и его штаб, что совершенно несправедливо» 588 . В свою очередь и Дмитрий Алексеевич ещё до вступления наследника вкомандование Рущукским отрядом с грустью писал в дневнике о том, что «предполагается датьназначения наследнику цесаревичу и великому князю Владимиру Александровичу. – Опятьвспомнишь красносельские манёвры».
Обоих великих князей он по-прежнему откровенно считал вовсе не понимающими военного дела 589 .Из Петербурга Победоносцев с конца июня призывал царя и наследника престола «вернутьсяв пределы России». Константин Петрович опасался, что в случае крупных поражений в Болгарии внутри России и особенно в Петербурге в отсутствие императора «может произойтивзрыв», которым воспользуются «неблагонамеренные люди» 590 . Впрочем, трудно сказать, насколько сильно преувеличенные и почти панические страхи Победоносцева оказали влияние нацесаревича, хотя он и писал, что «получил я тоже отчаянное письмо от К.П.
Победоносцева, который пишет о печальном настроении умов в Петербурге после неудачи под Плевной и тожеговорит, как все желают возвращения Папа обратно в Россию и как это необходимо в настоящую минуту» 591 . Куда больше, по-видимому, его тревожили сомнения в приличии пребываниямонарха в армии «без дела» и переживания за жизнь и здоровье отца, поскольку положение«брата милосердия» при армии разрушительно сказывалось на физическом и душевном состоя586Из переписки Александра Александровича Романова и его супруги Марии Федоровны // Вопросы истории.2000. № 4 – 5.
С. 120.587Милютин Д.А. Дневник 1876 – 1878. С. 267; 286.588ГА РФ. Ф. 642. Оп. 1. Д. 706. Л. 70 – 70 об.589Милютин Д.А. Дневник 1876 – 1878. С. 254, 268.590Письма Победоносцева. С. 68.591Из переписки Александра Александровича. С. 120. Возможно, что именно об этом письме Победоносцева писалв воспоминаниях граф Шереметев, что цесаревич «тяготился не раз его чересчур наступательными приёмами. Незабуду восклицания его во время похода по получении одного из писем Победоносцева. Оно многое выяснило…»(Мемуары графа Шереметева.
С. 431.)129нии императора. «Это несчастье, и большое несчастье, что папa сам был под Плевной, – писалцесаревич жене после третьего штурма, – потому что он, не видавши никогда в жизни ни одного сражения, попал прямо на эту ужасную бойню, и это произвело на него такое страшное впечатление, что он только об этом и рассказывает и плачет, как ребёнок» 592 . «После этого несчастного 30 августа под Плевной, – сообщал он чуть позже матери, – папa сделался страшнонервный и постоянно вспоминает и говорит об этом и часто не только у него слезы на глазах, ноплачет. Когда он мне и Суворову раз после обеда читал твое письмо в ответ на его письмо после Плевны, он так плакал, что насилу дочел письмо и несколько раз останавливался» 593 .
«Онстрашно похудел и кольца не держатся на его пальцах, так что он их снял», – отметил об отце вдневнике вел. кн. Сергей Александрович 594 .Неудачный третий штурм Плевны произвел полный переворот во взглядах вел.кн. Александра Александровича на ход кампании. Непросто установить, в какой именно момент он изменил свое отношение к вел.
кн. Николаю Николаевичу и его штабу, но совершенноочевидно, что, как будет видно далее, немалую лепту в это внесло окружение командующегоРущукским отрядом, и в первую очередь граф И.И. Воронцов-Дашков, начальник кавалерии вотряде. К тому же, недовольство распоряжениями высших начальствующих лиц распространялось в Действующей армии повсеместно. Так, в середине августа Д.А. Милютин с прискорбиемотмечал в дневнике, что «и в самой армии начинают понимать слабую сторону начальства, относятся к нему с осуждением и ропотом» 595 .
16 августа, ещё критикуя военного министра и защищая главнокомандующего, цесаревич признавался: «Не думали мы тоже, что до такой степени турки еще сильны, и что войско их будет так хорошо драться, как оно дерется теперь, и в настоящую минуту они численностью превышают нашу армию» 596 . По поводу же самой «третьейПлевны» наследник писал матери: «Все уверены были в невозможности атаковать и, несмотряна это, всё-таки штурмовали. Одним словом – повторилось под Плевной то же самое, что ужебыло два раза прежде, и в этом я вижу не только безрассудное действие главнокомандующего иего штаба, но преступное, за которое он и все виновники этого страшного дня должны будутотдать отчёт не только перед всей Россией, но и перед самим Богом.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
