Диссертация (1024674), страница 26

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 26)

Также он показывает “условность” этого процесса, то, что он осуществляется в определенных условиях, где оператор может научиться воспринимать объемность информации при разных оптических условиях. И что при граничных условиях теряется возможность восприятия не только объемности, но даже плоскостной информации. В мысленном эксперименте с киборгами в [96] обсуждались возможности искусственного “сознания”. Относительно простой эксперимент с ВР показывает, сколь сложные проблемы восприятия информации решаются человеческим организмом и его мозгом. А физиологическое состояние мозга непосредственно влияет на сознание. Наука и общество должны пройти огромный путь до искусственного “сознания”.

Осмысление феномена компьютерной ВР на основе конкретных экспериментов, на наш взгляд, позволяет освободиться от очевидной мифологизации. А также определить истинное место этого цифрового технологического новшества, как “псевдовещественной“ реальности, противостоящей человеческому воображению. Феномен компьютерной ВР является ярким примером научной мифологии – он послужил целому направлению “виртуалистики”. С девяностых годов прошлого века начали публиковаться работы, посвященные главным образом спекулятивным измышлениям на тему ВР. Их характерной особенностью является смешение философии и психологии с научной фантастикой. Сама по себе ВР пока оказалась лишь катализатором развития этого весьма специфического жанра. Один из примеров тому – сайт “Центра виртуалистики” при Институте человека РАН.

История науки и философии знает примеры вульгарного перенесения достижений конкретных наук, механики и физики в девятнадцатом веке, в другие науки и даже в философию (“механицизм” и “физикализм”). Попытаемся далее оценить, не несет ли чрезмерно расширяемый информационный подход опасности заражения подобным рецидивом “информатикализма”.

В работе [136] рассматривалось влияние “информационного мифа” на информационный подход. С. Лем заметил, что “любая, даже самая точная наука развивается не только благодаря новым теориям и фактам, но и благодаря домыслам и надеждам ученых. Развитие оправдывает лишь часть из них. Остальные оказываются иллюзиями и потому подобны мифу” [96]. В этом замечании очень верно подмечено, что сама психология научного творчества включает в себя важный элемент веры в достижение истины и надежды на успех в научном исследовании. Без романтической увлеченности, без веры в положительный образ науки, без ожидания “чуда открытия”, без этих позитивных факторов научное творчество невозможно.

Скепсис свойственен научному методу, в том его картезианском понимании, которое и определило развитие европейской науки со времен энциклопедистов, но не творчеству. В человеке науки органично сочетаются позитивные начала творца и негативные, критические начала научного метода, требующего все подвергать сомнению. Надежды, действительно, чаще всего порождают завышенные ожидания и иллюзии. Однако, это еще не миф. Завышенные ожидания становятся мифом только в случае их эксплуатации, их пропаганды и насаждения в массовое сознание. Только в этом случае “они отделяются от своей формы, получают новую форму и приобретают новое содержание” [6].

Научные мифы являются предметом не только лженауки, но и спекулятивной науки. Отношения спекулятивной науки и лженауки можно определить следующим образом: лженаука противостоит науке, а спекулятивная - входит в нее в рамках теории смены научных парадигм (революций) Т. Куна [93]. В периоды становления (бурного роста) новая наука – она как раз и порождает завышенные ожидания. В этот период и сами ученые, и околонаучные дельцы начинают давать авансы в разнообразных публикациях “о перспективах” в научных журналах. Далее подключаются СМИ, которые и выполняют основную мифотворческую работу, насаждая мифы в массовое сознание. Именно в этот момент спекулятивная наука создает предпосылки для зарождения лженауки. Ведь лженаука на пустом месте не рождается – она воспроизводит на уровне обыденного сознания искаженные, мифологизированные образы тех научных понятий, которые привнесены в обыденное сознание СМИ под влиянием спекулятивной науки. “Созвучие” этих искаженных образов в обыденном сознании неким подсознательным архетипам порождает те самые “резонансы”, которые придают общественно значимое звучание лженауке.

Принципиальное отличие лженауки от спекулятивной науки – она основывается не на научных фактах и методах, а на мифах. В тоже время она генетически связана со спекулятивной наукой, используя искаженные мифологизированные образы тех научных понятий, которые предоставила обыденному сознанию спекулятивная наука. Спекулятивная наука является неотъемлемой частью науки. Ведь, как показано выше, в самой психологии научного творчества есть расположенность к завышенным ожиданиям и иллюзиям, и в этом нет ничего противоестественного.

Напротив, спекулятивная наука не противоречит научным фактам и основывается в своих радужных перспективах на вполне научных гипотезах. Но она, “забегая вперед”, эксплуатирует порождаемые гипотезами или научными догадками общественные ожидания. Путем “добывания” грантов, финансирования и пр. Общей чертой спекулятивной науки и лженауки является использование мифологизированного общественного сознания.

“Священный образ” науки был разрушен еще до работ Т. Куна [93]. Наука сама по себе противоречива, в ней сосуществуют хотя бы в историческом плане и неверные, давно отвергнутые положения и теории и действующие, опирающиеся на современные научные факты и доказательства. Это, по видимости, учитывается специальной комиссии РАН по борьбе с лженаукой и фальсификацией научных исследований. Иначе эта борьба может обрести черты вполне догматические, в то время как ситуация не вполне однозначная, хотя бы в силу того, что информационный монизм находит себе место не только в лженауке. В лженауке он носит утрированные черты, которые и доводят его и всеохватный информационный подход до абсурда.

Но главная проблема в том, информационный монизм имеет прочные позиции в философии и в естественных науках. Неслучайно предисловие к книге проф. И.И. Юзвишина “Информациология” написано именитым физиком, нобелевским лауреатом академиком А.М. Прохоровым. Так что в части информациологии борьба с лженаукой неизбежно оказывается связанной с вполне “внутринаучной” проблемой информационного монизма.

Генетическая связь тенденции “внутринаучного“ информационного монизма, чрезмерно расширяемого спекулятивного информационного подхода и лженаучной информациологии очевидна. В определенной мере, это и есть современный “информокализм”, который А.В. Соколов называет панинформизмом.

В книге [43] впервые в отечественной литературе основательно анализируется информационная мифология. Рассмотрена история от ее зарождения вплоть до ее внедрения в современную структуру отечественных информационных псевдо- и паранаук, а также многочисленных общественных академий, насаждающих их. К сожалению, в анализе предпосылок столь опасного для науки развития лженаук, авторы опираются только на работы американских и английских кибернетиков П. Уинстона и С. Бира и не рассматривают тех особых исторических предпосылок, которые идут из советского прошлого. А именно они и послужили тому невиданному для англо – американской научной среды развитию отечественных информационных псевдо- и паранаук.

Тоталитарное общество как никакое другое нуждается в государственной идеологии. Насаждавшаяся в советское время марксистко-ленинская идеология пронизывала не только всю общественную сферу, но научно-техническую. В семидесятые годы прошлого столетия, как уже было отмечено в первой главе, целое поколение будущих специалистов по информационным технологиям училась по учебнику философа Спиркина А.Г., в котором пропагандировалось на основе ленинской теории отражения сугубо объективное понимание информации, как особого свойства материи, наряду с массой и энергией.

Как уже говорилось, до критического анализа в статье “Не всякая книга – источник знаний” академиком Э.П. Кругляковым деятельности Международной академии информатизации (МАИ) и основополагающего труда основателя этой академии профессора И.И. Юзвишина “Информациологии” других широко известных критических публикаций не было. И это весьма симптоматично, поскольку показывает довольно сильно выраженный конформизм российской научной общественности.

Следует указать на ответственность самой нашей науки за появление и за необычный для других развитых стран масштаб распространения отечественных информационных псевдо- и паранаук. Ведь основой “информациологии”, пусть и в утрированном виде, является, по сути, концепция информационного монизма. “Информациология” получила также весомое подспорье в слабом развитии информационной методологии. Это придает актуальность и общественную значимость работам по методологии информатики и анализу информационного подхода.

Выводы по пятой главе

Любое рассмотрение социальной информатики, как наиболее развитой информационной науки, приводит к проблеме информационных потребностей, поскольку эта наука опирается на функционально-кибернетическое определение понятия информации, связанной с потребностью в информации. Из введенной А.В. Соколовым совокупности информационных потребностей в главе анализируются только когнитивные информационные потребности, которые расширены новым классом “техногенных когнитивных информационных потребностей”. Изучение этого класса потребностей весьма важно не только для информационных технологий обучения, включая новые “виртуальные” технологии обучения. Теория техногенных когнитивных информационных потребностей, как часть теории информационных потребностей, имеет достаточные основания войти в состав новой научно-образовательной дисциплины, охватывающей историю, философию и методологию информатики.

Глава 6. Решение проблем Л. Флориди и классификация

информационных теорий

Настоящая глава посвящена решению поставленных во второй и начале третьей главы проблем Л. Флориди, а также методологических проблем информационных наук, включая классификацию информационных теорий, и определению научного статуса информатики.

В этой главе подводится итог проведенным во второй, третьей и пятой главах исследованиям поставленных задач, сформулированным в первой и, отчасти, во второй главах.

К поставленным задачам ревизии методологических основ современных информационных наук и выбора среди них методов познания, отвечающих требованиям критериев научности, в частности, отнесены следующие:

- научно обоснованная классификация информатики, включая рассмотрение используемого в информатике метафорического понимания информации;

- логически непротиворечивое определение понятия информации и нахождения механизма связи между основными типами определений и пониманий информации, включая метафорические;

- уточнение единого предмета, объекта и метода современных информационных наук;

- классификация многообразия известных концепций, гипотез и теорий, посвященных информации;

- определение статуса современной информатики, как науки, выходящей за рамки технических наук.

Решение первых двух задач выполнено в четвертой и третьей главах. В пятой главе описана развиваемая автором настоящего исследования теория техногенных информационных потребностей, которая может явиться одной из составляющих методологических основ современных информационных наук и войти в предлагаемую научно - образовательную дисциплину “Общая информатика”.

В третьей главе анализ методологических проблем информационных наук проведен на основе выдвинутых Л. Флориди проблем информатики. Третья проблема Л. Флориди сформулирована в вопросе: возможна ли большая объединенная теория информации? В этой формулировке в неявном виде констатировано наличие нескольких теорий информации, в противном случае было бы нечего объединять. Во второй главе проанализирована работа М. Мазура, посвященная критике расширительного понимания математической теории связи К. Шеннона, которую до сих пор ошибочно называют “теорией информации”.

В настоящей главе описано множество концепций, гипотез и теорий, в которых изучается информация в живой природе, обществе и технике, и предложена собственная классификация этого множества. Также в главе определены решения методологических проблем информационных наук, включая определение научного статуса информатики.

1. Место и значение концепции К. Поппера и документоведческих теорий

В отличие от малоизвестных теорий П.М. Колычева и Г.Н. Зверева концепция “трех миров” К. Поппера широко известна. Эта концепция развита К. К. Колиным в его своеобразной концепции “интерфейсов” разных видов реальности [61].

Карл Поппер, австро-английский социолог и философ, внёс большой вклад в разработку принципов научного познания и стал основоположником критического рационализма. Критический рационализм появился как попытка К. Поппера решить философские проблемы демаркации (отделение научного знания от ненаучного) и индукции (допустимость индуктивных суждений из опыта) [118]. Поппер был знаком с решением проблемы демаркации, предложенным членами Венского кружка, представителями логического эмпиризма. Это решение было названо “верификационизмом”, согласно которому смысл имеют лишь проверяемые или верифицируемые суждения.

В противовес этому принципу Поппер выдвинул принцип фальсификационизма, согласно которому теория является научной, если существует методологическая возможность её опровержения путём постановки того или иного эксперимента, даже если такой эксперимент ещё не был поставлен.

По убеждению К. Поппера, наука не может иметь дело с истиной, ибо научно – исследовательская деятельность сводится к выдвижению гипотез о мире, предположений и догадок о нем, построению вероятностных теорий и законов. Поэтому задача философии заключается в том, чтобы найти такой способ, который позволил бы приблизиться к истине. В логико-методологической концепции Поппера находится такой механизм в виде принципа фальсификации. Философ считает, что научными могут быть только те положения, которые опровергаются эмпирическими данными. Следовательно, опровержимость теорий фактами науки признается критерием научности этих теорий.

Но вернемся к концепции К. Поппера. По К. Попперу, во вселенной можно выделить три реалии [46]:

1. Мир 1 – мир физических явлений: будь то атомы, поля и силы или “твёрдые материальные тела”, деревья, столы и тому подобное. Это реальность, существующая объективно.

2. Мир 2 – мир ментальных или психических состояний: субъективных состояний сознания, диспозиции и тому подобное. Это состояние сознания и его активность.

3. Мир 3 – мир объективного содержания мышления и продуктов человеческого сознания. Это гипотезы, проблемы, научные теории, а также проекты, материализованные в виде машин, скульптур, зданий, а также книги и другие искусственные объекты.

Третий мир создается человеком, но результаты его деятельности начинают вести свою собственную жизнь. Третий мир - это “универсум объективного знания”, он автономен от других миров. Таким образом, информация относится ко второму миру.

“Объективизированная” информация образует мир знаний, в который так же входят и все произведения искусственной природы, в противовес естественной природе первого мира. В концепции К. Поппера информация и знания связываются с человеком, его ментальными, психическими состояниями и даже с продуктами его мышления, то есть информация и знания - в явном виде антропоморфные понятия.

Характеристики

Список файлов диссертации