Диссертация (1098504), страница 23

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 23)

«Вестнике народной воли» в 1886 г.): «Человек нашей интеллигенции, - указывал Тихомиров, - формирует свой ум преимущественно по иностранным книгам. Он, таким образом, создаёт мировоззрение чисто дедуктивное, построение чисто логическое, где всё очень стройно, кроме основания – совершенно слабого. Благодаря мировоззрению такого происхождения у нас люди становятся способны упорно требовать осуществления неосуществимого или даже не имеющего серьёзного значения, а в то же время оставлять в пренебрежении условия капитальной важности» ³⁴⁵.

³⁴⁴ Тихомиров Л.А. Россия и демократия. М., 2007. С. 26.

³⁴⁵ Там же.

Изучая труды французских писателей и философов, Тихомиров всё больше осознаёт искусственность революционных идей. Лев Александрович начинает видеть в революции не просто борьбу с известным политическим устройством, а следствие болезненного состояния целого поколения интеллигенции. Ещё в трудах французских социологов Тихомиров почерпнул идею о том, что исторический процесс определяет не столько экономические условия, сколько психология личностей эпохи. Обвиняя революционеров в «фантазёрском состоянии ума», Тихомиров ссылается на известного в этот период французского философа-позитивиста Ипполита Тэна, «у которого такое состояние умов прослежено на одном из крупнейших исторических моментов» ³⁴⁶.

Знакомство Тихомирова с известным французским писателем- фантастом Жозефом Анри Рони и его социальными романами убеждало Тихомирова в том, что то же состояние ума наблюдалось и во французской революционной среде. В 1886 г. был издан роман "Le Bilatéral" («Двусторонние) – тщательное и беспристрастное изображение жизни парижских социалистов. Возможно, именно на этот роман в своей ответной статье на полемику в среде эмигрантов 1888 г. ссылается Тихомиров³⁴⁷: «Я обращал внимание всех, самих революционеров, на фантазерское состояние их умов — Лавров ограничивается ответом, что обвинение будто бы “голословно”. Но ведь, не говоря уже о приведенных у меня соображениях, обвинение это вовсе не составляет моего открытия <...> Пусть прочитает он, например, социальные романы Рони, изучавшего французскую

³⁴⁶ Почему я перестал быть революционером? // Тихомиров Л.А. Россия и демократия. М., 2007. С. 62.

³⁴⁷ Тихомиров Л.А. Воспоминания. М., 2003. С. 251.

революционную среду... Нет, теперь уже нельзя отделываться простым возражением “это голословно”» ³⁴⁸.

Революция представляется Тихомирову некой химерой, овладевшей умами образованного класса. Интересно свидетельство из воспоминаний Тихомирова, когда он писал: «Ещё в России, в 1879, 1880, 1881 годах, я, переживая жизнь заговорщика, почувствовал, что все и все окружающее, воображая делать по своему, действуем однако словно пешки, двигаемые чьей-то рукой, ввиду достижения цели не нашей, а какой-то нам неизвестной» ³⁴⁹.

В период активной работы Тихомирова во французской прессе в 1887 г. сформировался его взгляд на политическое устройство «просвещённой» демократической Европы. «Чрезвычайную пользу в этом отношении я извлёк из личного наблюдения республиканских порядков и практики политических партий, - писал Александру III Тихомиров. - Нетрудно было видеть, что самодержавие народа, о котором я когда-то мечтал, есть в действительности совершенная ложь и может служить лишь средством господства тех, кто более искусен в одурачивании толпы. Я увидел, как невероятно трудно восстановить или воссоздать государственную власть, однажды потерянную и попавшую в руки честолюбцев» ³⁵⁰.

Большое влияние на развитие политических взглядов Тихомирова оказал Ж.Ж. Руссо. С политическими идеями Руссо Лев Александрович, по всей видимости, был знаком давно, однако, именно непосредственное знакомство с политической жизнью Европы подтвердило для Тихомирова представило ему идеи Руссо в новом свете. Поэтому в своей полемике с эмигрантами Тихомиров писал: «Для меня странно, как это г-н Лавров, живя

³⁴⁸ Почему я перестал быть революционером? // Тихомиров Л.А. Россия и демократия. М., 2007. С. 62.

³⁴⁹ Тихомиров Л.А. Воспоминания. М., 2003, С. 343.

³⁵⁰ Там же. С. 302.

двадцать лет в парламентарных странах, не видит бесчисленных недостатков этой политической системы всеобщего бессилия, вносящей в политику торгашеский принцип свободной конкуренции, делающей власть предметом спекуляции и кончающей правительственной анархией. Лаврову кажется возможным критиковать парламентаризм только по сравнению с “социалистическим строем”. Пусть он перечтет 15 главу III книги “Du contrat social” Руссо (“Des deputes ou representants”*), и он увидит, что чистейшие демократы, не имевшие понятия о “социалистическом строе”, издавна могли считать систему представительства никуда не годной. Парламентарная практика XIX века, не прибавив ничего в пользу этой системы, показала еще рельефнее ее недостатки. А Лавров словно “проспал” всю эту работу мысли столетия» ³⁵¹.

В 15-й главе «Общественного договора» Руссо подвергает острой критике идею представительства. «Суверенитет, - пишет Руссо, - не может быть представлен по той же причине, по которой он не может быть отчуждаем. Он заключается, в сущности, в общей воле, а воля никак не может быть представляема; или это она, или это другая воля, среднего не бывает. Депутаты народа, следовательно, не являются и не могут являться его представителями; они лишь его уполномоченные; они ничего не могут постановлять окончательно. Всякий закон, если народ не утвердил его непосредственно сам, недействителен; это вообще не закон. Английский народ считает себя свободным: он жестоко ошибается. Он свободен только во время выборов членов Парламента: как только они избраны - он раб, он ничто. Судя по тому применению, которое он дает своей свободе в краткие мгновенья обладания ею, он вполне заслуживает того, чтобы он ее лишился» ³⁵². Об этом это противоречии, заложенном в самой идее

³⁵¹ Почему я перестал быть революционером? // Тихомиров Л.А. Россия и демократия. М., 2007. С. 63.

³⁵² Руссо Ж.-Ж. Об общественном договоре. М., 2002. С. 82.

представительства, впоследствии не раз писал Тихомиров в своей поздней публицистике.

На увлечённость Тихомирова идеями Руссо, указывал в своих воспоминаниях С.Н. Русанов, который активно общался с Тихомировым в этот период. Льва Александровича, по его словам, занимал тезис о

«сознательном участии первобытных людей в выработке форм общежития»

³⁵³. Впоследствии в своей монархической концепции Тихомиров будет рассматривать государство как акт сознательного действия людей, а не механического подчинения. «Создавая государство, мы, вместо подчинения стихийным силам, подчиняемся тому, что сами сознаём необходимым, т.е. выходим из слепого подчинения обстоятельствам и приобретаем независимость, первое условие действительной свободы» ³⁵⁴, - напишет он позже в книге «Единоличная власть как принцип государственного строения.

Критика Тихомировым парламентарного устройства стала для него первой ступенью на пути к апологии монархии. Исследователь А.Р. Ефименко именно в учении об общественном договоре видит ключ к разгадке эволюции Тихомирова от «Народной Воли» к «монархизму». Ефименко выделяет целый ряд базовых принципов, которые были заимствованны Тихомировым у Руссо и использованы впоследствии в его монархической концепции. Это:

1. «идея о существовании прямой связи между наилучшим типом правления и размерами государства»

1. разделение Souverain (Верховная Власть) и Gouvernment (исполнительная власть) их атрибутов и роли

1. идея суверена как «коллективного существа»

³⁵³ Русанов Н.С. В эмиграции. М. 1929. С. 108.

³⁵⁴ Единоличная власть как принцип государственного строения // Тихомиров Л.А. Церковный собор, единоличная власть и рабочий вопрос. М, 2003. С. 45.

1. сосредоточенность на абсолютном (идеальном) праве

1. критика принципа партийности, подменяющего понятие об «общей воле» «волей всех» ³⁵⁵.

В брошюре «Почему я перестал быть революционером?» Тихомиров заложил первые основы своей монархической концепции, а именно:

1. Указал природу самодержавия в России как главного свойства царской власти в России.

2. Определил отношение царской власти к церкви.

Описывая происхождение русского самодержавия, Тихомиров указывает большое внимание уделяет легитимности власти царя. «Русский Царь, - пишет Тихомиров, - не похищает власти; он получил ее от торжественно избранных предков, и до сих пор народ, всею своею массой, при всяком случае показывает готовность поддержать всеми силами дело своих прадедов». Именно всенародное признание делает власть монарха легитимной. Самодержавие в России, по Тихомирову, - выражение

«исторической воли народа» и потому царь не может быть ограничен в своём политическом действии кем-либо, поскольку большинство народа на этом стоит: монархическая власть «такой результат русской истории, который не нуждается ни в чьем признании и никем не может быть уничтожен, пока существуют в стране десятки и десятки миллионов, которые в политике не знают и не хотят знать ничего другого». Отрицание самодержавия является неуважением национальных интересов страны: «всякий русский должен признать установленную в России власть и, думая об улучшениях, должен думать о том, как их сделать с самодержавием, при самодержавии» ³⁵⁶.

³⁵⁵ Ефименко А.Р. Учение Ж.-Ж. Руссо в философско-государственной концепции Л.А. Тихомирова // Историко-философская персоналия: методологические аспекты. М., 1999. С. 11.

³⁵⁶ Почему я перестал быть революционером? // Тихомиров Л.А. Россия и демократия М., 2007. С 37, 46.

Тихомиров был не первым из тех, кто выдвигал народное основание власти самодержцев в России. Ещё Н.М. Карамзин в «Записке о древней и новой России» писал о том, что самодержавие было даровано Романовым Отчеством, т.е. всем народом, и потому сам самодержец не может ограничить свою власть. «Если бы Александр, - пишет Карамзин, - вдохновенный великодушною ненавистью к злоупотреблениям самодержавия, взял перо для предписания себе иных законов, кроме Божиих и совести, то истинный добродетельный гражданин российский дерзнул бы остановить его руку и сказать: «Государь! Ты преступаешь границы своей власти: наученная долговременными бедствиями, Россия пред святым алтарем вручила самодержавие твоему предку и требовала, да управляет ею верховно, нераздельно. Сей завет есть основание твоей власти, иной не имеешь; можешь все, но не можешь законно ограничить ее!..» ³⁵⁷.

Существовала и другая трактовка царской власти, которую позднее наиболее емко сформулировал о. Павел Флоренский в своей работе «Около Хомякова». Он утверждал: «...Самодержавие не есть юридическое право, а есть явленный самим Богом факт, - милость Божия, а не человеческая условность, так что самодержавие Царя относится к числу понятий не правовых, а вероучительных, входит в область веры, а не выводится из вне- религиозных посылок, имеющих в виду общественную или государственную пользу» ³⁵⁸. Сам же Тихомиров, развивая свою монархическую теорию в своих более поздних произведениях придёт к идее «божественной делегации» царской власти, однако, народное признание останется необходимым условием её существования³⁵⁹.

³⁵⁷ Карамзин Н.М. Записка о древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях. М., 1991. С. 30, 49.

³⁵⁸ Флоренский П. Около Хомякова // Флоренский П. Собр. соч.: В 4 т. Т. 2. М., 1996. С. 298.

³⁵⁹ Тихомиров Л.А. Монархическая государственность. М., 2006. С. 85.

Говоря о преступлении революционных сил, Тихомиров опять-таки ссылается на нарушение прав «народной воли». «Кто же оказывается тираном? – пишет Тихомиров. - Не сами ли революционеры, которые, сознавая себя ничтожным меньшинством, позволили себе поднять руку на Монарха, представляющего собою весь народ и не подлежащего никакой ответственности, а Церковью освященного званием ее светского главы?» ³⁶⁰. Таким образом, сущность преступления революционеров оценивается не в контексте христианского отношения к власти, а в контексте социальной справедливости («меньшинство выступило против большинства народа»). Важно отметить, что Тихомиров, уже будучи воцерковлённым человеком, понимал свою вину в нравственном и в социально-политическом смыслах, но не считал, что это было преступление против Царя, как сакральной фигуры, Помазанника Божия.

Для Тихомирова революционеры не богоборцы, а самозванцы, начавшие борьбу с легитимной властью. «Конечно, - пишет Тихомиров, - со стороны этих людей можно услышать множество фраз о “возвращении власти народу”. Но это не более как пустые слова. Ведь народ об этом нисколько не просит, а, напротив, обнаруживает постоянно готовность проломить за это голову “освободителям”. Только отчаянный романтизм революционеров позволяет им жить такими фикциями и третировать русскую власть, как позволительно третировать власть какого-нибудь узурпатора» ³⁶¹.

Характеристики

Список файлов диссертации