Диссертация (1024674), страница 25

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 25)

Кроме тривиального поглощения одного вуза другим, более успешным, и последующего постепенного сокращения всего кадрового состава, у массовых вузов очевидны три варианта адаптации:

1) Для слабых вузов – это отказ от магистратуры и снижение притязаний

до уровня техникума, которые будут маскироваться внешними атрибутами “университета”. При этом будет достигаться требуемая существенная экономия бюджетных средств, в первую очередь, на оплату квалифицированных преподавателей;

2) Для средних по своим возможностям вузов реальны попытки сохранения статуса университета со своей аспирантурой и магистратурой. Но для реализации этих возможностей необходимо изыскание внебюджетных средств на затраты по развитию инфраструктуры и привлечение квалифицированных преподавателей;

3) Для “продвинутых” вузов, сумевших изыскать дополнительное финансирование на развитие инфраструктуры и привлечение квалифицированных преподавателей, сохраняется возможность повышения престижа, самостоятельного статуса и повышения качества поступающих абитуриентов;

Необходимость экономии средств для всех трех категорий университетов будет подталкивать руководство вузов к использованию ИКТО в силу следующих факторов:

- cнижения удельных нормативов аудиторных занятий;

- тенденции по повышению роли компьютерного тестирования при контроле за учебным процессом;

• требований по широкому использованию электронных ресурсов интернет и интернет – технологий.

Новые Рабочие программы дисциплин (РПД) с введенными в них когнитивными характеристиками усвоения знаний по курсу в соответствующих подразделах “Качество усвоения знаний” и “Уровень усвоения умений”, создают методическую основу для пересмотра нормативов аудиторных занятий и внеаудиторной работы студентов, а также подталкивают к введению новых форм аудиторных занятий.

Нормативы для курсов, в содержании которых преобладают декларативные знания, могут быть подвержены серьезной ревизии. В современных условиях существенно сокращается необходимость в лекционных занятиях, поскольку лекционные материалы в интернет легко доступны. При этом должны быть повышены нормативы времени для рубежного контроля. Учитывая ослабленную мотивацию современных студентов, должны поощряться новые формы занятий – “проектные”, воркшопы и пр. Нормативы для курсов, в содержании которых преобладают процедурные знания, также могут быть подвержены некоторой ревизии. Маловероятно снижение нормативов для семинаров, практикумов, лабораторных занятий, на которых ведется обучение процедурным знаниям (умениям). Возможно даже повышение. А вот некоторое сокращение лекционных занятий вполне возможно.

При этом в ходе педагогического эксперимента должны быть изучены возможности пересмотра задач, возлагаемых на преподавателя. Очевидно снижение роли преподавателя как “транслятора знаний”. Очевидно также и сохранение и повышение значения контрольных задач преподавателя как экзаменатора, однако необходимо и перераспределение функций в пользу компьютерного тестирования. Сохраняется роль преподавателя как методиста, но существенно повышается значение его как организатора занятий, особенно, по новым видам занятий (коллективные проекты, коллоквиумы с обсуждением электронных материалов и пр.).

Для новых видов занятий появляется и новая роль – “модератора” занятий. И, наконец, следует отдельно изучить роль преподавателя как “транслятора культуры”. В первую очередь – профессиональной культуры. В лекционном курсе “Информационные технологии обучения”, который автор настоящего исследования читал в МИИГАиКе, рассмотрены феномены Г. Киссинджера и Б.В. Кутузова, показывающие необходимость прямого контакта, а также общения с квалифицированным преподавателем с большим профессиональным опытом.

Без прямого контакта и общения не происходит не только трансляции профессиональной и общечеловеческой культуры, но зачастую не осваиваются термины. Трудности для полноценного воплощения роли преподавателя как “транслятора культуры” очевидны, в том числе недостаток квалифицированных преподавателей с большим профессиональным опытом. Также должны быть изучены возможности эффективного использования ДТО в условиях очного обучения слабо мотивированных студентов при совместном использовании с новыми видами занятий.

Целью педагогического эксперимента является разработка новых нормативов для различных, включая новые, форм занятий и нагрузки преподавателей, особенно с учетом новых функций. Должны быть предварительно разработаны организационно - методические документы по эксперименту, включая требования к проведению и обработке полученных материалов. Должны быть также уточнены анкеты по когнитивным характеристикам курсов. Представляется целесообразным проведение переподготовки преподавателей с учетом перехода на новые нормативы временных затрат на различные виды занятий и подготовки к ним.

Назрела необходимость пересмотра не только известных классификаций ИТО, но и стратегии применения их. Об этом, в частности, свидетельствуют и многочисленные публикации, включая вышеупомянутые [119, 289]. К сожалению, в большинстве этих публикаций демонстрируется невежество не только с точки зрения классификации ИТ, но и со стороны теорий обучения.

Например, в публикации [119] деловые игры даются как особый вид “интерактивных технологий” обучения. При этом автор ссылается на лекции в МГУ им. Ломоносова американского специалиста по ИТО. По всей видимости, ему невдомек, что американцы за честь считают выступить в России – родине основных теорий обучения. Для них авторитет Л. С. Выготского, П. Я. Гальперина, П. Р. Лурии и других советских ученых бесспорен. Не вдаваясь здесь в критику дилетантских взглядов, отметим объективную полезность той активности, которую проявляет “экспертное сообщество”, в том числе и в рассмотрении новых требований к преподавателю ВПО. Вышесказанное позволяет сделать вывод о необходимости проведения педагогического эксперимента в российских университетах по изучению особенностей использования ИКТО для курсов с преобладанием декларативных знаний и для курсов с преобладанием процедурных знаний. Без педагогического эксперимента эффективное внедрение ИКТО для разнообразных, по своим когнитивным характеристикам, курсам ВПО в условиям конкретного вуза и без учета готовности преподавателей маловероятно.

5.5. Информационная мифология и реальность

Проблемы информационного общества и информатики не перестают быть в центре внимания философов. В том числе в книгах, посвященных философии науки и философии информатики [164, 43]. Во второй книге авторами помещен раздел 3.2.4, посвященный “Эпистемологическому содержанию компьютерной революции”. А также есть раздел, посвященный социальной информатике. К сожалению, в этой книге, допущенной Министерством образования и науки в качестве учебника для послевузовского профессионального образования, используются малосодержательные представления о данных, информации и знаниях немецких социологов Г. Бехманна, Ю. Миттельштрасса и Н. Лумана. В них никак не рассматриваются отношения между данными, информацией и знаниями. Рассмотрение информационных вопросов и социальной информатики, в целом, весьма узкое.

В противоположность этому в [43] содержатся разделы, охватывающие практически всю информатику. Подробно рассмотрены многие актуальные вопросы современной информатики и информационных технологий, не исключая и соотношение ”информация - знания” (раздел 2 в третьей главе книги). В том числе рассмотрены актуальные вопросы виртуальной реальности, информационной безопасности и информационной мифологии.

Высоко оценивая содержание этой книги, в целом приходится отметить и ряд недостатков. Главным из них является следование большинством авторов этого сборника концепции информационного монизма, критике которого был посвящен раздел 2.1 настоящего исследования.

В соответствии с этой концепцией рассматривается единая “информационная картина” мира (с. 197 в [43]). Как уже упоминалось в разделе 2.1, в этой “картине” связаны на уровне “информационного взаимодействия” “связанная внутренняя” информация, присущая физическим объектам с биологической и антропоморфной информацией. То есть присущей человеческому сознанию и обществу информацией. Эту информацию часто называют субъективной (функционально - кибернетической), поскольку она присуща субъекту (индивиду) в рассматриваемых моделях информационного объектно-субъектного взаимодействия.

Субстанциональная недоказанность существования “связанной внутренней” информации, как уже рассматривалось в разделе 2.3 выше, вызвала к жизни “атрибутивную” концепцию понятия информации, в соответствии с которой информация признается неотъемлемым свойством любых материальных объектов. Однако, как это разъяснялось выше, эта концепция не обеспечивает необходимых доказательств “информационного взаимодействия” с субъективной информации какой-либо другой, присущей физическим объектам.

Тем не менее, ценность целого ряда рассмотрений в [43] не снимается ошибочной концепцией информационного монизма, разделяемой рядом авторов. Особый интерес к сборнику вызывает его направленность на охват всех проблем “информационной реальности”, к которой авторы относят и науки, изучающие информацию и отрасли, использующие информацию, а также средства производства, передачи и хранения информации и, наконец, самих потребителей информации.

Весьма расплывчато определяемая авторами в [43] информационная реальность, очевидно, возникла как рефлексии философов на феномен компьютерной (или информационной) “виртуальной реальности” (далее - ВР) и на феномен интернета. Феномен ВР удивляет нормального человека больше любого аттракциона: можно “почти что” осязать в трехмерном цифровом виде изображаемые предметы, настолько они реалистичны. Однако, как и после аттракциона удивление уступает место осознанию увиденного.

Даже полная компьютерная ВР с тактильными и обонятельными устройствами, которые обеспечивают осязание и запахи, присущие изображаемым предметам, не заменяет реальность. Хотя и может заместить конкретный фрагмент ее с весьма высокой реалистичностью. ВР не может заменить человеку не только окружающую его реальность, но и не может заменить его собственное воображение. Ведь в человеческом воображении могут разместиться не только трехмерные образы предметов.

По существу, именно в человеческом воображении существует виртуальная реальность (ВР), создающая образ всей окружающей индивида действительности. Компьютерная ВР дает только “псевдо - вещественное” представление, в противовес той образности, которую придает воображаемым вещам человеческое воображение. Таким образом, можно выделить две характерные особенности компьютерной ВР: “псевдовещественность” и фрагментарность.

Значительно больше оснований явиться информационной реальностью у интернета, который часто представляют “социальной ВР”. Действительно, интернет в патологических случаях может подменить собой жизненную реальность, заменить собою реальную жизнь. В этих случаях его можно принять за ВР, но, все-таки, случаи эти - патологические.

В то же время интернет воплощает в себе все ранее известные информационные жанры, а также многие жанры искусства и развлечений. Кроме того, многие сферы экономической жизни получили свое представление в интернете: от интернет - магазинов до банков и пр. При анализе социального значения интернета весьма важно различать влияние технологическое и содержательное. Новые цифровые технологии качественно меняют среду обитания и самого человека.

Однако без доставляемого ими информационного содержания эти технологии бесполезны человеку и ничем не обогащают среду его обитания. Это положение подтверждается парадоксом, известным специалистам по информационным технологиям: практически очень мало жанровых направлений в интернете (кроме компьютерных сетевых игр, цифровой картографии и др.), которые не были бы известны ранее.

Для информационной эпистемологии определенное значение имеют эксперименты по психовизуальному восприятию ВР [146]. Оператору в электронном стереошлеме предъявлялись трехмерные изображения букв и фрагментов текста с определенными значениями оптического параллакса, то есть с определенными величинами стереоэффекта. Стереоэффект обеспечивается в таких ВР - системах за счет предъявления на разные глаза “плоских” электронных изображений с необходимым фазовым сдвигом, который и создает объемность цифрового изображения.

Выяснилось, что существует физиологическая граница для значений оптического параллакса, далее которой оператору стереоэффект наблюдать невозможно из-за резкой головной боли. Этот несложный эксперимент наглядно показывает, что зрительное восприятие информации – процесс, связанный с деятельностью головного мозга.

Характеристики

Список файлов диссертации