Эготекст в творчестве Гюнтера Грасса (1095160), страница 33
Текст из файла (страница 33)
URL.1533.2. Германия Гюнтера Грасса как мировоззренческий конструктГермания в эготекстах Г. Грасса – это прежде всего «ментальноепространство», формирование которого происходит в соответствии смироощущением писателя.Некоторые исследователи творчества Г. Грасса, считая ключевой вэготексте «Из дневника улитки» метафору улитки, как правило, отмечают,что он крайне политизирован464, представляет собой одну из формполитической работы465 и включает в себя элементы политическойпропаганды466. Действительно, метафора «улитки» является ключевой дляпонимания того, в каком направлении Г.
Грасс предлагал двигатьсянемецкому обществу, какой путь развития писатель видел для него наиболееоптимальным. В то же время при такой постановке вопроса в тени остаетсяфилософский аспект творчества писателя, считавшего своей главной цельюборьбу с немецким идеализмом, «который подобен подорожнику: сколькоего ни выпалывай, он снова вырастает»467. В этом аспекте для нас важны двефигуры, не отмечаемые ранее как ключевые в эготекстах Г. Грасса. ЭтоИ.В.
Гѐте и Г.В.Ф. Гегель.Сложность мировоззрения И.В. Гѐте, его огромный вклад в мировуюлитературу, противоречивые оценки его личности – от восхищенных («нигде,кроме Гѐте, не были так представлены в новейшее время внутренняяуверенность, гармоническая законченность и чувство действительности поотношению к миру»468) до скептических (Гѐте – «классик второго порядка …классик, живущий, в свою очередь, за счет других классиков, прототипдуховного наследника»469) – все это заставляет обращаться современных464Абалонин Т.Б. Проза Гюнтера Грасса 1980-х – 1990-х гг.: проблема субъекта.
С. 40.Schulz M. Der Vernichtung der Menschheit Hat begonnen: Zivilizationskritik im Späverk von Günter Grass.S. 117.466Weber A. Günter Grass’s Use of Baroque Literature. S. 36.467Грасс Г. Из дневника улитки // Там же. С. 269–270.468Штайнер Р. Очерк теории познания Гетевского мировоззрения, составленный принимая во вниманиеШиллера. URL: http://lib.ru/URIKOVA/STEINER/goether.txt (дата обращения 2.04.2013).469Ортега-и-Гассет Х. В поисках Гѐте. Письмо немецкому другу // Постмодерн: культура и философия.URL: http://postmodern.in.ua/?p=450 (дата обращения 2.04.2013).465154писателей, в том числе и Г.
Грасса, к наследию этого поэта, писателя ифилософа.К личности и творчеству И.В. Гѐте он обращается в своейантифашистской «Данцигской трилогии», включающей романы «Жестянойбарабан»,«Собачьигоды»иновелла«Кошки-мышки»,основнымсвязующими элементами которых являются место действия (Данциг, вописываемое в трилогии время входивший в состав Германии), болезненнаядля немецкого общества тема национального прошлого, связанная ссуществованием третьего рейха, мотивы ответственности немецкого народаза преступления нацистского режима и сквозные персонажи (Оскар Мацерат,Тулла Покрифке и т.д.)470.В этойтрилогииписатель пытается понять, как общество,воспитанное на идеалистической немецкой философии, на гуманистическихтрадициях культуры прошлого, могло не только принять идеологиюфашизма, но и использовать творчество И.В. Гѐте в своих идеологическихцелях.Одну из причин этого Г.
Грасс видит в отсутствии серьезногообразованиявсреденемецкогобюргерства,котороеподменяетсяпретензиями на «образованность». На самом же деле у представителеймелкой буржуазии не была даже выработана привычка к серьезному чтению.О читательских предпочтениях данцигских обывателей в «Жестяномбарабане» красноречиво свидетельствует библиотечка покойного ТеоШефлера, брата наставницы Оскара Мацерата, Гретхен Шефлер, состоявшаяиз келлеровского морского календаря, истории города Данцига, написаннойспециалистом по этнической истории немцев Эрихом Кейзером, иисторического романа популярного немецкого писателя Феликса Дана«Битва за Рим». Девушки же из мелко-буржуазной среды увлекались чтениемв основном до замужества и читали для того, «чтобы, подпитавшись470Анализ образа Гете в «Данцигской трилогии» на с.
154 – 160 диссертации Гюнтера Грасса изложен встатье И.А. Бондаря «Образ Гете в творчестве Гюнтера Грасса». Бондарь И.А. Образ Гете в творчествеГюнтера Грасса. // Знание. Понимание. Умение. 2013. № 3. С. 309–313.155начитанным, придать браку с торговцем колониальными товарами и спекарем больше широты, кругозора и блеска»471. После замужества они ивовсе забывали о книгах. Не случайно в «Жестяном барабане» ГретхенШефлер находит роман Гѐте «Избирательное сродство» в груде ненужногобездетной героине «детского барахла», где он соседствует с книгой,«рассуждавшей о приходе-расходе» и «богато иллюстрированным толстымтомом «Распутин и женщины»472.Возникает закономерный вопрос: почему Г.
Грасс в библиотечкуГретхен Шефлер, помещает именно «Избирательное сродство», а не какоелибо иное произведение И.В. Гѐте?Дело в том, что в творческом наследии И.В. Гѐте этот роман, имеющийто же название, что и вышедшее в 1782 г. исследование шведского химикаТорбера Бергмана, один из наиболее сложных для понимания. По словамсамого писателя, в «Избирательное сродство» (1809) «вложено больше, чемможно уловить при первом чтении»473. В нем И.В.
Гѐте предпринимаетпопытку рассмотреть человеческие отношения, в том числе проблему брака,проблему избирательности в любви и связанную с ней проблему отречения,проблему человеческого деяния в его отношении к миру, в контекстепоследних достижений естествознания, то есть рассматривая жизнь какединый организм, как «конечный корректив человеческого поведения»474.В том, что Г. Грасс прячет «Избирательное сродство» в грудуненужных вещей Гретхен Шефлер, таится глубокий скрытый смысл.Нарочито неправильным прочтением названия книги – «что-то про«избирательное родство» – Г. Грасс дает понять, что Гретхен Шефлер, дажеесли она и когда-то читала этот роман, вряд ли была способна понять всюсложность его философской проблематики.
Ее, как, впрочем, и мать ОскараМацерата, с которой Гретхен Шефлер иногда беседовала о книгах, могла471Грасс Г. Жестяной барабан. М.: Терра – Книжный клуб, 2002. С. 110.Там же. С. 110.473Эккерман П.И. Разговоры с Гѐте в последние годы его жизни. С. 278.474Сулейманов А.А. Роман Гѐте «Избирательное сродство» в контексте немецкой романтической прозы //Гетевские чтения.
1997. М., 1997. С. 99.472156интересовать в «Избирательном сродстве» только внешняя канва: любовь иизмена, брак и развод и т.п. вещи. Показанные в «Жестяном барабане»семейные отношения четы Мацератов являются своеобразной пародией нароман «Избирательное сродство», который, как полагал К.О.Конради, «естьне что иное, как поздние размышления на … тему – сомнительного союзавтроем»475. Именно в таком союзе живут мать Оскара Мацерата, его отец идядя Ян Бронски. Днем дядя встречается с его матерью в дешевыхмеблированных комнатах, которые он специально снимает для встреч с нею,а вечером приходит к ним домой поиграть в карты.
Правда, в отличие отгероев Гѐте их не мучает «борьба между долгом и влечением»; для них этовсего лишь обыденность. Поэтому-то Оскар Мацерат, утверждающий, что неуверен, кто его отец – то ли муж матери, то ли ее двоюродный брат – такироничен в оценке сложившейся ситуации.Таким образом, у Г. Грасса в «Данцигской трилогии» тезаурус (тоесть такая организация информации у индивида, которая теснейшим образомсвязана с его местом в обществе и в макро-, и в микросоциальномпространствах476) обывателя, сформированный бюргерской социокультурнойсредой, ориентирован на знания, которые существенны в аспекте уменийразобраться в той жизненной среде, в которой он существует.
Полнотаинформации в его тезаурусе означает лишь ту достаточность, котораяопределяется названной ориентационной задачей. Вся иная информацияотходит на периферию. С учетом этого идеи и творчество И.В. Гѐтеоказываются избыточными в сложившейся у обывателя картине мира. Болеетого, новое знание для интеллектуально неразвитой личности (обывателя)представляет опасность для целостности его тезауруса. Поэтому вбюргерской среде, в которой обыватель знал о И.В.
Гѐте понаслышке ипроистекающем отсюда шаблонном, стереотипном восприятии творчестваписателя без проникновения в его суть, выхолащивания его идей и475Конради К.О. Гѐте: жизнь и творчество. Т. 1. С. 321.Луков Вал.А., Луков Вл.А. Гуманитарное знание: тезаурусный подход // Вестник МеждународнойАкадемии Наук (Русская секция). 2006. №1. С. 71.476157творчества,когдапоследниевсознанииобывателястановятся«календарными истинами»477, И.В. Гѐте никак не мог стать моральнымавторитетом для маленького человека, который по привычке преклонялсяперед веймарским гением, хотя лично для него Гѐте ничего не значил. Его идругих немецких классиков обыватели знали только потому, что в школе ихучили, что они великие писатели.
Для них они были не более, чем знаковымифигурами в немецкой истории, отсюда в сознании обывателя с необычайнойлегкостью ставился знак равенства между Фридрихом Шиллером, ИоганномВольфгангом Гѐте и Герхартом Гауптманом, с одной стороны, и ХорстомВесселем и другими идеологами третьего рейха – с другой.
Потому-то вгротескном параде пугал, созданных в романе «Собачьи годы» его героемЭдди Амзелем, великие немецкие писатели маршируют бок о бок с людьми вкоричневых униформах.Более того, Г. Грасс вообще сомневается, что на представителей плохообразованногопрошлогомелкобуржуазногомогутоказыватьобществасущественноегуманистическиевлияние,идеалыспособствоватьформированию у них устойчивых морально-нравственных ориентиров.Отсутствие же последних не только делает естественным соположениепрекрасного и безобразного («Избирательное сродство» Гѐте спокойнососедствует рядом с книгой «Распутин и женщины»), но и позволяетиспользовать эти две книги в качестве пособий для обучения грамоте ОскараМацерата.Г. Грасс в своей автобиографической книге «Луковица памяти»отмечает, что когда-то в юности он к иллюстрированному фолианту подназванием «Распутин и женщины» для контраста добавил «Избирательноесродство» И.В.
Гѐте. Впоследствии эти книги стали азбукой и первойхрестоматией для Оскара Мацерата, героя романа «Жестяной барабан»478, спомощью которых он, имеющий в наличном жизненном опыте зацепки,477478Грасс Г. Жестяной барабан. С. 477.Грасс Г. Луковица памяти. С. 63.158позволяющиетрансформироватьиприспособлятьинформациюксложившейся у него картине мира479, «сам себя образовывал и приходил ксобственным выводам»480.Прежде всего, Оскар Мацерат понял, что обыватель, «пренебрегаяШиллером и иже с ним», интересуется не творчеством писателей прошлого, аподробностями их частной жизни; ему в одинаковой мере интересен иРаспутин, «околдовывающий женщин», и Гѐте, позволявший «женщинамоколдовывать себя».
Герой романа «Жестяной барабан» осознает ущербностьтакого восприятия творчества Гѐте, поскольку, отбросив Шиллера, с которымГѐте связывали дружеские отношения, общие устремления и схожиефилософские воззрения, который в своих письмах «Об эстетическомвоспитании человечества» увидел в своем друге идеал художника, а в своейстатье «О наивной и сентиментальной поэзии» описал сущность истинногоискусства на примере поэзии Гѐте, нельзя понять в полной мере творчествоклассика немецкой литературы481.В то же время Оскар Мацерат иронизирует над идеализацией Гѐтедействительности, утверждавшего в «Учении о цвете», что «конечныйрезультат беспрерывносовершенствующейсяприроды–прекрасныйчеловек»482; в «Фаусте» же уверенного в неспособности сил тьмы закрыть отлюдей свет разума и связывающегобудущее человечества с егосозидательной деятельностью, со способностью творить, подобно силамприроды.
Вместо «прекрасного человека» природа породила ОскараМацерата – разрушителя, глумящегося над общепринятыми принципамиморали, «антиестество», «убогого недомерка», которого моралист Гѐте«пристукнул бы пусть и не «Фаустом», то уж, верно, каким-нибудь толстымтомом своего «Учения о цвете»483. В отличие от И.В. Гѐте герой Г. Грасса479Луков Вал. А., Луков Вл.А.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
