Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 40)

⁶⁷⁴ Там же.

⁶⁷⁵ Там же.

ценностям – через повышение культурного уровня страны, через проверку и воспитание массового сознания» ⁶⁷⁶. Это литературоцентричное утверждение шло вразрез с характерной для советской прессы зубодробительной логикой, ясно изложенной в статье Перцова

«Вымышленная фигура»: «Живая, быстрая, энергичная реакция масс на творчество стала неотвратимым показателем его жизненности. <…> На литературной поверхности, силою вещей, самыми заметными должны были стать произведения, прямо и безоговорочно претворившие злобу сегодняшнего дня. Отсюда - требование понятности, как боевое требование художественной современности» ⁶⁷⁷. Такого рода демократические публикации и стали причиной быстрого закрытия газеты «Читатель и писатель» за допущенные искажении в создании образа пролетарской литературы. Последний раз еженедельник вышел 23 декабря 1928 года (№50-52).

Читательские отзывы, эксплицирующие тему непонятности пастернаковских стихов, и последовавшая за ними дискуссия в сухом остатке повторили выводы, к которым пришла к 1928 г. критика. Сложность Пастернака для читателя из народа, граничащая с недоступностью, по-прежнему осталась важным аргументом в споре о достоинствах и недостатках его поэзии. Обращение поэта к социальной теме и к эпосу повлекло за собой общее упрощение стиля, которое сделало его эпические произведения более доступными широкому читателю (хотя, литгруппа «Красное студенчество» и «Лейтенанта Шмидта» не смогла освоить с первого раза). И только в последнем отзыве, который явно принадлежал перу профессионального «читателя», возникли течения, противоречащие общепринятым. С такой ясностью высказывать мысль о том, что не поэт должен подстраиваться под возможности читательской массы, а наоборот читатели должны повышать свой культурный уровень

⁶⁷⁶ Там же.

⁶⁷⁷ Перцов В.О. Вымышленная фигура// На посту, 1924. №1. С.211.

для понимания сложной поэзии, не решался до сих пор никто из представителей советского критического цеха, хотя Д.П.Святополк- Мирский отстаивал аналогичную точку зрения еще в 1926 г.: «Никто не упрекает Эйнштейна за трудность теории относительности. Очевидно стоит трудиться, чтобы понять. Не мы нужны поэтам, а они нам» ⁶⁷⁸.

⁶⁷⁸ Святополк-Мирский Д.П. О консерватизме: Диалог// Благонамеренный, 1926 №2. С.92.

Глава 4. Русское зарубежье об эпосе Пастернака

В русском зарубежье в 20-е годы было не так-то много критиков, которые сочувствовали поэтической линии, естественным продолжением которой было творчество Пастернака. Как мы уже упоминали выше, эмиграция в подавляющей массе была нацелена на сохранение классической линии русской литературы и чаще всего не одобряла тенденции к «преодолению традиций». Горячее признание формального экперимента и пропаганда новой советской поэзии прежде всего в лице Пастернака исходило преимущественно от евразийцев, которых в пылу полемики нередко приравнивали к большевикам. В своей новейшей книге о влиянии «Доктора Живаго» на духовные пути русской интеллигенции за границей Л.С.Флейшман пишет: «В рядах ''старой'' эмиграции было немало людей, лично знавших Пастернака, свидетелей его бурного вхождения в послереволюционную русскую поэзию, знакомых с его ранним поэтическим творчеством. <...> Считая его одним из самых талантливых поэтов его поколения и признавая решающую роль в произошедшей в 1920-е годы революции поэтического языка, они осознавали непреодолимый разрыв между собой и им, сделавшим решающий выбор жизненного пути в пользу советской России…» ⁶⁷⁹. В 1924 г. М.Осоргин писал в одной из своих статей: «В России совершенно напрасно полагают, что зарубежный читатель враждебно смотрит на российские литературные достижения; привычка к европейской свободе слова все же приучила эмиграцию, даже самую нетерпимую, прилагать к художественным произведениям критерий аполитической оценки, по крайней мере, – поскольку речь идет об интеллигентном читателе» ⁶⁸⁰. Очевидно однако, что мнение Осоргина было практически единичным, и мощно подкреплялось

⁶⁷⁹ Флейшман Л.С. Встреча русской эмиграции с «Доктором Живаго»: Борис Пастернак и «холодная война». Stanford, 2009. С.28-29.

⁶⁸⁰ Осоргин Мих. Российские журналы// Современные записки, 1924. Т.22. С.432-433.

политической позицией автора – его сочувственным отношением к происходящему на советской родине. В действительности, неприятие творческой манеры Пастернака в русском зарубежье зачастую до неразличимости сливалось с осознанием его пути как отступнического, с враждебным отношением к его жизненному выбору.

1. Ex-символисты, или Ревнители чистоты языка

   1. В.Ф.Ходасевич

С 1927 г. в парижской газете «Возрождение» за подписью Гулливер стали выходить краткие обзоры текущей литературы, причем значительное место в них занимала как раз литература советская. Широко известно, что под именем Гулливера выступали совместно Н.А.Берберова и В.Ф.Ходасевич. Степень участия каждого из них в этой рубрике установить сейчас довольно сложно, особенно вследствие намеренных мистификаций. Так, Н.А. Берберова вспоминала: «…Я писала для парижской газеты хронику советской литературы. Считалось, что ее пишет Ходасевич <…> Я делала это для Ходасевича, который говорил, что неспособен читать советские журналы, следить за новинками» ⁶⁸¹. Однако Н.А.Богомолов справедливо заметил: «Казалось бы, объяснение исчерпывающее. Однако на деле все обстояло гораздо сложнее, и Берберова знала это лучше, чем кто бы то ни было» ⁶⁸². Несмотря на очевидную сложность атрибуции материалов «Литературной хроники», можно предположить, что материалы, связанные с Пастернаком, почти наверняка принадлежат перу именно Ходасевича. Сложный комплекс чужеродности пастернаковской линии, личного неприятия Пастернака⁶⁸³ и ощущения неправильно

⁶⁸¹ Берберова Н.А. Курсив мой. М., 1999. С.368.

⁶⁸² Богомолов Н.А. Гулливер и Вазир-Мухтар// Богомолов Н.А. Сопряжение далековатых: О Вячеславе Иванове и Владиславе Ходасевиче. М., 2011. С.260.

⁶⁸³ Из Берлина Пастернак сообщал С.Боброву о растущем непонимании: «...Ходасевич, спервоначала подарив меня проницательностью ''равного'', вдруг по прочтении Колина отзыва в ''Нови'', стал непроницаемою для меня стеной с той самой минуты, как на вопрос об Асееве я ему ответил в том единственном духе, в каком я и ты привыкли говорить об этом поэте». В журнале «Красная новь» (1922,

№4) была напечатана резкая рецензия Асеева на «Счастливый домик» Ходасевича. Высказавшись об

расставленных эпохой акцентов, без сомнения, заставлял его внимательно прочитывать советские журналы с новыми публикациями Пастернака.

Посмотрим на отзывы Ходасевича о поэзии Пастернака 1927-1928 гг., не разделяя заметок, подписанных его фамилией и «Литературной хроники» ⁶⁸⁴. 17 марта 1927 г. в разгар полемики о футуризме, происходившей в это время в советской прессе, и борьбы вокруг Лефа, в которую был непосредственно вовлечен Пастернак, Ходасевич публикует статью «О формализме и формалистах». В ней содержится пассаж, напрямую обращенный в сторону футуристов и Пастернака: «Символизм провозгласил основные права “формы”: ее свободу и гражданское равенство с “содержанием”. Работы символистов, особенно Брюсова и Андрея Белого, при всем их несовершенстве, выразили и на время утвердили законную мысль о неотделимости формы от содержания. Однако господство этой идеи было недолговечно. Она была верна, а потому умеренна. Исконный русский экстремизм вскоре взорвал ее изнутри. Форма, раскрепощенная символистами, переросла нормальные размеры в писаниях футуристов. Хлебников и Крученых, самые последовательные из них, – можно сказать, в несколько прыжков очутились в области “чистой формы”. Постепенное и, наконец, полное изгнание какого бы то ни было “содержания” логически привело их сперва к “заумной поэзии”, а там и к “заумному языку”, воистину “простому как мычание”, облеченному в некую сомнительную “форму”, но до блаженности очищенному от всякого “содержания”» ⁶⁸⁵. Эта краткая история поэзии последнего времени дает исчерпывающее представление о позиции Ходасевича. Футуристы начисто изгнали из поэзии содержание, заменив его чистой формой. В этом смысле: «Что касается Маяковского, Пастернака, Асеева – то это, разумеется, предатели футуризма, можно сказать, футуросоглашатели: доброе, честное отсутствие содержания они

Асееве положительно, Пастернак словно солидаризировался с ним в его отношении к поэзии самого Ходасевича.

⁶⁸⁴ С 1928 г. – «Литературная летопись».

⁶⁸⁵ Ходасевич В.Ф. О формализме и формалистах»// Возрождение, 10 марта 1927 г., №646. С.2-3.

подменили его убожеством, грубостью, иногда пошлостью» ⁶⁸⁶. Как мы помним именно об убожестве содержания применительно к поэзии Пастернака Ходасевич говорил и раньше. Ниже приводим подборку высказываний Ходасевича о Пастернаке за 1927-1928 гг., из которой явствует, что выход в свет «Двух книг» и «905-го года» нисколько не изменил ситуацию, а скорее даже обострил ее.

Март 1927 г.

«Что до стихов, то их много. На первом месте Пастернак с очень слабыми отрывками из поэмы “Лейтенант Шмидт”. Обычное нагромождение устрашающих метафор, бессмыслие отдельных строф и бессмыслие вещи в целом, полная невозможность понять о чем, о ком идет речь, где что происходит и т.д.» ⁶⁸⁷

Апрель 1927 г.

«Среди стихов на первом месте невнятица Б.Пастернака под названием “Лейтенант Шмидт”. Если ее дать прочесть человеку, не знающему, кто был Шмидт, можно быть уверенным, что он так этого и не узнает за многими словами и громкими метафорами ”поэмы”» ⁶⁸⁸.

Май 1927 г.

«Среди стихов – конец “Лейтенанта Шмидта” Б.Пастернака, вещи на редкость неудачной. В настоящее время “ученики и последователи” Пастернака уже пишут гораздо лучше его самого, более блестяще, остроумно и вразумительно. Он же сам переживает какое-то безусловное падение» ⁶⁸⁹.

Ноябрь 1927 г.

⁶⁸⁶ Там же. С.3.

⁶⁸⁷Литературная хроника// Возрождение, 31 марта 1927, №667, С.3. Анализируется второй номер «Нового мира» за 1927 г.

⁶⁸⁸ Литературная хроника// Возрождение, 21 апреля 1927, №:688, С.4. Анализируется продолжение

«Шмидта», «Новый мир, №3, 1927.

⁶⁸⁹ Литературная хроника// Возрождение, 5 мая 1927, №702. С. 3. Анализируется «Новый мир», 1927, №4.

«Стихов в «Звезде» чрезмерно много, почти, впрочем, как всегда. Стихи В.Хлебникова (до сих неизданные!) довольно интересны. Пастернак очень бледен (а рядом с Хлебниковым скучен и пресен)» ⁶⁹⁰

Январь 1927 г.

«Стихи в номере на сей раз попросту утомительны. Н.Браун – под Н.Тихонова, Н.Тихонов – под Б.Пастернака и, наконец, сам Пастернак. Конечно, при таком соседстве, его стихи в номере – лучше, хотя они, при обычной виртуозности и словесной сложности бедны смыслом» ⁶⁹¹. Февраль 1928 г.

«Пастернак переиздал две книги своих стихов. Советская критика сожалеет о том, что Пастернак до сих пор “поэт для немногих” и называет переиздание Пастернака “широким признанием поэта”. По мнению критики, Пастернак заслонялся Блоком и Есениным и теперь пришло, наконец, ему время показать себя во весь рост. “Любимая тема Пастернака

– тема поэзии”, т.е., в своих стихах он более всего пишет о самих стихах. Конечно, вряд ли такой поэт может претендовать на “всенародность”. Вот его определение творчества:

Разметав отвороты рубашки, Волосато, как торс у Бетховена, Накрывает ладонью, как шашки

Сон и совесть, и ночь, и любовь оно.

“Лирика Пастернака, – пишет советская критика, – это вершина современной стиховой культуры”. Эта лирика, впрочем, вся сотворена до 1922 года, а потому по поводу переиздания Пастернака, вряд ли есть основания так радоваться даже самому патетическому поклоннику» ⁶⁹². Март 1928 г.

Характеристики

Список файлов диссертации