Проблема трагического в поэзии В.С. Высоцкого (1098084), страница 11

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 11)

Это место, по мнению С. Чупринина, и занял Высоцкий[261, 223]. Представляется, однако, что позиция В.С. Высоцкого вомногом еще нуждается в уточнении.В указанном диалоге 60 — 70-х годов культура не только ис­пользует накопленное, но трансформирует его, резко расширяя про­странство своего воздействия. Старшие современники Высоцкого —Евтушенко, Вознесенский — в творчестве стремились, прежде всего,к самовыражению. Это приводило к хаотической, мозаичной картинемира, встающей за строками их стихов. Высоцкий, как Д. Самойлов,с одной стороны, Н. Рубцов, с другой, стремился к целостности ми­ровосприятия. Отсюда его страстное желание все успеть, все по­пробовать самому, хотя бы примерить к себе и своим персонажам. Иему удалось достичь этой целостности, переплавив в своем твор¬- 60 честве многочисленные культурные традиции.

В ходе возникшегодиалога встает вопрос философского плана: возможны ли измененияв мире, в частности, возвышение человека над собой. Именно к это­му, как писал М. Мамардашвили, сводится призвание европейскойкультуры. Речь идет о реальных духовных запросах, о "человеке вкультуре", об истоках, т.е.

поисках воссоединения с христианской(не в конфессиональном смысле) европейской культурой [160, 149].Особенно наглядно это проявляется на примере стихотворения "Ку­пола" (1975), где образ лирического героя создается на глубочай­шем культурном уровне взаимодействия византийских и западно-ев­ропейских легенд, древнерусских духовных стихов, русской литера­туры XIX — начала XX века.Надо отметить, что песня "Купола" показательна как для миро­ощущения В.С.

Высоцкого, так и для его поэтической системы. Она,кроме того, являет глубинный отклик на противоборствующие поэти­ческие и общественные тенденции времени.Написанное в 1975 году для кинофильма "Сказ про то, как царьПетр арапа женил" (режиссер А. Митта) стихотворение по сравнению спервоначальным замыслом претерпело значительные изменения [5, 47 —48]. Существенные перемены произошли в композиции стихотворения,сюжете, строфике, что привело к коннотации смысла, его углублениюи уточнению. Представляет особый интерес то, что по этой песнеможно судить о восприятии В.

Высоцким неоконченного романа "АрапПетра Великого", темы Петра I в целом в творчестве А.С. Пушкина,а не только сценария кинофильма. Поэтому стихотворение (именностихотворение, определенным образом исполняемое, на что указывалсам автор [2, 112]), написанное для кинофильма, необходимо счи­тать не иллюстрацией, а самостоятельным произведением. Оно, каки многие другие, созданные по заказу, имеет "свой сюжет, свою- 61 идею, даже оторванную от сюжета" (В.

Высоцкий) картины. Кроме то­го, в стихотворении присутствуют многочисленные литературные об­разы, ставшие символическими. Для того чтобы понять особенностиобраза лирического героя, необходимо рассмотреть роль символики,ее трансформацию в зависимости от контекста стихотворения. Про­изведение обретает завершенность благодаря некоей загадке, воз­никающей в конце текста. Намеренно выделим это странное место:"Душу...залатаю золотыми я заплатами."Происходит оксюморонное соединение конкретного по смыслу, "зем­ного" материала и неопределимой, ускользающей субстанции — души.Соединение несоединимого всегда говорит в пользу символа (ср.

с.[156, 185]). Разгадать его значение отдельно от всего контекстастихотворения нельзя. Только путем рассмотрения всех образовпроизведения в их сцеплении можно попытаться это сделать.С первых же строк мы попадаем в положение человека, томимогомрачными предчувствиями. Все только еще должно начаться: "засмот¬рится", "задышится", "споется", "услышится", но уже разрежено,скручено пространство вокруг.

Фонический ритм создает явственноеощущение затрудненного дыхания. Звук голоса словно протискиваетсячерез аллитерацию [т], [з], [ц], прорывается в [кру] и падает в[а]. Затем вновь начинается восхождение через [т], [с], [ц], иснова падение в [а]. Неслучаен повтор слова "крут", происходящегоот "крутой", "крутить", то есть воздух скручен в жгут, в него по­гружаешься, как в нечто тянущееся, вязкое — "крут да вязок".В таком пространстве невозможно сдвинуться с места. Лириче­ский герой словно окаменел, очарованный неведомыми силами, он мо­жет только видеть, дышать, петь, слышать. Синтаксический паралле¬- 62 лизм первой строфы поддерживает создающееся впечатление. Лишь пе­ние птиц раскрывает для него сказочный мир, доносит весть (поэ­тому птицы "вещие").Путь в этом мире проходит между двумя волшебными птицами,Сирином и Алконостом, что указывается словом "напротив" и зер­кальным порядком слов в предложениях: второе инверсионно проти­вопоставлено первому.

Но Сирин и Алконост в стихотворении Высоц­кого не просто перенесенные с традиционного лубочного изобрази­тельного сюжета, используемого в фильме "Сказ про то, как царьПетр арапа женил", картины В. Васнецова или стихотворения А. Блокаптицы радости или печали, но страшные существа, таящие гибель."Птица Сирин мне радостно скалится", — за этими словами чудитсяне ликующая улыбка, но мрачный оскал смерти. Как известно, Сирини Алконост воплощали западно-европейские средневековые представ­ления о несчастных душах.

По своему происхождению Сирин восходитк древнегреческим сиренам, а в русских духовных стихах сиряны,спускаясь из рая на землю, зачаровывают людей своим пением [177,2, 438]. И у Высоцкого Сирин зазывает к себе путников на вернуюгибель. Не менее опасным оказывается в стихотворении Алконост.Слово "тоска" этимологически связано со словами "стискивать","тесно", а "печаль" — с "печь", "печать", то есть то, что выжже­но, жжет.

Неслучаен сдвиг ударения: Алконост не чýдный, а "чуд­нóй". Он стискивает, жжет, "травит душу",оказывается так жесмертоносен, как и Сирин.Не исчезает, а все более нарастает ощущение сгущенного про­странства, гибельного воздуха. Этому чувству соответствует пере­крестная рифмовка первой и второй строфы: задышится — услышит¬ся — скалится — печалится, связанная со внутренней рифмой "за­смотрится" и неточной со словом "споется". Кроме того, в первой- 63 строфе есть еще одна внутренняя рифма: крут — крут — поют. Схе¬ма рифмовки создает впечатление замкнутого пространства, ограж¬денного места:Быть может, это некое подобие волшебного сада, как и на картинеВ. Васнецова (Монастырские сады назывались "hortus conclusus"("сад заключенный") и символизировали рай, вечную весну, безгре¬ховное состояние человечества [138, 46]). Если же вспомнить, чтоСирин и Алконост, согласно русским и византийским средневеко¬вым легендам, — райские птицы, то перед нами очень нетради¬ционное (как в "Райских яблоках" или в "Баньке по-белому") [218,47] представление о рае как о месте, где можно встретить исмерть, и счастье.

Этот райский сад — заколдованная, таинствен¬ная Россия. Перед ней, словно окаменев, и стоит лирический ге¬рой стихотворения Высоцкого.Как известно, сад — это микромир, имеющий свою символику иаллегорию. Здесь обретают некое, "непостижное уму", откровение,здесь находят силы для дальнейшего пути. В саду синей (блоков¬ской?) Руси (таков цвет оперенья Алконоста — зимородка, цвет за¬тем уточнится в четвертой строфе — "в синем небе") дается таин¬- 64 ственный знак свыше герою стихотворения.

"Словно семь заветныхструн зазвенели в свой черед", — явная аллюзияпушкинского"душа в заветной лире". Слово "заветная" устанавливает связьстихотворений "Памятник" и "Пророк" в творчестве А.С. Пушкина:лира потому и вечна, что завещана человеку Богом (В. Непомнящий)[85, 447]. Мистический союз души и лиры бессмертен и остается та­ковым для всех будущих поэтов.

Отсюда и блоковский Гамаюн, подаю­щий надежду в стихотворении Высоцкого, отсюда и новый, "свой че­ред", "заветной лиры" в образе семи гитарных струн.Но их звон-голос надежды перекрывается гулом колокола, зву­чащего над всей Россией. Звук его неясен: "то ль возрадовался, толи осерчал". (Неслучайно слова "Медный колокол" выделены автор­ским знаком — тире). Колокол — олицетворение русской церкви, рус­ской культуры, души России. Его голос действительно может внушатьскорбь, страх (погребальный колокол, набат (см.

также стихотворе­ние "Набат", рисующее картину Апокалипсиса)), но и служить олице­творением радости (свадебные колокола). В стихотворении Высоцко­го создается противопоставление колокола и куполов церквей. Купо­ла тянутся к колоколу, прокалывая небо (поэт при исполнении пес­ни нарочито выделяет слово "пр-р-окол-л-лотом", см. также о паро¬нимической аттракции в стихотворении [100, 15 — 16]), преодолеваютего как преграду. Золотом купола залечивают раны, полученные врезультате противостояния, неслучайно в слове "кроют" еще яв­ственно слышен призвук этимологически родственного "кровь". Воз­никает цветовая символика "красный" (кровь) — "желтый" (золото),о которой подробнее будет сказано ниже. Ударам колокола судьбыпротивопоставляется тихая кротость куполов — вот два извечныхполюса России, две равновеликие правды.

Кстати, именно в "АрапеПетра Великого" впервые показано сосуществование в стране двух- 65 миров, соединенных отчетливым повествовательным швом [198, 60].Высоцкий в совершенно иную эпоху дает свое художественное реше­ние проблемы взаимодействия государственного и человеческого, вомногом ориентируясь на пушкинскую меру соотношения общего ичастного, пользуясь ею как орудием, приемом.В райском саду стихотворения, как и положено в потустороннеммире, таятся неисчислимые богатства.

Сюда испокон века стремиласьрусская душа, о чем говорят и фольклор, и литература (достаточновспомнить сон Обломова). Это мир изобилия, о чем свидетельствуетнагнетание эпитетов после слова "страною": "солоно — да горько —кисло — сладкою, голубою, родникового, ржаною". Однако эпитетыне конкретизируют картину, а, напротив, подчеркивают ее расплыв­чатость, неопределенность. Герой, лишь на мгновенья застывший пе­ред "вечною загадкою" страны, отправляется в путь и вязнет в этойрасплывчатости. Действительность оказывается совсем не сказочной:"Грязью чавкая жирной да ржавою,Вязнут лошади по стремена,Но влекут меня сонной державою,Что раскисла, опухла от сна".Грязь на дорогах, сонное состояние природы говорит о том, что,скорее всего, время действия стихотворения — осень.

Это, как из­вестно, самое русское время года. Неслучайно практически все раз­мышления русских поэтов о судьбе страны были сопряжены с этимвременем года, от пушкинского Ибрагима, возвращающегося в Россиюосенью, и лермонтовской "Родины" до стихотворения Блока "Россия"("Опять, как в годы золотые..."). Однако осень может быть и кри­зисным временем. В старообрядческих духовных стихах 17 — 20 вековона означает времена пришествия Антихриста:" П о грехам нашим на нашу страну- 66 Попусти Господь такую беду:Облак темный всюду осени.Небо и воздух мраком потемни..."[228, 255]В стихотворении Высоцкого осень действительно становится знакомпограничности [185, 402].

Об этом свидетельствует и нагнетениецветовой символики. Эпитеты "жирная" и "ржавая" на основе слож­ной ассоциации оказываются синонимами. Слово "ржавый" в русскомязыке имеет много значений, нас интересуют следующие из них:1) бурого цвета и с характерным привкусом вследствие наличия при­меси окислов железа (о воде);2) покрытый буро-желтыми пятнами вследствие окисления жира (о се­ледке) [см. 221].Таким образом, слова "жирный" и "ржавый" могут быть здесь синони­мами, как цвет глины, буро-желтой, блестящей под солнцем.

Характеристики

Список файлов диссертации